Лиля

— предложил адмирал и захлопал в ладоши. Чарующие звуки гитары и низкий женский голос певицы слились воедино. Не успела Лиля закончить песню, как пришел рассыльный и что-то прошептал Ашоту на ухо. Тот быстро встал, извинился и пошел к выходу с рассыльным. Лиля только закончила петь, пожиная громкие аплодисменты, как у ее стола объявился начальник ДОФа и, поклонившись, предложил ей осмотреть новый рояль, только что поступивший в ДОФ вместе с партией музыкальных инструментов. Лиля извинилась и ушла с офицером. Появилась она только минут через тридцать. Глаза у нее ярко горели.

— Ну, как инструменты? — прошептала моя жена в ухо подруги.

— Пока не знаю. Но у него инструмент, что надо. Работает, как отбойный молоток у шахтера, — улыбнулась красавица в ответ.

Моя Людка обидчиво поджала губы. Видимо считала, что только ее должен был пригласить начальник ДОФа, тем более она выглядела настоящей леди., не то, что эта модная птичка — певичка, нахапавшая себе целую дюжину модных купальников. Заметив в глазах подруги завистливые искорки, Лиля нагнулась к уху Людмилы:

— Зря ревнуешь меня, подруга. Он и тебя хочет. Сейчас придет его мичман-завхоз и пригласит тебя. Так что с Богом, подруга. Так оно и случилось. Но Людка вернулась к столу только через час.

— Что так долго? — спросила Лиля.

— Работали, — улыбнулась в ответ подруга и приветливо потрепала ее за плечо

— А он мужик, что надо! Не так ли? — спросила Лиля, нагнувшись к уху подруги.

— Не знаю, не знаю, — коварно ответила та, — музыкальные инструменты явно не мой шарм, — съязвила та и опять потрепала ее за плечо.

Спустя полгода, я возвращался из командировки и со мной в одном купе вагона оказался мичман Селиверстов, завхоз ДОФа, которого на партийном бюро едва не исключили из партии за использование музыкальных инструментов не по назначению. А дело было так. Жена начальника политотдела дивизии попросила мичмана дать ей недавно полученный рояль на время, пока не отремонтируют ее собственный. Дочь у адмиральши училась музыке, и инструмент был очень нужен. Мичман согласился. Но нашелся «молодец», который быстро настрочил кому надо злостную депешу по разбазариванию народной собственности и дело дошло до прокурора. Но на партийном бюро гарнизона, членом которого был я, пришлось привести кое-какие аргументы в пользу мичмана, который отделался строгим выговором. Переполненный чувством благодарности, мичман как-то подкараулил меня возле моего дома и сказал:

— «Большое вам спасибо за правоту, товарищ капитан 3-го ранга и вручил мне в конверте кассету к видеомагнитофону, прошептав: «Только для вас. И чтобы никто об этом не знал. Видел только я, но для других могила»... Этот подарок, я решил посмотреть на работе во время обеденного перерыва, закрывшись в кабинете. Сначала шли кадры застолья в ДОФЕ на 8-е марта, затем танцы и вот: незнакомая комната, заполненная музыкальными инструментами. А вот и наша краса-девица в обнимку с начальником ДОФА. Сначала они распили бутылочку шампанского, затем он поставил Лилю на крышку рояля, сам сел за рояль и потекли нежные звуки «Ночь коротка... «. Лиля сначала пела, извиваясь всем телом, потом стала раздеваться, сбрасывая с себя элементы белья под громкие аккорды рояля. Оставшись совершенно голой, только в туфлях, она стала танцевать на рояле, постепенно приближаясь к молодому капитану третьего ранга. Тот уже играл стоя, одной рукой ударяя по клавишам, а другой, прижимая красавицу к себе, целовал ее в пупок, затем уложил животом на крышку инструмента, залез тоже голый на женщину сзади и стал вставлять.

Это ему удалось быстро сделать, так как предмет любви никакого сопротивления не оказывал, а только подмахивал ему попой. Он драл ее так, что женщина едва не свалилась с рояля, наконец, издал утробный звук сраженного слона, выхватил член и стал окроплять женское тело белой, пульсирующей жидкостью. Та, размазывая ее по теле, улыбалась ему в ответ с выражением на лице преданной собаки. Затем он обтер ее тело ее же белыми трусиками и передал ей, которые она надела. Я смотрел, и член у мены стоял колом. Никогда ранее я не испытывал такого удовольствия от созерцания такого грубого полового акта с такой культурной и нежной женщиной. На следующих кадрах вдруг появилась моя жена. Ее быстро раздели два дюжих голых молодца и стали драть один сзади в попу, а другой спереди — прямо в рот. Мелькнуло перекошенное от похоти и лицо начальника ДОФа, который давал полезные советы, как лучше драть одну из первых леди по красоте в гарнизоне.

Выражение лица у нее было похотливо-согласное. Она услужливо поправляла рукой вставленный член, направляя его в нужном направлении. Молодцы драли ее мнут пятнадцать, затем одного из них заменил начальник ДОФа. Он приблизил своего «молодца» прямо к ее приоткрытым губам. Та сначала поцеловала его, а потом начала сосать с таким смаком, будто это был шоколад. Сука! Со мной она этого никогда не делала, говоря, что она честная женщина и ей чужды эти плотские штучки. Он драл ее в рот с остервенением, не жалея, как продажную суку за большие деньги, а парень сзади, слив ей в задницу, вынул своего «Бегемота» и вставил в отверстие ниже. Баба застонала от удовольствия и так стала энергично насаживаться на этот живой кол, что тот не выдержал и тут же расплакался. Парень ушел, довольно улыбаясь, а офицер усадил мою ненаглядную на крышку перед собой, уложил ее на спину, раздвинул колени, приник ртом к заветному месту и стал сосать. Делал это он очень профессионально, придавая женщине максимальное наслаждение, в результате чего, та крикнув, словно раненая птица, ответила ему выброшенной струей и тут же встала.

— Все! Хорошего понемножку! — твердо сказала она и стала одеваться. Затем повертелась у зеркала, наводя положенный макияж, с презрением оглядела голого мужика, растерянно хлопающего ресницами, продолжила:

— Бадью, мальчики! До следующих встреч. Меня муж уже заждался, — и, помахав дяде ручкой торжественно удалилась, словно шагала по подиуму, как потрясающая супер-модель. Да. Это была моя любимая, развратная Людка, с осанкой королевы, презирающая этих несчастных половых гладиаторов.

Затем на экране появился мичман Селиверстов, сказавший, что его вынудили записать этот компромат, но он не отдал, пояснив, что запись не удалась, предъявив заказчику ранее испорченную кассету, а мне передает ее, чтобы я не выглядел ничего не знающим профаном — Так размышлял я, — а все же моя жена молодец. Она истинная леди, ненавидящая таких профанов из плебса, хотя и не отказывается от плотских игр с ними., заказанных для своего удовольствия. А мичман — молодец. Ишь как все повернул. Сообразительный. Не зря около своего начальства трется. Забрать бы его к себе, так не отдадут же ироды. Им самим такие рабы нужны... Подумал я и о том, что все мы люди — грешники.

Как говаривал Блок: «Мы любим плоть, и цвет ее и запах». И еще я понял, что если мы, мужья, будем ограничивать свои плотские утехи даже по команде наших жен, всегда будем вторыми, их надо трахать так, чтобы пыль стояла столбом, чтобы они усыкались от удовольствия, ибо если это не будем делать мы — мужья, то это будут делать за нас их любовники, которым глубоко начхать на нежность их души, их таланты и способности, ибо в эти мгновения сексуальных душу раздирающих чувств, человек звереет и видит у женщины только желанную дырочку, в которую ему так хочется засунуть свой твердый член. А член должен быть действительно твердым, ибо мочалка тут не проходит, о твердости члена надо заранее позаботиться, не пить горькую сверх меры, ибо пока ты будешь пьянеть, твоя баба в руках другого мужика будет звереть вместе с ним. Такие выводы я сделал тогда очень давно и потом не раз убеждался в их правоте.