Madwoman in the making

Некоторые читатели отвергают роман Джексон, потому что в нем нет вразумительного объяснения тому, что происходит в Хилл-хаузе. На самом деле, оно есть, но не в форме финального откровения, а в виде небольшой реминисценции из "Кентервильского привидения" Уайлда. Мол, некоторые критики считают, что американские близнецы, терроризирующие благородное английское привидение "высшего порядка" - сами являются полтергейстами (привидениями низшего порядка).

При этом нам недвусмысленно сообщают, что до приезда в Хилл-хауз Элеанор уже однажды была виновницей полтергейста-камнепада. Но быть живым и капризным призраком ей противно. Она хочет на ту сторону. Перед отъездом Элеанор кричит, что хочет "остаться здесь, замурованная живьем". У нее уже есть сверхспособности, но низшего порядка - падающие ниоткуда камни, льющаяся ниоткуда кровь (наши излюбленные фем-критики с литхаба с удовольствием бы пояснили, _какую_ кровь это символизирует). Господа, у нас тут не просто "безумная не чердаке", а сам момент превращения - если угодно, подъема на чердак. Madwoman in the making.

Причем это безумица, которая по собственной воле взбирается на положенную ей башню/чердак.

Вообще архитектура в хорроре обычно прочитывается легче легкого.

О доме из "Психо" подробно рассказали Жижек и Руднев.

"Дом листьев", который внутри оказывается больше, чем должен быть - довольно простая метафора.

Кукольный домик Эйкмана ("Внутренняя комната") тоже больше, чем кажется, за счет той самой внутренней комнаты.

И все эти дома, по тому или иному признаку - женские, possessive.

Архитектура в хорроре прочитывается легко, но не в "The Haunting of Hill House". По идее, здесь работает тот же принцип, что и в "Психо", только не по вертикали (три этажа: суперэго-эго-ид), а по горизонтали - три ряда концентрических комнат, в самом центре которых - теплый будуар, где герои собираются, топят камин и чувствуют себя в безопасности. Но это не материнское чрево, которое пытается удушить бедную Элеанор. И она-то должна догадываться, иррационально боясь подъема на башню, что этот дом - двуполый.

Почему, кстати, Элеанор обречена оставаться в "низшем" порядке? Почему не может перейти на ту сторону? Потому что в ее жизни ничего не случалось. "Первый раз со мной что-то происходило" - говорит она о своей неделе в Хилл-хаузе. Даже у смехотворной замурованной монашки должна быть какая-то предыстория ("нарушенные обеты"!) У Элеанор этого нет, она tabula rasa, предположительно девственница, и стопроцентно - шизофреничка. По поводу последнего она сама проболталась: "Мне больно чувствовать, как я рассыпаюсь и живу одной своей половиной, разумом, наблюдая, как другая половина мечется в ужасе".

Литература о женщинах, застрявших в лимбе, весьма обширна. Святая классика - "Good Morning, Midnight" Джин Рис. Кстати, та самая Джин Рис известна еще романом "Wide Sargasso Sea", который рассказывает предысторию... жены мистера Рочестера, которая и дала название архетипу "безумной на чердаке".

Ширли Джексон дает этому лимбу сверхъестественное измерение и довольно злой подтекст: безумице, которая не прошла инициацию как женщина, нет места ни в женской части дома, ни на мужнином чердаке.