Лондон

Лондон

Эдвард Резерфорд

Джеймс Булл был не из тех, кто сдается. Да, за минувшие пять лет кузен его так и не пригласил. Да, год назад он послал Тиффани цветы, рассудив, что та уже достаточно взрослая для таких подношений, к ним он присовокупил неуклюжее стихотворение, так и не снискавшее признания. Но чем привлечь внимание кузена и заслужить одобрение?

Едва Джеймс Булл увидел, как в Лондон входят отряды Тайлера, он мигом понял, что делать. Большинство лондонцев ненавидели подушный налог. Многие симпатизировали жителям Кента. Иные присоединились к ним. Но Джеймс был далек от таких мыслей. Все это бунтовщики. Как поступать с мятежниками, он в глубине души знал всегда. Им нужно остановить. И этим он наглядно докажет, что является истинным Буллом. Держась на расстоянии, но следя за ними с глубочайшим подозрением, Джеймс дошел до Савоя. Там, взирая на происходившее, уяснил задачу.

Впоследствии он считал, что потрудился на славу. Вытащил из горящего Савоя трех вероятных мародеров и остановился, лишь когда понял настрой толпы: еще один подвиг – и его разорвут в клочья. Тогда Джеймс отправился за подмогой. Не найдя ни сержантов, ни каких-либо иных представителей власти, он поспешил обратно в сторону ворот Ладгейт, рассчитывая наткнуться на солдат. В конце концов, если он вознамерился прославить свое имя и произвести впечатление на кузена с Лондонского моста, ему придется совершить нечто исключительное и в присутствии свидетелей. Миновав пылавший Темпл и Ченсери-лейн, Джеймс увидел Силверсливза на его прекрасном коне.

– Отвезите меня в Тауэр! Нам нужна подмога! – крикнул Джеймс, но законник лишь молча взглянул на него и быстро уехал на запад, в обход Савоя на добрых полмили.

Поэтому Джеймс счел подарком судьбы одинокого мятежника, которого приметил, едва достигнув Лондонского моста. Ошибиться было невозможно: белая прядь, обожженные руки. Он бросился вперед, налетел на него, оба упали, и он вскричал: «Попался!» Да, ему благоволило само Провидение! Покуда задыхавшийся бунтарь тщился высвободиться, Джеймс увидел тучную фигуру своего кузена, приближавшегося к ним с моста, и завопил:
– На помощь, сэр! Этот малый грабил Савой!

Джеймс был изрядно удивлен, когда купец, осведомившись, уверен ли он, повернулся к смутьяну, будто знал его, и грозно произнес:
– Великолепно, Дукет. Ты за это поплатишься.

Время на кухне дома на Лондонском мосту тянулось медленно, час проходил за часом. Булл проигнорировал протесты Дукета. Зато Джеймс Булл, поспешивший в Тауэр, остался бы крайне доволен словами купца. «Хороший парень! Вырос молодцом, нельзя не признать. Должно быть, я недооценил его». Однако речь, с которой он обратился к подмастерью, была суровой:
– Останешься под замком, пока я не передам тебя законным властям.
Двери были заперты, ставни закрыты. С Дукетом осталась лишь девка-толстуха.

– Присматривай за ним, – велел Булл. – Если что-нибудь отмочит, бей тревогу.
Дукет время от времени поглядывал на толстуху. Наконец, за неимением занятия лучшего, он попытался растолковать ей, как Эми послала его на поиски Карпентера, каких событий он стал свидетелем и как, не помышляя о мародерстве, спас Карпентера из огня.
– Сама посуди, – заключил он, – я вообще ни в чем не виноват.
Но толстуха безмятежно жевала, ни слова не говоря.

Так продолжалось весь день. С утра на кухне была кухарка, но недолго. Она больше помалкивала, однако сообщила ему, что король собрался в Майл-Энд. Затем в доме на несколько часов воцарилась тишина. Но позже Дукет услышал гул приближавшейся огромной толпы. Судя по галдежу, рядом что-то происходило. Разнесся оглушительный рев. Потом толпа начала удаляться. Через час вернулась кухарка.
– Они проникли в Тауэр и убили архиепископа, – доложила она. – Надели его голову на пику посреди моста.

Вечером явился сам Булл. Он с отвращением взглянул на Дукета.
– Твои дружки добились успеха, – сказал он сухо. – Король даровал хартии, упраздняющие сервство. Они же в ответ не только умертвили архиепископа, но и поджигают дома и убивают любого, кто им не понравится. Покамест положили душ двести, сплошь невинных. Я подумал, что тебе будет приятно узнать.
Булл ожесточенно хлопнул дверью и запер ее.

Наступила суббота. С самого утра было тихо, но позже Дукет услышал топот многих ног. Раздавались крики, но непохожие на вчерашние. Выкликали по именам. Кто-то задержался у двери Булла. Спешные переговоры. Но вот голоса замерли вдали. Прошло два часа. Снова крики. Ликование. Смех. Процокали копыта, направляясь к двери. Кто-то вошел – тяжелой поступью, как показалось Дукету. Через полчаса дверь в кухню распахнулась и появился Булл.
– Похоже, король простил тебя, – произнес он хладнокровно.

Джеймс Булл видел все.
Очутившись после пленения Дукета в Тауэре, он не нашел там ни одного желающего отправиться к Савою, но его ревностное намерение послужить властям было столь очевидно, что сам олдермен Филпот предоставил ему коня и оружие.
– Ты можешь пригодиться, – заявил он.
Вот так и вышло, что в эту судьбоносную субботу Джеймс Булл стал очевидцем поразительной кульминации восстания.

Рано утром, посетив мессу в Вестминстере, король английский Ричард II с небольшой свитой, состоявшей из дворян, мэра Лондона, Филпота и некоторых олдерменов, отправился к Смитфилду на переговоры с Уотом Тайлером.
Это был рассчитанный риск. До сих пор мятежники не выказывали желания причинить вред юному королю. Но они могли разорить Лондон. Прибывали и донесения о восстаниях по всей Восточной Англии.
– Может подняться вся страна, – сказал Джеймсу Филпот.

Если король Ричард сумеет убедить людей Тайлера разойтись, то большого кровопролития удастся избежать.
– А может, они передумают и убьют его, – заметил Филпот мрачно.

Когда же они прибыли, то выяснили, что Тайлер со своими людьми расположился на западном краю Смитфилда. Скромная королевская свита остановилась перед высокими серыми строениями приорства Святого Варфоломея. Орда представляла собой жуткое зрелище, и даже Джеймс поймал себя на том, что дрожит. Но сын Черного принца, имеющий в жилах кровь Плантагенетов – Эдуарда I и Ричарда Львиное Сердце, – выехал на середину в гордом одиночестве. Тайлер выступил ему навстречу.

Усмотрев лазейку, Джеймс протискивался вперед, пока перед ним не осталось лишь плечо мэра. Несмотря на проявленное в Савое усердие, он до сих пор не видел Тайлера, но теперь тот оказался всего в шестидесяти ярдах, и Джеймс отчетливо различил его черты. Он завороженно всматривался в смуглое лицо. Ему подумалось, что Тайлер, быть может, пьет горькую. Затем он нахмурился.

Тайлер времени не терял. Приветствовав короля дружелюбно, но лаконично, он с ходу изложил свои требования. Отмена всякого лордства. Никаких епископов, кроме одного – Джона Болла. Огромные церковные поместья необходимо конфисковать и передать крестьянам. И все люди должны быть равны под властью короля. Ричард отъехал к своему кортежу. Джеймс подслушал его приглушенное совещание с мэром и остальными. Он услышал слова короля: «Я скажу ему, что мы все рассмотрим». Затем Ричард вернулся к Тайлеру.

Но взгляд Джеймса Булла был прикован не к королю, а к Тайлеру: где он видел это лицо?
Получив ответ Ричарда, Тайлер ухмыльнулся. Кликнул, требуя эля. Один из его людей принес кружку. Тайлер поднес ее к губам, неряшливо выхлебал. Победно причмокнул.
Ну конечно! Стоило этому типу причмокнуть, и он вспомнил! Та самая, давняя ночь в «Джордже». Смуглый человек, чавкавший точно так же. Одно лицо? Да, он почти не сомневался. И далее Джеймс Булл вошел в историю Англии.

– Я знаю этого парня! – Голос его зазвенел над Смитфилдом. – Это разбойник из Кента.
На что бы ни рассчитывал Джеймс, он не мог предвидеть эффекта, произведенного его словами. Тайлер вытаращился. Затем побагровел – от правды ли, которая прозвучала, или был просто оскорблен. И вдруг потерял голову. С яростным ревом он, позабыв, похоже, о короле, пришпорил скакуна, выхватил кинжал и понесся прямо на Джеймса.
– Убью! – взвыл он.

Джеймс побледнел, но времени на раздумья у него не было. Перед ним началась потасовка. Сверкнули мечи – сперва мэра, потом оруженосца. Раздался крик. Конь Тайлера развернулся, помчался назад и не успел достичь короля, как Тайлер рухнул на землю и остался лежать, истекая кровью.
Повисла ужасная тишина. Повстанцы ахнули. Джеймс услышал, как Филпот пробормотал:
– Проклятье, они перебьют нас.

Но он не учел мальчика-короля, ибо четырнадцатилетний Ричард II явил исключительный пример хладнокровия и отваги. Вскинув руку и направив коня в самую гущу мятежной толпы, он воззвал к ним:
– Судари, я буду вашим командиром! Следуйте за мной!
Он устремился на север. Толпа помедлила. Джеймс задержал дыхание. Затем повстанцы последовали за королем.

Следующий час был сущим безумством. Мэр, Филпот и другие метались по Лондону. Наконец, воспрянув духом, войска и лондонцы из всех уордов сомкнулись рядами. Пока король удерживал мятежников переговорами, их окружили лондонские отряды.

И вдруг все закончилось. Повстанцы сдались. Король был цел и невредим. Мэра и Филпота на месте произвели в рыцари. На Лондонском мосту голова Тайлера сменила голову несчастного архиепископа. Но король Ричард мудро даровал безоговорочное прощение всем его жалким соратникам независимо от их деяний.

Для Джеймса же Булла подлинный триумф наступил, когда он, раскрасневшийся и возбужденный, подъехал к дому на Лондонском мосту сообщить новости и впервые был приглашен наверх, где застал в большой комнате купца, его жену и Тиффани.
– Ну-ка, мальчик мой, – улыбнулся ему сородич, – расскажи нам подробно, как было дело.

Великое крестьянское восстание 1381 года завершилось. В Восточной Англии и прочих областях еще вспыхивали отдельные бунты, но лондонское фиаско обезглавило революцию. Что касается обещаний юного короля, данных крестьянам, о них забыли мгновенно и прочно. Крестьянскую депутацию он лично уведомил чуть позднее: «Вилланы вы есть, вилланами и останетесь». Звезды восстановили свой ход, общественные порядки вернулись в положенные сферы. Однако был извлечен важный политический урок, который помнили на протяжении многих столетий. Булл сформулировал его коротко: «Подушные налоги означают беспорядки».

Через два дня после гибели Тайлера, когда порядок был благополучно восстановлен, к дому на Лондонском мосту подъехал человек на взмыленном коне. Это был Силверсливз, который выказал недюжинную радость при виде Булла.
– Слава богу, сэр, вы целы! А дражайшая Тиффани? – Он облегченно вздохнул. – Я страшно переволновался!
Силверсливз объяснил, что находился по делам на юго-западе Англии.
– Но как только услышал о Тайлере, опрометью бросился сюда!

Он поспешил наверх, даже позволил себе обнять возлюбленную, и вскричал:
– Как мне хотелось оказаться с вами!
Булл был растроган.
Единственным человеком, к которому сердце его осталось ожесточенным, был Дукет.

– Он имел дело с бунтовщиками, и этого достаточно, – заявил Булл. – Он изменник. – А самому подмастерью, освободив того из заточения, холодно сказал: – Мне безразлично, в чем заключалось твое участие. Я не отрекусь от обещанного Флемингу, когда отдавал тебя в ученичество, ибо дал слово. Но чтобы ноги твоей не было в этом доме!

Через месяц Бенедикт Силверсливз и Тиффани Булл обручились. Свадьбу, по настоянию девушки, отложили до следующего лета.

Когда Джеймс Булл услышал о помолвке Тиффани, то впал в глубокую задумчивость. «Ничего не поделать, раз так», – произнес он наконец. В глубине души он знал, что последние пять лет тешил себя пустыми надеждами, но чувство семейного долга и собственного достоинства не позволяло это признать. И вот когда он добился-таки расположения родственника, все закончилось. Внезапно он осознал, что не имел в жизни никакой особенной цели. Зачастил в «Джордж». Не то чтобы горько пьянствовал и забросил дела, но ведь у мужчин всегда остается много часов на мрачные размышления в одиночестве – чем он и занимался.

Дама Барникель приметила его и смутно вспомнила, что уже встречала раньше. Теперь она, исполнившись любопытства, положила на него глаз и обратила внимание Эми.
– Мужчина, – сказала она дочери, – есть то, что из него вылепишь.
При этом она не сильно сокрушалась своей неспособностью вылепить что-либо из Флеминга.
– Этот молодой человек нуждается в присмотре, – заявила она.

Чуть позже дама Барникель решила взять его под свое, как она выразилась, крылышко. Когда бы Джеймс ни пришел, он неизменно наталкивался на ослепительную улыбку здоровущей хозяйки.
– А вот и наш красавчик, – объявляла та грудным голосом, усаживая его.
Дама Барникель буквально мурлыкала. Она даже заставила этого статного, худощавого малого считать себя симпатичным.

– Ну вот, – говорила она впоследствии дочери, неловко переминавшейся рядом. – Учись, как вытащить из мужчины суть; никогда не знаешь, что там окажется.

Эми же порой расписывалась в неумении добиться этого от Карпентера. Конечно, она по-прежнему восхищалась его спокойной силищей, но история с восстанием Тайлера сбила ее с толку. Вернувшись из больницы, Карпентер в итоге отделался пустяком: неглубокими ожогами на руках и здоровой шишкой на голове. Но что бы с ним сталось, когда бы не Дукет? Взгляды Карпентера не изменились.

– Грабили лондонские бандиты, – сказал он ей. – Мы продолжаем жить под безбожной властью. Настанет день, когда все изменится.
Эми не могла разобраться в своих чувствах. Но он оставался ее суженым. А потому она понимала, что обязана радоваться, когда незадолго до Рождества Карпентер объявил:
– Ну, пожалуй, летом можно и пожениться.

После бедствий года минувшего казалось, будто начало 1382 года обещало зарю новой жизни. В январе состоялось радостное событие: отважный мальчик-король Ричард II сочетался браком с Анной – простоватой, но милой принцессой. Она была почти так же молода и прибыла, осуществив опасный переход морем, из далекой страны Богемии в Восточной Европе. Ко всеобщему восторгу, юный король и Анна Богемская моментально влюбились друг в друга, как в сказке.

И в доме Булла уповали на такое же благословение для себя.
В последнюю неделю февраля девка-толстуха решила заговорить. Почему именно тогда – неизвестно. Если причина существовала, она была надежно похоронена в складках.
– Дукет не ходил с бунтовщиками, – сообщила она Тиффани с бухты-барахты на кухне. – Он человека спасал.
Когда Тиффани передала это отцу, тот встретил новость кисло.

– Увы, я не убежден, – заявил тот. – Толстуха знает лишь то, что сказал сам Дукет. Пусть говорит что угодно, но у Савоя он, несомненно, был. И вспомни еще, – продолжил он, – о подозрениях дамы Барникель насчет кражи денег. Я не готов пересмотреть свое мнение, и будь любезна держаться от него подальше.
Он посмотрел на нее сурово, и Тиффани лишь молча и кротко склонила голову.
Затем отправила послание.

Дукет, как было назначено, явился в церковь Сент-Мэри ле Боу.

С тех пор как ему отказали от дома, прошло больше полугода, и Тиффани испытала внезапный укол совести при взгляде на родное лицо, полные жизни глаза и лихую белую прядку. Пусть прав ее отец, но как же она могла так долго даже не попытаться с ним свидеться? Каково ему было – изгою, без всякого дружеского участия с ее стороны? Теперь же, осознав свой поступок, она устыдилась еще пуще, но когда рассказала ему об услышанном, Дукет не выказал никакой обиды.

– Рад, что теперь тебе можно говорить со мной без опаски, – рассмеялся он. – Забавно, впрочем, – признал он, – сколь охладели ко мне решительно все за последние пару лет. Не знаю, с какой стати.
Но Тиффани знала. Внезапно, подумав о подозрениях отца и дамы Барникель и глядя на его улыбчивое лицо, она поняла: он не мог совершить того, что ему приписывали.
– По-моему, – произнесла она, – тебе нужно кое-что знать.

На Пасху 1382 года в Лондон просочилось несколько экземпляров очень опасной книги. Так как книги переписывали писцы, тиражи были скудными, однако власти всполошились.
То была Библия. Или, точнее, ее дословный и не очень хороший перевод, частично выполненный Уиклифом и большей частью – другими. Даже сами авторы считали свой труд всего лишь первой попыткой. Но текст был на английском, его могли прочесть люди вроде Карпентера. Мысль об этом внушала страх.

– Английская Библия есть подстрекательство к бунту, – сказал жене Булл.
В народе еще оставались на слуху проповеди Джона Болла, а память о страшной орде повстанцев была так свежа, что перспектива чтения Библии простолюдинами с последующими собственными проповедями внушала ужас. Сторонников Уиклифа заклеймили уничижительным прозвищем лолларды, которое означало не то бормотавших молитвы, не то ниспровергателей Церкви. Библию Уиклифа назвали Библией лоллардов.

Бен Карпентер хотел себе такую. Пока он сумел раздобыть лишь Книгу Бытия. Как многие такие Библии, она предварялась лоллардистскими трактатами, и он все прочел: медленно, но успешно, и на сей момент дважды. Он не приносил ее в таверну «Джордж», ибо Эми сказала, что мать, которой Уиклиф после восстания разонравился, придет в раздражение. Зато несколько раз отводил саму Эми в укромное место и читал главы вслух.
– Когда распогодится, – пообещал он ей, – будем гулять вечерами, и я почитаю подольше.

Дождливая весенняя ночь, довольно холодная для майской. Ветер бил в ставни, когда Дукет миновал ворота Ладгейт. Он терпеливо ждал случая – вот уже два месяца с тех пор, как Тиффани предупредила его о подозрениях дамы Барникель, – и старался не упустить из виду свою жертву.

Конечно, дело могло оказаться пустячным. Возможно, связи не было и вовсе, но он не мог отогнать мысль, что безденежье Флеминга каким-то образом объяснялось его странными отлучками. И что бы ни было на уме у хозяина, Дукет должен разобраться, дабы очистить свое имя. Бакалейщик, шагавший впереди, пересек мост через Флит и устремился на запад по направлению к Темпл-Бар.

Дождь хлестал в лицо, затрудняя обзор. Уже перед Темпл-Бар Флеминг вдруг свернул направо и пошел по Ченсери-лейн. В этом квартале Дукет бывал редко, а потому подивился: куда это он? Парень попытался подобраться ближе. Налетел ветер, его обдало водой, он протер глаза.
Флеминг исчез.
Рискуя быть обнаруженным, Дукет помчался по Ченсери-лейн. Сотня ярдов, другая. Пропал без следа.
– Он не мог уйти дальше, – пробормотал Дукет и двинулся обратно, как шел. – Он где-то здесь.

Дома стояли по обеим сторонам улицы. Мерещилось, будто они тянутся к нему во тьме со своими высокими фронтонами и гнутыми балками. Он осознал, что миновал уже дворов двадцать и проулков, куда мог юркнуть Флеминг. То там, то здесь из-под дверей или ставней сочился слабый свет, но и только. «Надо искать. Пусть я увижу лишь, как он откуда-то выйдет, мне будет ясно, куда он подастся в следующий раз». Дукет расхаживал взад и вперед, не обращая внимания на дождь.

Прошло полчаса. Час. И вот, едва очутившись в очередном дворике, он услышал, как распахнулся ставень, поднял глаза и заметил лицо, на миг мелькнувшее в освещенном окне.

Флеминг с растущим возбуждением наблюдал за мерцавшим огнем. На этот раз все сойдется.

Должно было сойтись. У дочери в следующем месяце свадьба. А что он за нею даст? Ничего. Пришли мысли о жене. Когда она в последний раз хвалила его? Помочь могли только деньги. Поэтому Флеминг снова опустошил свой сундучок и все принес Силверсливзу. Алхимик тоже казался уверенным в успехе.

– Делаю это в последний раз, – уведомил он бакалейщика. – Больше не понадобится. – И улыбнулся при виде его озадаченности: не о деньгах ли речь. – Да, мой друг, – проговорил он, молча творя благодарственную молитву за Тиффани и ее состояние. – Скоро я разбогатею по-настоящему.

В комнате было жарко. Силверсливз, облаченный в хламиду волшебника, склонился над своей стряпней. Он медленно помешивал ингредиенты Эликсира, добавляя чеснок и соль. Время шло. Стало душно, огонь шипел, в ставни ломился ливень. Наконец все было готово.
– Раздувай огонь, – велел Силверсливз бакалейщику.

Именно этим и занимался Флеминг, когда ставень распахнуло ветром. Силверсливз нетерпеливым жестом повелел закрыть, и Флемингу пришлось высунуться из окна. Затем его взор вновь приковался к пламени.
В тигле уже клокотало.
– Ты думаешь… – начал Флеминг, но Силверсливз поднес палец к губам.

Одолеваемый желанием высказаться, бакалейщик встал на цыпочки и с предвкушением следил за подрагиванием тигля на углях. Дождь с ревом лупил в ставни. Флеминг едва ли услышал скрип, донесшийся с порога. Тигель шипел.


Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь

Report Page