«Люди любят истории больше фактов»: писатель Бор Стенвик о лжи, самозванцах и фейковых новостях

Обман — движущая сила эволюции. Так считает Бор Стенвик, автор книги «Все мы врем» о феномене лжи в природе и культуре. «Теории и практики» встретились с норвежским писателем в Москве и поговорили о том, существует ли правда в современном мире и нужно ли ее искать.

— В оригинале ваша книга называется Bløff. Когда мы говорим «блеф» по-русски, представляем шулера, который играет с каменным лицом в покер.

— Да, это именно оно! Вообще-то, сначала я назвал ее «Обман», но за год до этого уже вышла книга с таким названием, так что заглавие пришлось поменять. Но, как по мне, они оба отлично работают.

— И все же она отнюдь не про казино.

— Она о человеческой способности к обману, в том числе самообману. Мы дурачим друг друга и сами себя. Это неотъемлемая часть нашей натуры. Мы стали людьми и построили общество потому, что были способны на выдумки. «Что если я возьму палку и заострю ее? Или использую ее для охоты на животных?» Это ведь и есть креативное мышление. Другая выдумка: «Я убил мамонта голыми руками, я большой и сильный». Ее мы называем ложью. Но и то и другое — креативный акт.

Мы целое общество построили на выдумках. И нам пришлось изобрести институты, чтобы защитить себя от лжи друг друга: систему правосудия, критические медиа, религию. Сначала, когда каждый знал каждого, пространства для обмана было немного. Но потом люди начали переселяться в города и встречать незнакомцев. Доверие стало важным фактором. Тогда появляется институт репутации. Незнакомец говорит вам: «Я аристократ, сын такого-то». И вы доверяете этому благородному человеку. Тогда же развивается религия. Она дает людям представление о том, что хорошо и что плохо, что бог может наказать нас за ту же нечестность. Это краткая история цивилизации.

— Но в книге есть и глава про обман в мире животных.

— Ложь началась еще до того, как мы появились. Некоторые биологи считают обман основной движущей силой эволюции. Вот кукушка подкладывает яйца в чужие гнезда. Другая птица учится считать, определять лишнее яйцо в своем гнезде и выбрасывать его. Проходят миллионы лет и кукушка понимает, что хорошо бы выбрасывать одно из яиц, прежде чем подкладывать собственное. Они умнеют.

Мы многому научились у животных — камуфляжу, например. Радарные сигналы, которые посылают, чтобы запутать врага на войне, аналогичны тем, что бабочки-медведицы отправляют летучим мышам, чтобы спастись от них. Люди не изобрели обман, но явно в нем преуспели.

— Ваша книга состоит из множества историй. Но что за история подтолкнула вас к ее написанию?

— Сначала я заинтересовался видами обмана, которые по неясной причине особенно злят людей. Хороший пример — описанная в книге история про Бейонсе. Она спела на инаугурации Обамы и потом выяснилось, что пела она под фонограмму. И это разнеслось по всему миру. С одной стороны, если она записала собственный голос за день до этого и он доносился из динамиков, то в чем разница? И если вспомнить историю музыки, то каждая новая технология — микрофоны, электрогитары, синтезаторы — поначалу воспринималась как нечто неискреннее. Но эта незначительная деталь на инаугурации взбесила людей, хотя в центре внимания должен был быть президент. Почему обман так обращает на себя внимание?

Другой пример — из мира искусства. Художник Вольфганг Белтраччи подделывал картины Макса Эрнста и Генриха Кампендонка. До того как обнаружилось, что это подделки, картины считались очень хорошими. И некоторые эксперты уже после разоблачения признавали, что работы Белтраччи даже лучше, чем большинство оригинальных картин Кампендонка. И вот, картины висят на стене и все ими восхищаются, они стоят миллионы, а в следующую секунду, когда выясняется чужое авторство, те же картины становятся безделицами и больше не нравятся людям.

Все это отражает важный процесс в обществе. Чем больше оно усложняется, чем больше мы удаляемся друг от друга, тем больше мы помешаны на аутентичности. Ходим в маленькие кофейни, думая: «Вот этот парень за стойкой сам все тут сделал, а вот его сестра. И наверняка они съездили сами в Никарагуа и привезли эти кофейные бобы». Это выглядит куда реальнее, чем «Старбакс». Маленькая кофейня заставляет нас самих чувствовать себя более аутентичными. Из-за интернета, где отфотошопленную картинку не отличить от оригинальной, наша тревога по поводу собственной реальности постоянно растет.

© Лена Цибизова

— Про Бейонсе было смешно читать. У нас в России люди даже рот забывают открывать под фонограмму. Мне бы и в голову не пришло, что кто-то соберется спеть вживую на инаугурации.

— Дело было именно в контексте. Так-то люди ходят на концерты, зная, что там фонограмма, и продолжают вести себя так, будто все реально. Но в разных странах отношение к фонограмме и правда отличается. В Японии неспособность петь — достоинство девичьей поп-группы. Считается, что эти милашки только милее от этого, такие беспомощные. И они часто открыто демонстрируют свое неумение.

В целом наше представление о правде и лжи зависит от обстоятельств. От фолк-исполнителя с гитарой непременно ждут живого звука. А от поп-певцовждут шоу, простых песен обо всем понятных чувствах, эмоциональной связи с ними. В этом их аутентичность.

— Как вы собирали истории для книги?

— Я собирал их около трех лет, провел несколько экспериментов на себе. Например, учился у гуру пикапа. Свидание — это игра, где мы одновременно пытаемся раскусить партнера и показать себя с лучшей стороны. Это актерство, которые пикаперы доводят до экстремального уровня. С одной стороны, техника пикапа, которую преподает этот мастер, — нечто искусственное. С другой — большая часть того, что он мне рассказывал, обычные и общепринятые вещи: улыбайся, будь заинтересован и так далее. Когда я разговаривал с ним, он постоянно зеркалил меня. Повторял мои позы. Это тоже вещь, которую мы делаем спонтанно: если откинуться назад, собеседник вскоре это сделает. Но когда все эти приемы идут «в комплекте» и образуют стратегию, мы воспринимаем их как обман. Может, я бы то же самое и делал без его советов.

Тогда я понял, что представление о собеседнике меняется в зависимости от того, как мы представляем себе его намерения. Общаясь с людьми, мы постоянно пытаемся эти намерения раскрыть. «Он дружелюбен, но почему? Хочет ли он что-то заполучить?» Если делаем вывод, что да, считаем его обманщиком.

То же самое мы порой чувствуем насчет себя самих. Например, мне нужно убедить издателя опубликовать мою книгу, потому что она интересная, а я хороший автор. В таких ситуациях я чувствую себя обманщиком.

— Все мы иногда чувствуем себя мошенниками. Это ведь и делает нас взрослыми людьми, правда?

— Точно. Синдром самозванца. Хотя я бы не стал называть его синдромом, это ведь совершенно нормальная черта, иногда даже полезная. Говорят, этому больше подвержены женщины. А многим мужчинам не помешало бы испытывать это чувство почаще!

— Это чувство ведь тоже способствует прогрессу. Но может и до депрессии довести.

— Приходится себе доказывать, что ты не самозванец. Чтобы с легкостью убедить издателя напечатать мою книгу, мне нужно написать по-настоящему хороший текст — тогда не будет поводов сомневаться в себе.

Доказывать нужно вообще все. Обман повсеместен. Если кто-то рассказывает хорошую историю и она совпадает с тем, что человек хочет услышать, стоит погуглить, насколько эта история правдива.

— Вы как-то обходите стороной тему виртуальной реальности. А «Мир Дикого Запада» вы смотрели?

— Обожаю его. Почти все уже посмотрел. Когда смотришь этот сериал, часто ассоциируешь себя скорее с роботами, чем с людьми. Они постоянно сомневаются в собственной реальности. Нам, людям, стоит усвоить эту привычку. Например, воспоминания. Они ведь постоянно нас подводят. Человек может вспоминать историю из своего детства, а на самом деле она случилась не с ним, а с его братом. И зная современные медиа, понимаешь, что наша картина мира тоже очень сомнительна.

— И как же вы писали книгу о лжи в культуре, где уже десятки лет все считается обманкой, симулякром? Если вы пишете о лжи, значит, предполагаете и существование истины?

— Представления о том, что настоящее, а что нет, постоянно меняются. Но я верю в старомодный фактчекинг. Я выделяю некоторые источники новостей как правдоподобные, другие вызывают у меня подозрение. И чем больше людей будут сомневаться в источниках информации, тем легче будет докопаться до правды. У нас у всех есть врожденная склонность к скепсису.

© Лена Цибизова

— В фильме «Прибытие» есть такая сцена. Героине нужно убедить начальника в ее стратегии общения с инопланетянами. И она рассказывает исторический анекдот о капитане Куке. Когда тот приехал в Австралию, он встретил аборигенов и указал пальцем на кенгуру, чтобы узнать название животного. И только много лет спустя выяснилось, что kan-ga-roo на языке аборигенов значило «не понимаю». Героине удается убедить босса, но когда тот выходит из комнаты, она говорит напарнику: «Это ложь, но хороший пример». А когда я после фильма прочитала про эту историю, выяснилось, что сейчас уже нельзя доказать, ложь это или нет. Просто кот Шредингера, а не история!

— Пока я писал книгу, столкнулся с множеством таких примеров. Они отлично вписывались в текст, но правдой не были. Например, история китайца, который отсудил у жены кучу денег за уродливых детей. Красота самой жены оказалась результатом пластических операций, но поменять гены она была не в силах. В этой истории есть все ингредиенты для того, чтобы она стала вирусной: обман, деньги, любовь. Но она фейковая, почти наверняка. При этом многие серьезные медиа ее опубликовали, даже понимая, что она слишком хороша для правды.

Другая классная история — исследование, доказавшее, что каждый десятый ребенок рождается не от того мужчины, который признан его отцом. Это утверждение встретилось один раз в 1970-е, в какой-то научной статье, но и сегодня на нее продолжают ссылаться. Хотя уже давно доказали, что это не каждый десятый, а скорее каждый сотый ребенок. Но это так здорово, полагать, что можно взять десять детей и один из них от чужого мужчины! Сразу начинаешь присматриваться: «Хм, этот парень что-то не похож на отца…» В общем, хорошие примеры часто бывают неправдой.

Люди любят истории больше фактов. Вот рассказ о зрителях, которые разбегались во все стороны, когда братья Люмьер впервые показывали «Прибытие поезда». Если задуматься, история эта даже не выглядит правдоподобно. Ну наверняка люди были встревожены, напуганы, восхищены. Но выбегать из зала, серьезно? Кричать от ужаса? Но когда мы понимаем, что хотя эта история сильно преувеличена, она прожила столько лет в сознании людей, она становится только лучше.

— Фактчекинг — сложная тема для гуманитарных наук. В России сейчас много говорят об «искажении истории». Эта концепция в основном касается Великой Отечественной войны. Любое сомнение в том, как ее события излагаются в учебниках, становится преступлением, «отрицанием подвига» российского народа. То же происходит на Западе с Холокостом.

— В Норвегии много книг о том, как героически мы себя вели в годы Второй мировой. Хотя на деле было много коллаборационистов, которые помогали депортировать евреев, многие годы люди просто не готовы были услышать эту правду. Но реальность не только сложнее концепции героизма, она сложнее и черно-белой картины, где есть хорошие и плохие норвежцы. В те годы было крайне сложно отличить добро от зла.

— То есть людям нужна временная ложь, чтобы адаптироваться к реальности и пережить травму?

— Может быть. Потребность в историях о героях сосуществует с желанием правды. Вот, например, Мартин Лютер Кинг, великий борец за права, невинно убиенный, практически святой. Потом выясняется, что он постоянно изменял жене со всем, что движется, чуть ли не оргии устраивал. Правда всегда сложнее, и это делает его человеком.

А во Вторую мировую начальник норвежской полиции участвовал в движении Сопротивления, то есть был героем. Но некоторые думают, что он мог прекратить депортацию евреев. В то же время, если бы он это сделал, нацисты бы избавились от него и поставили другого человека на его место, более лояльного. В истории больше серого, чем черного или белого.