Марафон

«— Самое главное, Маркус, это первая глава. Если она читателям не понравится, остальное они читать не будут. С чего вы думаете начать свою книгу?

 — Не знаю, Гарри. Думаете, у меня когда-нибудь получится?

— Что?

— Написать книгу.

— Я в этом уверен». — Жоэль Диккер, «Правда о деле Гарри Квеберта»

Сколько раз вы откладывали книги из-за неудачного начала? Первая глава — витрина романа. Вы продаете, читатель — возможно, покупает. Или смотря на витрину, разочаровывается предложенным ассортиментом и идет в другой магазин. Первая глава — «стартовая площадка», с которой писатель запускает сюжет. В первой главе что-то происходит, сюжет встаёт на рельсы повествования и дальше читатель, увлеченный интригой, переворачивает страницы. Есть читательский интерес — запуск проходит безупречно. Нет — читатель откладывает книгу. Первая глава — сложносочиненный драматургический элемент — в ней скрыта немыслимая сила. Либо читатель идет дальше с вами в предложенное «путешествие героя».

Либо нет.

Но для сильного дебюта (и как следствие — для сильного романа) — этого недостаточно. Первая глава — маркетинговое предложение писателя читателю. И одновременно, о чем пишут, в частности Джон Труби («Анатомия истории») и Роберт Макки («Сценарий на миллион») — роман в миниатюре. Если вы все продумали, ваша первая глава отражает идею романа и одновременно контридею. В ней заключены все вопросы и все ответы, которые возникнут у читателя в путешествии по предложенному тексту.

Вы возразите, что это глупости и приведете в пример десятки романов, где в первой главе что-то произошло (а иногда — ничего не произошло). И никакой идеи (и уж тем более, контр-идеи там нет). А я отвечу — первая глава выдающегося романа показывает объем художественного произведения, завораживает читателя, вовлекает его, дает ответ на скрытый вопрос. Помните ощущение — «не оторваться с первых страниц»? Примеров масса. Подумайте о любимых книгах и проанализируйте, как написана первая глава. Почему вы продолжили читать? Знали ли с первых страниц, куда ведет вас писатель?  

Итак.

Что вы скажете о первой главе своего романа — достаточно ли она хороша?

Теперь, когда мы определились с ролью первой главы в повествовании, перейдем к сути. И начнем с животрепещущей темы: сколько и когда писать. 

«Писатель — это тот, кому писать труднее, чем другим людям». — Томас Манн

«Поставьте себе план!», — призывают учебники для писателей. 500 слов в день. 1000 слов в день. 2000 слов в день. И вот вы, воодушевленные, наученные «секретному методу», несетесь на парах мнимого энтузиазма, разбрызгивая на страницы слова поразительной пустоты. Вы пишите не потому, что вы хотите писать. А потому что вам надо писать. Желание и необходимость влияют на творческий процесс по-разному. Да, ни один профессиональный писатель не сделал карьеру на голом вдохновении (сидеть и ждать у моря погоды — неудачный сценарий). Но, если вы станете руководствоваться нормативами, рано или поздно возникнет обратный эффект: вместо того, чтобы писать, вы станете избегать этого процесса, потому что над вами домокловым мечом занесены обязательства. Те 2000 слов, которых вы так боитесь.

В детстве я профессионально занимался гимнастикой. Не потому что хотел. Потому что так было надо. Серьезные нагрузки. Четыре тренировки в неделю. Поначалу я относился к занятиям спокойно — в конце-концов, тело стало гибче, сильнее, я садился на шпагат. Но чем больше я занимался, тем больший страх испытывал перед новыми тренировками. Почему? Потому что тренер заставлял выполнять нормативы. Я не был ярым поклонником гимнастики. Я не мечтал стать гимнастом и научиться тройному сальто назад. Я просто делал, что мне говорили делать. И перед глазами маячил план тренировок. Понедельник, среда, четверг, суббота. Каждую неделю. Я выполнял нормативы — мне не оставили выбора. Из хобби гимнастика превратилась в испытание. Я бросил, потому что принуждение рано или поздно вызывает во мне отторжение. Искренность против принуждения — что выберете вы?

Я пишу, потому что я этого хочу.

Я делаю это каждый день.

Но я не ставлю себе нормативов.

Пишите, сколько напишется. Ноль слов — тоже результат. Если вы посвятили время письму (или редактуре написанного), вы достойно поработали.

Случаются дни, когда я нахожу одно слово, которое кажется верным. Случаются дни, когда я не нахожу ни одного. Рекорд — одиннадцать тысяч слов за день (на это ушло семь с половиной часов). Я не ставлю задачи выполнить дневной норматив. Я сажусь к компьютеру. И пишу. Если не пишется – редактирую. Если не редактируется — читаю материалы по теме или заметки на полях. Если не читается — иду на прогулку и думаю о тексте. Если не гуляется, сижу перед пустой стеной и думаю о мире своих героев. Это тоже работа. Это — тоже результат.   

В одном писатели, дающие советы молодым, правы — посвящайте работе каждый день, иначе вы рискуете выпасть из мира, который вы создаете. Возьмите за правило каждый день проводить время во вселенной художественного произведения (неважно, пишете вы, редактируете, обдумываете персонажей и т. д.). Делайте это каждый день. 365 дней в году. До тех пор, пока не поставите финальную точку в финальном черновике. Дни рождения. Юбилеи. Новый год… Да, праздники важны. Но лишь после того, как вы посвятили время работе.

Не хотите писать? Не пишите. Но лишь при условии, что вы сделали все, чтобы поработать над книгой.   

Если текст не идет, сядьте перед компьютером и перечитайте то, что уже написали. Я просидел так четыре месяца, пока не пробил стену, которая мешала идти вперед. Я перечитывал страницы. Двигал слова. Жил в ненаписанном до финальной точки тексте. Вживаясь в создаваемый мир, я понимал, как и какой герой станет со мной говорить. В итоге таких ежедневных медитаций, слился с текстом. Я перестал его писать. Стал его записывать. Сидел у приемника, из которого поначалу доносились помехи. Слушал и ловил слова. И чем дольше сидел, тем отчетливее доносились до меня обрывки призрачных фраз. С каждым днем сигнал становился сильнее. Мысленно я подкручивал ручку и вот я уже слышу новый аккорд. Я продолжаю слушать пиратскую волну мироздания (сидеть у «приемника» — тоже работа). Я не придумываю историю. Я ее записываю.

Вам знакомо это чувство?

Там, наверху, лежит бездонное количество текстов, которое мы — пишущие люди — здесь принимаем. Я — приемник. Ресивер. Человек, способный расшифровать слова, которые приходят сверху. Чем дольше я сижу у динамика, тем лучше разбираю слова. Вы — если вы держите в руках эту книгу — такой же ресивер. Качество приема сигнала зависит не от ваших талантов и не от количества прочитанных книг. Важно лишь то, сколько времени вы провели у «приемника», подкручивая регулировку волны. 

«Во французском языке два понятия: ecrivain (писатель) — человек, который создает «художественные» тексты, например, романист или поэт, и ecrivant (писец) — некто, занимающийся записыванием фактов, например банковский служащий или полицейский, создающий протокол или рапорт». — Умберто Эко, «Откровения молодого романиста».

Мне все чаще кажется, что писатель на самом деле — ecrivant, «писец». Он не пишет, а стенографирует трансляции мироздания (потом почему-то подписывает подслушанные слова своим именем). 

«Талант находит, гений крадет», — автор неизвестен.

Все писатели — воры. Мы воруем у космоса, друг у друга, у писателей прошлого (сюжетов всего 36, если верить театроведу Жоржу Польти). У прохожих, подслушивая разговоры. У самих себя: эмоции — вываливая правду о собственной жизни на бумагу; время — сидя за рабочим столом, когда другие общаются, пьют вино и путешествуют. Это поразительное чувство – слушать истории и голоса у себя в голове (звучит как медицинский диагноз, но вы либо принимаете правила игры, либо нет — выбор за вами). Но услышать их можно лишь, если вы прислушаетесь. А для этого придется садится к «радиоточке» каждый день. Без пауз и перерывов на вечеринки с друзьями. График и упорство — вот ключи к творчеству. 

Если сидя перед компьютером, не слышите голосов, не отчаивайтесь. Они зазвучат. Придется потратить время, чтобы сюжет ожил. Но это случится только если проявит упорство. Вот почему я говорю: неважно, сколько слов вы пишете в день. Важно, что вы живете в текстах, которые создаете. Вы любите их. И они отвечают взаимностью.

 «Любовь не растет на деревьях, как яблоки в Эдеме, ее нужно взращивать самому. И чтобы взрастить любовь, нужно заставить работать воображение, как и в любом другом деле, все на свете достигается трудом и только трудом, проклятие Адама. Без труда человеку ничего не дается, даже любовь». — Джойс Керри, «Из первых рук»

Я не случайно привел эту цитату: о любви, невозможной без воображения. О воображении, невозможном без любви. Писательское мастерство невозможно без воображения. Стоит ли говорить, что писательство невозможно без любви. К подбору верных слов. К героям. К процессу. К отчаянию, которое рано или поздно придет.

Писательство — не спринт, а марафон. Приготовьтесь к изматывающему пути. Наберитесь терпения. Спринтеры сойдут с дистанции, не донеся историю до читателей. В марафоне важна не скорость, а ритм. Вот почему я говорю о регулярности. Объемы написанного за день в писательском марафоне — последний аргумент, чтобы действовать. В конце-концов, речь не о забеге на звание «лучшего из начинающих». В этой гонке каждый кто дошел до финала — уже победитель. Ведь до финала доходят, увы (или к счастью) — единицы. Да, у вас может сложится впечатление, что название книги противоречит написанному. Но… Метафизическая черепаха пересекает метафизическую пустыню с заданной скоростью. С точки зрения метафизического гепарда — скорость ничтожно мала. С точки зрения самой черепахи, она движется, в общем-то, резво, «в хорошем темпе». Важно найти свой темп. И не сходить с дистанции, пока не дойдешь до финала.

Научит ли эта книга, как не сойти с пути?

Нет.

Научит ли этому любая другая книга?

Тоже нет.

Никто не пробежит марафон за вас.

Поэтому все, что вам остается делать, если желание закончить текст не угасает, это делать метафизический шаг за метафизическим шагом. Не думая, о результате. Не думая об объемах, которые вам предстоит выполнить. Идите вперед.

Здесь и сейчас.

И тогда вы окажетесь в той точке, которая называется «изданная книга». Как быстро это случится, не знает никто. Но это непременно случится.

Если вы продолжите писать.

Забудьте о цифрах и нормативах. Если вам комфортно писать по 2000 слов — пишите. Но допускаю, что вам такой вариант не подходит. Потому что, вне зависимости от мотивации, в жизни каждого человека (и писатель не исключение) случаются «приливы» и «отливы» (эмоциональные, физические). Навесив на себя обязательства писать заданный объем, вы сделаете только хуже. Затянете на шее петлю обязательств и, не выполнив их, вы станете жерствой собственных обязательств. Не уподобляйтесь спортсмену, поставившему цель тренироваться 90 дней подряд без остановок и подхватившим на экваторе пути воспаление легких. Да, продолжая тренировки во время болезни, безумец, быть может, дойдет до финала. Но какой ценой? Каковы будут последствия такого решения?

Несмотря на обилие советов от маститых писателей, на самом-то деле, стоит прислушаться лишь к одному: «Закончите, чертову, рукопись». Как вы это сделаете и за какое время — совершенно неважно.

Впрочем, сам путь — и есть результат. Жить в моменте — вот, что самое главное. Пока вы пишете, вы живете. Не думайте, что было вчера. Не ждите, что будет завтра (изданной книги). Просто пишите.

Просто идите к финалу.

День за днем.

Здесь и сейчас.