Магия (Magic), 1978

Режиссер: Ричард Аттенборо

Жанр: ужасы, драма

В ролях: Энтони Хопкинс, Энн-Маргрет, Бёрджесс Мередит, Эд Лотер, Э.Дж. Андре, Дэвид Огден Стайерз

Спустя двенадцать лет Хопкинс поразит критиков и зрителей своим коротким, но ярким перфомансом в «Молчании ягнят», но пока что пиком его мастерства становится инфернальный Корки Уизерс в аттенборовской «Магии». Единственный в своём роде жанровый эксперимент британского режиссёра, целиком сосредоточенный в узких триллерных рамках, отличает выверенность постановочных решений и холодный расчёт в демонстрации ключевых сюжетных эпизодов. И пусть поначалу действие движется вперёд большими шагами, резкими толчками перемещая зрителя от вступительной зарисовки Корки-неудачника к последовавшему спустя год выступлению Корки-восходящей звезды, а затем к бегству героя в условный пригород, в дальнейшем история помешательства бедного чревовещателя обретёт пугающее в своей чёткости нисходящее направление.

Мерлин-младший тихо умер в забытой богом американской квартирке, но оставил после себя интересное наследие — застенчивого и легко прогибающегося перед трудностями жизни мужчину средних лет, который после первого блинного кома сумеет найти способ разобраться со всеми проблемами, преодолеет довлеющие комплексы с помощью своеобразного щита — куклы Фэтса. Не обделённый талантом иллюзионист выводит свои выступления на кардинально новый уровень: тривиальные карточные фокусы теперь лишь часть представления, в центре внимания — неодушевлённый напарник Корки, странным образом похожий на него внешне. Пока люди смеются над остротами грубого клона, ловкие руки престидижитатора между делом подменяют карты, пользуясь тем, что никто не замечает обмана, не знает, куда нужно смотреть, чтобы проникнуть в суть трюка. Но мистификация по Аттенборо обретает куда больший размах, постановщик не ограничивается простым перемешиванием колоды, в его руках козырь посильнее карточных — широкий диапазон актёрских возможностей будущего рыцаря-бакалавра позволяет творить на экране диалоговое безумие в практически неограниченных масштабах.

Киноленту характеризует глубокое, почти интимное, погружение внутрь мира главного героя, который по натуре интровертен, но легко открывает себя для других через коварно ухмыляющуюся куклу. Энтони Хопкинс, меняющий свой голос до неузнаваемости — от взволнованного лепетания нервно потеющего Корки до игривых или угрожающих интонаций Фэтса делает всё возможное для усиления регулярно происходящих сопоставлений вентролога и его подручного. Камера кружит вокруг странной пары, разнообразными ракурсами стараясь подчеркнуть, что эти нарочито гротескные копии друг друга на самом деле половинки одного целого. Одинаково безумный взгляд, кукольная физиономия, неуловимо повторяющая очертания лица своего владельца. Перенося внутренний диалог во внешнюю среду, главный герой «Магии» говорит сам с собой не раскрывая рта, но слова, тем не менее, обретают осязаемую исковерканную форму, льются непрекращающимся потоком. Корки оказывается просто не в состоянии заткнуть эту чёртову куклу, когда она рядом с ним. Но и расстаться с ней тоже не может, ведь весь его мир — это маленькая планета собственного голоса.

Конечно, в какой-то момент кажется, что Аттенборо таки опустится до мультижанровости, герой ведь скрывается от мира не просто так — он едет к любви, согретой школьными воспоминаниями. Но у всех этих «давай бросим всё и уедем» и «где тебя пятнадцать лет носило» просто нет шансов развиться в полноценную романтику. Мир прошлого давно уже мёртв, а потому несущийся на крыльях вновь оживших чувств Корки — всего лишь умышленная дезориентация перед тем, как режиссёр перейдёт к кульминационной части своего представления. Со временем нарочно пытаясь выставить Фэтса отдельным персонажем, наделяя его псевдомистическими свойствами, дабы заставить хоть немного, но усомниться в смысле происходящего, постановщик самым циничным образом уводит зрителя от одного весьма интересного факта. В «Магии» антагонистом выступает отнюдь не Корки или его кукла, а пресловутая душевная болезнь, из-за которой в развязке, путь к которой для некоторых персонажей окажется изобретательно смертелен, те самые условные половинки наконец сольются в единении безжизненного деревянного сердца. Ведь внутреннее «Я» не запихнуть в чемодан, от него не спрятаться за дверью — оно всегда рядом, всегда с тобой. Отражение в кривом зеркале, на которое лучше не смотреть.

7/10