Литературная подборка. Что читать про путешествия?
Danis SakhabutdinovЯ сравнительно мало читаю книг. Все больше статьи и email-рассылки. Этот список я собрал с трудом, собрав в него книги, прочитанные за последние 10 лет (то есть за всю сознательную жизнь). В этом списке художественная литература (4 автора), нон-фикшн: тревелоги (3), и исследования (2).
Некоторые из них не расскажут вам ничего нового о странах и городах, но в центре каждой книги - путешествующий герой. И я уверен, что от каждой вы получите удовольствие.
1. Грегори Дэвид Робертс. “Шантарам”
Ставлю “Шантарам” в самое начало, чтобы все снобы сразу могли уйти, удивившись примитивности моих вкусов. Да, у Робертса не великий слог. Да, он почти все выдумал, хотя утверждал, что книга автобиографическая. Но со второй трети я стал читать без остановки, потратил всю ночь и прочитал 1000 страниц. Такое случается очень редко, так что это повод поставить книгу в подборку.
Обложка у книги отвратительная (у английского издания в 100 раз лучше). Это я признаю. Только из за этого расстался с бумажной версией.
Вторую часть, выпущенную в 2015 году, через 12 лет после первой, я читать не собираюсь. О ней плохие отзывы.
2. Ярослав Гашек. “Похождения бравого солдата Швейка”
Роман Гашека объемом чуть меньше "Шантарама", но его в один присест не прочитаешь. От карикатурного образа Швейка я быстро уставал и читал книгу пару недель.
Жаль Гашек умер, не закончив роман. Дальше герой оказался бы в России времен Гражданской войны, как сам автор, служивший в Чехословацком корпусе.
Швейк взглянул на подпоручика так доверчиво и нежно, что тот уверовал: все, что он слышит от этого парня, который производит впечатление прирожденного идиота, - все это абсолютная правда.
3. Леонид Соловьев. “Возмутитель спокойствия”, “Очарованный принц”
Чудесные книги Соловьева о похождениях Ходжи Насреддина. "Возмутителя спокойствия" он написал в 1940 году, "Очарованного принца" в 1950, уже в лагере. О книгах я услышал от Дмитрия Быкова на его передаче на "Эхе". Так что просто процитирую его:
Леонид Соловьев вырос в Средней Азии и провёл там много времени. Он сумел написать несколько недурных ранних очерковых книг, но, конечно, первая слава пришла к нему с «Возмутителем спокойствия». Почему Ходжа Насреддин оказался в это время главным, самым обаятельным героем русской литературы?
Это очень интересное, очень нестандартное продолжение линии Остапа Бендера, странствий плута, странствий хитреца. Почему это перенесено в Среднюю Азию, объяснить очень просто — потому что всё более азиатской и всё более среднеазиатской становится в это время русская жизнь, жизнь при Сталине. И, конечно, Бендер уже невозможен, а возможен Ходжа Насреддин.
Кто такой в сущности Ходжа Насреддин? Хитрец восточного типа, хитрец-приспособленец, который внутри этого мира «Тысячи и одной ночи» — мира жестокого, кровавого, пряного, острого, страшно авантюрного и при этом абсолютно насквозь прозрачного, мира, в котором никуда не укрыться, — выбирает новый modus vivendi. Конечно, Ходжа Насреддин не борец, а он гениальный приспособленец. Он мастер басни, мастер эзоповой речи (хотя никакого Эзопа там, конечно, не знают). Он имитирует народный, фольклорный стиль, но на самом деле это, конечно, стиль глубоко авторский. Он великолепно сочетает сладкоречивость и многословие восточной аллегории и вот эту фольклорную остроту, фольклорную соль.
А вот история написания второй части. Соловьев писал ее уже в лагере.
Вторая книга была написана при обстоятельствах уже совершенно невыносимых, потому что Соловьёв сел. Он всю жизнь говорил, что это ему божья месть, божье наказание за то, что он очень плохо обошёлся со второй женой. Он сел уже после войны, насколько я помню — в 1951 году, если я ничего не путаю. [сел в 1946 году, книга написана в 1950, издана в 1954 - прим.]
И на тверской пересылке его узнал начальник какой-то. Он сказал: «Вы можете написать ещё одну повесть про Насреддина? Я вас тогда освобожу от работ, оставлю здесь. Пишите».
Потрясающие книги на самом деле. Второе прочтение я себе оставлю на первую поездку в Среднюю Азию.
4. Ильф и Петров. “Одноэтажная Америка”
На самом деле стоит включить “Золотой теленок” и “12 стульев”, но шанс, что вы читали эти книги высок (ну фильмы-то точно видели), а вот тревелог Ильфа и Петрова из их командировки в Америку времен Великой депрессии незаслуженно мало получает внимания.
Таможенный зал пристани "Френч Лайн" велик. Под потолком висят большие железные буквы латинского алфавита. Каждый пассажир становится под ту букву, с которой начинается его фамилия. Сюда привезут с парохода его чемоданы, здесь они будут досматриваться.
Голоса приехавших и встречающих, смех и поцелуи гулко разносились по залу, обнаженные конструкции которого придавали ему вид цеха, где делают турбины.
Мы никого не известили о приезде, и нас никто не встречал. Мы вертелись под своими буквами, ожидая таможенного чиновника. Наконец он подошел. Это был спокойный и неторопливый человек. Его нисколько не волновало то, что мы пересекли океан, чтобы показать ему свои чемоданы. Он вежливо коснулся пальцами верхнего слоя вещей и больше не стал смотреть. Затем он высунул свой язык, самый обыкновенный, мокрый, ничем технически не оснащенный язык, смочил им большие ярлыки и наклеил их на наши чемоданы.
Таможенный контроль в США. Версия 1935-го года.
5. Василий Аксенов. “В поисках грустного бэби”
Книга Аксенова об эмиграции в Америку и о покинутой России. На Livelib у неё смешные 44 оценки. Для сравнения у его же "Острова Крым" - 827. Для понимания масштаба - у "Портрета Дориана Грея" 41 тысяча. Вот вам шанс прочитать то, что никто из ваших друзей не читал.
Отрывок из книги:
После съемок прохлаждались в маленькой траттории. Немец вернулся к американской теме. Уехать из России и отправиться в Америку? Из одного ада в другой? Да вы, дружище, попросту не понимаете происходящего. Итальянец улыбался: не любит Америку, потому что она отвергает теории Шпенглера. Они были очевидными друзьями, и им очевидно было наплевать на меня.
Собственно говоря, я не понимал ни того, ни другого. У меня еще голова кружилась после последних московских недель, когда ежедневно являлись прощаться друзья, группа за группой, вперемешку со стукачами. Эмиграция отчасти похожа на собственные похороны, правда, после похорон вегетативная нервная система все-таки успокаивается.
Мне нравится аксеновский слог и я рекомендую все его книги. Хотя врать не буду - читал только эту и "Остров Крым".
6. Венедикт Ерофеев. “Москва - Петушки”
Это, конечно, не про путешествия. Но в центре книги - путешествующий герой. И пусть у него алкогольный трип, а не обычное путешествие.
"Москва-Петушки" - советская "Одиссея", и Веничка - наш Одиссей. Петушки - Итака, а Пенелопа - "восхитительная и неповторимая" девушка, к которой Веничка ездит по пятницам, купив кулёк конфет «Васильки» в качестве гостинца.
...на перроне рыжие ресницы, опущенные ниц, и колыхание форм, и коса от затылка до попы. А после перрона — зверобой и портвейн, блаженства и корчи, восторги и судороги.
Главным развлечением современной молодежи должно быть совместное прослушивание книги в исполнении самого Ерофеева. Берете весь доступный алкоголь из книги (http://www.narcom.ru/ideas/common/17.html), ставите запись, слушаете, выпивая каждый раз вместе с героем.
И, конечно, слушайте/читайте эту поэму в электричке “Москва” - “Петушки”. Электричка из Москвы до станции Петушки идет 2 часа 45 минут (экспресс - 1 час 54 минуты)
7. Андрей Шарый. “Дунай: река империй”
Я люблю Балканы. До прочтения этой книги я был на Дунае в Будапеште и Белграде. После захотелось сплавиться по реке до самой дельты. Шарый путешествовал и жил на Дунае два десятка лет и написал отличное исследование. “Дунай: река империй” - местами тревелог, местами культурологическое исследование стран и народов, живущих по берегам реки.
Узнал, что “Железные ворота”, сужение реки у Карпат, место дикой красоты.
Прочитайте еще интервью с автором о книге на Афише.
8. "Что такое Африка?"
Лингвист Кирилл Бабаев и африканист Александра Архангельская сделали лучшую книгу об Африке. Это ликбез: рассказ о флоре и фауне, народах и языках, религиях и культурах, об искусстве, истории и архитектуре.
В конце книги описание самостоятельных маршрутов для путешественников.
Очень рекомендую в бумаге. Книга прекрасно издана и будет отличным подарком.
9. Витольд Шабловский. “Убийца из города абрикосов. Незнакомая Турция — о чем молчат путеводители”
Великий тревелог, рассказывающий о годах путешествий польского журналиста по Турции и самых замалчиваемых проблемах страны: проституции, убийствах чести, насилии в семьях, нелегальной миграции. Каждая глава - новелла, микророман с живой человеческой историей.
Я просто процитирую мини-рецензию в "Медузе" Галины Юзефович. Лучше все равно не напишу:
Словом, отличное чтение для тех, кто любит нон-фикшн, — бодрое, хорошо написанное и информативное. Но это еще не все. О таких вещах неловко говорить, но главное чувство, которое у меня вызывает книга Шабловского, — жгучая зависть. Присущее польскому журналисту редчайшее сочетание четкого профессионализма, безбашенной отваги и выдающегося мастерства рассказчика — то, что почти полностью утрачено в наших медийных реалиях, где в роли живых людей выступают усредненные манекены, а настоящее (иногда рискованное) расследование по большей части подменяется абстрактными рассуждениями о том, как бы все могло быть. Именно поэтому кроме «простых читателей» (вроде меня) «Убийцу из города абрикосов» очень хочется порекомендовать к обязательному прочтению всем студентам бесчисленных журфаков страны — уже не говоря о практикующих журналистах. Что называется, смотрите и учитесь.
Если вас не хватит на всю книгу, то прочитайте хотя бы пересказ книги на Republic. Он под пейволлом :(
10. Роман Свечников. “Рома едет”
Главный тревелог 2010-х на русском языке (и на беларуской мове). Роме надоел Минск и он отправился в кругосветку. В первой же главе подобравший его водитель предлагает секс в кустах. Тут я понял, что книга будет хорошей.
Отрывок:
Сквот оживает – мы с Женей прокладываем электричество из соседней квартиры, Соху моет пол, Ральф идет за водой, соседи несут нам чай и еду. Настроение на подъеме. Пока ребята готовятся ко сну, я отправляюсь в McDonald’s , чтобы выйти в интернет. Но не успеваю я даже включить ноут, как в ресторан вбегает англичанин и кричит, что в нашу квартиру вломилась полиция.
Срываюсь с места и бегу “домой”. В нашей компании я – дипломатическое лицо, потому что говорю по русски и умею убеждать людей. Оказывается, что патрульных вызвал какой то затаившийся сосед, который оказался не в курсе раскладов. Я долго пытаюсь договориться с офицерами, но они ведут себя как тупые бараны. Сосед, вызвавший стражей порядка, испуганно прячется за их спинами. Ситуация усугубляется еще и тем, что на столе в центре комнаты лежит газетный сверток с марихуаной. Но я об этом пока не знаю.
Однако спектакль близится к кульминации. И вот уже один из офицеров разворачивает газетку с каннабисом и старательно принюхивается к содержимому. Я смотрю на него, на газету, потом на траву. Вспоминаю ребят, которые всей командой молниеносно выбежали из квартиры, а также нерациональный поступок Соху, который, видимо, под кумаром понес велосипед на третий этаж, вместо того чтобы спустить его вниз. И вдруг все становится на свои места.
– Что это такое? – спрашивает полицейский.
– Не видите, мы чай пили! Это пуэр!
Очень подкупает искренность Ромы.
-