ЛОРА
В витрине стильной пекарни отражается молодая, чуть полная женщина с широкими вкусными бедрами. Ее рассеянный, мечтательный взгляд слегка устало и бессмысленно водит по сдобным изгибам. Она наконец заходит внутрь.
Кассир, приятно взглянув, улыбнулась маленькими губами цвета корицы, будто отделанными тем же дизайнером, что приложил руку к интерьеру пекарни. Женщина заказала слойку со шпинатом и сыром и кофе с собой.
Выйдя из дверей булочной, она направилась вниз по улице, к морю, чье обнаженное плечо виднелось меж тонких ног обгорелых низких домов. Солнце пытается намекнуть на вечер, но выходит у него плохо. С моря горячим чайным паром дует ветер.
Кофе плавно исчезает из стакана. Сыр с темными, малахитовыми кусочками шпината тянется из слойки, зажатой в зубах.
"Славно, что сегодня короткий день", - подумала женщина. Ее зовут Лора и она работает в логистической компании. Любить свою работу она не считает нужным, ровно как и ненавидеть ее. Ее изящные крупные ноги облегают джинсы с высокой талией, а с небольшой груди свисает голубая блузка с этническим мотивом. Сегодня суббота.
Ее дом находится в паре кварталов отсюда. Она выбрасывает пустой бумажный стакан в мусорный бак с надписью "Бумага и картон" прямо у входа на набережную и начинает уверенно шагать вдоль берега, изящно допихивая в рот остатки слойки.
По пути она пару раз улыбнулась особенно мягким лицам, что шли ей навстречу, и чуть не сбила девочку, неумело катившую на велосипеде.
Они с морем неплохие собеседники - галантные и ненавязчивые. А солнце все так же не спешит уходить. Легкий глиттер водяной ряби копошится у берега. Во рту пробегает сытное послевкусие шпината. Лора замечает крошку на голубой блузке - тонкий миллиметровый лоскут теста. Она решает оставить ее, так как ей кажется, что это придает ей пикантности.
Взгляд Лоры ловит нужный поворот. Она перестает думать ни о чем и начинает думать о чем-то. О соседях и музыке, которую она хочет послушать дома. И о том, что хочет пива и пиццу. Ее дом - нежно-лимонный, аккуратно-обшарпанный с неидеальной лужайкой и выколотым из какого-то комедийного сериала белым забором, который Лора красит каждый год.
Она идет по квадратикам дорожки вдоль двух собачьих будок и скользит по ним взглядом — тем же, которым скользила по сдобностям в пекарне, и, наконец, бедра ее обводят просторную террасу и заходят в дом.
Стрелы света из открытой ею двери пробивают парящие пылинки в темном зашторенном доме. Она устало скидывает кеды, спеша к холодильнику. Шипит открытая банка пива и почти тут же вливается в горло Лоры ореховым комом.
"Так темно", — без эмоций думает Лора.
На полу стоят две миски с маленькими белыми озерками внутри. Лора углубляется в них мысленно. Металл холодно и чуть противно поблескивает. Как будто в ответ на его выходку женщина улыбается молочно и пушисто, подходит к шторам и раскрывает их на полную. Все-таки решившее закатиться солнце вылилось на кухню, пробежалось по шаткому, но стильному столу и, подобно Лоре, углубилось в две металлические миски рядом с ним. Перекинув вес на одну из своих ног и отпив пару глотков пива, женщина вскрикнула звонко и весело:
"Мальчики! Я пришла!"
Мгновение понадобилось, чтобы услышать музыкальный звук когтей, скребущихся по полу и тихое рычание. И вот Лора уже видит собачье счастье в дверях кухни. Она смотрит на них строго-игриво несколько секунд, но потом присаживается на корточки и раскрывает покровительственные крылья объятий.
Гав!
Она закрывает глаза, чувствуя, как по коже бегают мурашки. Она справляется с ними и ерошит одну из попавшихся ей под руку пушистых голов.
-Джейсон, ты такой лохматый! - говорит она и смеется.
Свет уже уверенно мякнет в закате. Все-таки очень, очень хорошо, что сегодня короткий день. Молчание длится недолго, но Лоре кажется, что вся простреленная пыль уже осела на полу и их телах за это время.
- Да, Вы правы, мэм, извините, мэм, мне следует причесаться, мэм, — говорит Джейсон, встряхивая непослушными крашеными волосами едкого сочетания - напоминающего сыр, смешанный со шпинатом.
Лора продолжает гладить разноцветного мальчика. Ее гибкие твердые пальцы массируют кажущуюся синтетической кожу головы.
— А как твои дела, Самюэль? Колледж? — ее взгляд медленно отмерил то место, где заканчивается белое, покрытое редкими веснушками плечо мальчика с волосами цвета сыра со шпинатом и начинается сильное, мускулистое плечо мальчика цвета кофе — Самюэля.
— Все прекрасно, мэм.
— Ну все, можно без мэм, я не страдаю уязвленным эго.
Кажется, пыль снова летает в воздухе. И кажется, никто сейчас не хочет сделать беседу более интересной.
Будь Лора циничной и непрозорливой, она бы сказала, что волшебство момента, да и вообще волшебство, рассеялось, но ей никогда не был свойственен подобный ход мыслей.
— Ладно-ладно, можете отпустить меня, я хочу помыться.
Пара глотков пива, которое она все еще держала в руке. Уже нет. Скачок. Тяжелый шаг, направляющийся в ванну. Оставленные без присмотра псы.
Пританцовывая, Лора пытается стянуть с себя джинсы. Они туго обтянули ее ягодицы и икры, сползая, словно пальцы по натянутой струне — так, будто с тканью сползали и миллиметры ее кожи в мягких выемках целлюлита.
Лора, в трусах и блузке смотрит в отражение. У нее есть специальный стул, на который она становится, чтобы видеть в высоко висящем зеркале то, что ей нужно. Ласковые молнии волнистых растяжек под рукой. Море в начале сентября - славное. Скоро оно станет серым и чужим, опасностью, холодной жижей. Лора, расстегнув лишь верхние пуговицы своей блузки, снимает ее через голову.
Шторки в ванной выглядят неприятно, но их вид улучшает горячая вода. Лора любит гели для душа, несмотря на вред экологии, как внутренности, так и оболочки такого продукта — Лора старается жить по принципу Low Waste.
Гели для душа - святой каприз, в этот раз с запахом мяты и мертвых птиц на берегах. Лора делает воду горячее. Ее непропорционально маленькая в отношении всего остального тела грудь расслабленно смягчается под паром. Женщина чиркает короткими, с утра постриженными ногтями по вялым соскам. Они напрягаются, задумавшись. Есть ли у Лоры власть над происходящим в этот или какой-нибудь другой вечер? Руки Лоры мылят ее халатно и невнимательно, пропуская целые острова кожи, но незаслуженно уделяя слишком много внимания чему-то иному, более удобному для них. Лора кажется себе раздробленным существом или даже несколькими существами, подвижными, сплетенными в танце, диалоге, оргии.
Достаточно чистоты.
Почти не вытираясь, Лора заворачивает торс в полотенце и выходит из ванны, входит в квартиру. Мальчики пропали куда-то вновь. В чем власть? В приказе или в подчинении? В грубости или любви?
Мокрые следы ступней.
Все трое в этой квартире поистине властные псы, а потому Лора ищет мальчиков сама. Она думает, что они играют, и от этой мысли тут же возбуждается. Почти сразу найдя их на кровати в своей спальне, она разочаровывается, но чуть-чуть.
Вкусные кудри Джейсона вшиты разноцветными нитями в подушку. Его бледное, не очень красивое лицо безучастно крепится к худому расслабленному телу.
"Милые кости", — подумала Лора.
Самюэль грациозно сидит на краю постели. Его накаченные бедра и жженая кожура ягодиц вжимаются в кровать. Обтянутый, неуловимо отливающий оливковым атлетичный корпус пантерообразно изогнулся, будто позволяя Лоре наслаждаться своей вычурной красотой. Они оба обнажены.
Пыль такая тяжелая.
Украдкой бедра роняют полотенце. Украдкой плывут они к кровати, повинуясь вакууму комнаты и стесняясь разбудить пылинки. Ракушка колена гладит матрас рядом с мускулистой рукой Самюэля. Галечный пляж лобка оказывается прямо напротив больших характерных наполненных горячим шоколадом губ. Но Самюэля не проведешь. Его выпуклые глаза не отрываются от женского лица, монументально возвышающегося над ним. Секунды и пыль, неспешно. Лора вкусным глубоким жестом тянет череп Самюэля к себе — так, как если бы она пыталась объяснить самому глупому зрителю этой сцены, что же она собирается делать. Язык, вторящий, плавкий, нарочито-нерасторопно опускается во влажные лоскуты. Все еще безотрывные глаза.
Хвойно покалывает слюна. Лора поглядывает на Самюэля взглядом матери, кормящей дитя. Ее бедра тянут его скулы вниз и мальчику приходится сперва опереться на локти, почти касаясь икр забытого Джейсона, а потом и вовсе лечь, укрывшись одеялом женских ног и согнав хрупкого пса с кровати. Лора провожает взглядом сыр и шпинат и смешливо ерзает, касаясь носа и очерчивая выемку над губой. Самюэль делает славные вещи.
— Самюэль хороший мальчик, — проговаривает Лора, сильно сжав торчащие до этого кофейные уши, — Самюэль очень-очень послушный пес.
Движения ласковые о жемчуг клитора.
Псы хорошо лижут, но редко лучше чем кошки. Осенью море серая жижа, а не
вода.
Полно.
Море - это когда земля набирает полный рот влагалищного сока.
Джейсон молчит. Его ноги врастают в паркет, ожидая действия. Стоны, зажатые губами и не зажатые, в маленькой комнате бьются о пылинки. Мычание топленого шоколада из-под жерла.
Поволока смотрит на хрупкого мальчика перед ней.
— Джей, достань...
Но Джейсон прекрасно все знает сам.
На кровать Джейсон высыпает цветное силиконовое мессиво. Лора методично осматривает его. Ее голова клонится вбок ненавязчиво.
- Самюэль, ты теряешь хватку, старайся лучше.
Уставший язык мальчика-пантеры с собачьей усердностью начал лизать быстрее.
- Славно, - прокомментировала она, - Джейсон, мне нравится розовый.
Полупрозрачный розовый дилдо был не очень большим, играя в этой коллекции преимущественно эстетическую роль.
Бледные тонкие руки натянули на игрушку презерватив и вопросительно взглянули на Лору.
- Собачкой, Джейсон, собачкой, - мягко пропела она, всматриваясь в поры на его бледной коже с хищной хитрецой. Сладко улыбнувшись и наигранно вздохнув, в конце концов, она лихо прокатилась по скуластому стулу.
- Вылижи-ка эту попку, неумеха, - она попружинила на языке Самюэль и широко развела ноги, - а Джейсону теперь достанется самое вкусное.
У Джейсона совсем другой стиль - жадный и жесткий, совершенно неожиданный для его телосложения и характера. Его язык живет четко и быстро. Ноги Лоры гладят одеяло. Зрачки Лоры гладят потолок, бедра ее флиртуют с воздухом.
Пыль летает, но медленно, выжидая под монотонные, почти что морские звуки орального секса. Те звуки, что бывают, когда вода у берега хлюпает под огромные торчащие камни - под такими всегда загадочно темно и изредка, как из потустороннего мира оттуда выползают поломаные природой крабы.
Не живи Лора рядом с морем, думала бы она о нем в октябре? В ноябре? Декабре? Когда ломается тонкое дутое стекло листьев и когда веснушки снега тают на бесконечно сером лице?
- Засунь его в себя, Джей.
Джейсон отпрянул, за что тут же получил полушутливую пощечину.
-...не отвлекаясь. Не расстраивай меня хоть ты, Джей. Неужели так уж сложно делать два дела сразу?
Ее бедра недовольно покачнулись, но кружево ресниц говорило иное. Сырные волосы плавятся, спадая ей на живот.
Море меняется.
"Все меняется" , -
говорят тысячи раз блоги в тамблере.
А еще говорят, что настоящая любовь - только вечная
Только один раз.
Кто-то — особенный, а кто-то — такой, как все.
А если все особенные, то все такие как все?
"Настоящая любовь - любовь вечная", - говорит блог в тамблере, а потом он же говорит, что все меняется.
Море мается.
Воздух трогает томящиеся острые соски. Член забытого под бедрами мальчика-пантеры выглядит большим и вкусным - рука Лоры не глядя скользит по гладкому рельефному животу и обхватывает его.
Лору начинают слегка покусывать.
Джейсон плавно двигает руку, пряча кристалльно-розовый дилдо в себе. Мягкие бедра словно чаща, словно морская вода смыкается над тонкими мужскими лицами. Пудинговый воздух. У него вкус смазки и пряного гниения водорослей. Говорят, настоящая любовь - это когда секс только после свадьбы. Говорят, настоящая любовь - это когда вы поглощяете друг друга с первого взгляда.
Под зефирными бедрами приятной женщины два мужских лица. В ее руке теплый член цвета молочного шоколада. Она любит море.
Любит слойки с сыром и шпинатом и кофе после работы. Она хочет думать, что живет по принципу zero waste, но берет кофе в бумажных стаканчиках и покупает гели для душа каждый месяц.
Пройдет год и она будет любит ванильные круассаны и лимонад из маракуйи. Еще через неделю - зеленый чай и пончики. Еще через полторы - хрупкая девушка с бесцветными волосами сядет ей на лицо, через 3 дня она сделает минет не очень красивому, но смешному и доброму мужчине. Через 8 месяцев после она переедет в шумный город.
Лора прекрасная.
Море красное
От последних лучей закатного солнца.
