Ликвидировать офшоры. Что будет с зарубежными счетами

Деофшоризация — это, прежде всего, политический процесс, щедро сдобренный политическими лозунгами и воззваниями. Как он отразится на жизни миллиардеров?

Несколько лет назад в России была объявлена деофшоризация, и в запуске этого процесса мы вовсе не одиноки — в 2012 году Организация Экономического Сотрудничества и Развития (ОЭСР) предложила так называемый план BEPS на саммите G20.

План в той или иной мере был поддержан не только странами ОЭСР, но и многими другими. Сегодня в этом плане в той или иной степени участвуют более 100 стран, в том числе классические офшорные территории.

Одно из самых значимых юридических событий в рамках «деофшоризации» — присоединение России к системе автоматического обмена налоговой информацией CRS (Common Reporting Standard) по финансовым счетам для целей налогового контроля. 

Российские законотворцы также не бездействовали. В 2012-2015 годах были внесены изменения в валютное законодательство (граждане, имеющие счета в иностранных банках, обязаны отчитываться по этим счетам) и поправки в КоАП, вводящие штрафы для граждан за незаконные валютные операции и за непредоставление отчетов по счетам. А так же в это время вступили в силу «деофшоризационные» поправки к Налоговому Кодексу (раздел «О взаимозависимых лицах и международных группах компаний», «Закон о КИК»).

В частности, «Закон о КИК» кардинальным образом изменил офшорную часть российской экономики. Поскольку «Законом о КИК» предусмотрены до 1 января 2018 года переходные положения, то сейчас трудно в полной мере оценить, на сколько глубоки эти изменения. Да и, откровенно говоря, многие наши сограждане до последнего момента не верили, а некоторые не верят до сих пор, что «деофшоризация» реально заработает. В этом смысле, падение «швейцарского бастиона» — 27 сентября 2017 года нижняя палата Парламента Швейцарии одобрила автоматический обмен данными по финансовым счетам с Россией — для многих неверующих стало громом среди ясного неба.

Коротко о том, какие новации внес «Закон о КИК», в очень упрощенном виде, не вдаваясь в нюансы. 

Первое: российским налоговым резидентам, как физическим, так и юридическим лицам необходимо раскрыть информацию о своем участии в иностранных компаниях или о том, что они учредили траст, фонд и т.д. — подать уведомление о том, что они являются акционерами, учредителями, дольщиками, пайщиками и тому подобное. А так же — при определенных условиях — заявить, что они не просто участвуют в иностранных компаниях, но и контролируют их, то есть фактически имеют право распоряжаться прибылью этих компаний.

Второе: если российский налоговый резидент контролирует иностранную компанию, то прибыль этой компании является его налогооблагаемым доходом: физическое лицо платит налог на доход с прибыли иностранной компании по ставке 13%, а юридическое лицо — налог на прибыль по ставке 20%. Разумеется, есть целый набор правил и условий, позволяющих освободить доход в виде прибыли иностранной компании от налогообложения в России.

Третье: если иностранная компания фактически управляется с территории России, то такая компания не является контролируемой иностранной компанией, а признается иностранной компанией — налоговым резидентом России. И уже сама такая компания, во-первых, обязана платить налог на прибыль в России так же, как и любая другая российская компания, а во-вторых, раскрывать информацию о всех принадлежащих этой компании других иностранных компаниях. И, если они являются контролируемыми, платить налог и на их прибыль так же. Причем это правило действует с 1 января 2015 года.

Очень важный момент: подавляющее большинство компаний, зарегистрированных в классических офшорах фактически управлялись и управляются с территории России: как правило, все сделки от имени таких компаний заключались россиянами, имеющими доверенности.

Однако, как было упомянуто выше, «Закон о КИК» имеет и переходные положения, действующие до 1 января 2018 года. Здесь и смягчение ответственности за несоблюдение правил, установленных этим законом, а также еще два важных момента.

Момент первый: при ликвидации иностранной компании россиянин или российская компания могли получить имущество этой компании в собственность без уплаты налога на доход или прибыль. Второй — если иностранная компания была ликвидирована до 1 января 2018 года, то она не может быть признана налоговым резидентом России. То есть государство, фактически, предоставило россиянам еще одну, ограниченную налоговую амнистию.

К сожалению, как и все хорошее, срок этой мини-амнистии закончился 1 января 2018 года. Были некоторые попытки внести на рассмотрение законопроект о продлении срока безналоговой ликвидации иностранных компаний, однако инициатива не была поддержана.

Офшоры под запретом? 

Конечно нет. Любую офшорную компанию можно сравнить с инструментом, например, с молотком. Как бы вы ответили на вопрос, можно ли пользоваться молотком? Очевидно, надо сначала спросить: «Для чего именно?» Если молотком забивать гвозди при строительстве дома или сборке мебели — то, конечно, можно. Но если использовать молоток в качестве весомого аргумента в споре, кто чемпион — «Зенит» или «Спартак», то, разумеется, такое использование молотка будет серьезно порицаться.

Так же и с иностранными компаниями вообще и офшорными, в частности. Хотите вести международный бизнес, привлекать инвестиции или финансирование? Никаких проблем: подавляющее большинство крупных и российских, и иностранных корпораций при выпуске облигаций, выпускают их не на прямую, а именно с использованием специальных компаний (SPV или SPE). Большинство евробондов российских эмитентов на самом деле выпущены такими SPV, зарегистрированными, например, в Люксембурге.

Другое дело, если офшор используется для налоговой оптимизации или сокрытия факта владения активами. Запрет на такое использование ужесточается с каждым днем. И Россия здесь даже не самая передовая страна: достаточно вспомнить недавнее «дело Google» (использование ирландской компании для оптимизации налогов) или развивающееся прямо сейчас «дело IKEA» (цепочка «голландская холдинговая компания — офшор»), к которым самое пристальное внимание проявила Еврокомиссия.

Но вернемся в Россию. И так, что же происходит сейчас с офшорами в России и что с ними делать?

В настоящий момент мы видим три наиболее часто встречающиеся ситуации с оффшорными компаниями:

• Собственник задекларировал и/или ликвидировал компанию

Здесь все просто: если собственник понял, что офшор ему действительно не нужен, он его ликвидировал. Если офшор владел чем-нибудь ценным, то, как правило, собственники этих офшоров воспользовались безналоговой ликвидацией. Сделали все правильно, по предусмотренной процедуре и, представив необходимые документы, получили освобождение от уплаты налога.

Если же собственник понял, что офшор ему еще понадобится, то он выполнил все обязанности в соответствии с «Законом о КИК»: подал необходимые уведомления, заплатил или заплатит налоги.

Кстати, многие «частные владельцы» офшоров при их ликвидации вернули «оффшорные» деньги в Россию, хотя возврат средств в Россию не являлся обязательным условием для получения этой льготы. Некоторые консультанты, помогавшие клиентам правильно выполнить все процедуры с ликвидацией шутят, что теперь они в Швейцарии персоны нон грата, потому, что потери швейцарских банков были чувствительные.

• Собственник постарался избавится от российского налогового резидентства

Оставляя за скобками патриотизм и любовь к родине, необходимо отметить, что с практической точки зрения эта идея как палка о двух концах. Если россиянин действительно переехал жить в другую страну — то да, идея работает, но тогда можно стать налоговым резидентом «новой родины», а, как правило, аналогичные нашему «Закону о КИК» правила существуют в большинстве приличных стран, да и налоги там могут исчисляться по гораздо более высоким ставкам, а штрафы за нарушения правил о КИК — караться вовсе негуманными штрафами. Например, в России штраф за неподачу уведомления о контролируемой иностранной компании составляет 100 000 рублей и взимается однократно, а в США — $10 000 за каждый месяц до тех пор, пока уведомление не будет подано.

Ну а если собственник просто «купил» паспорт или вид на жительство иностранного государства, а сам продолжает фактически жить в России, чтобы его признали российским налоговым резидентом ему нужно находится на территории России 183 дня за двенадцать следующих подряд календарных месяца. При этом он надеется, что банк, обслуживающий счета компании, поверит его новому паспорту и не будет в автоматическом режиме передавать информацию о счетах этой компании в Россию. Тогда он может испытать горькое разочарование в будущем.

Банки стран, присоединившихся к автоматическому обмену информацией (CRS), обязаны не только принять во внимание так называемую «самосертификацию» клиента (заявление клиента, что он является резидентом той или иной страны), но также в процессе обслуживания и работы с клиентом выявлять признаки, что такой клиент может быть налоговым резидентом и другой страны или стран, о которых он не заявлял. И делает это банк на основании таких «житейских» признаках, как номер телефона для общения с клиентом, адрес доставки корреспонденции, страна «финансовой активности». То есть из какой страны приходят средства на счет клиента, куда они уходят и где расходуются и так далее.

• Ну и, конечно, «нерешительные» собственники — те, кто не решил, что же ему делать с офшорами.

Вот им-то как раз и нужно понять, где же во фразе «ликвидировать нельзя оставить» необходима запятая. Оставить все как есть, никому и ничего не сообщать? Плохая идея. Еще раз повторим, налоговая прозрачность офшоров — это не исключительно российская идея, это — мировой тренд.

Ровно в рамках этого тренда Евросоюз оказывает колоссальное давление на свои внутренние и внешние офшоры и на страны, чья экономика крайне зависит от Европы. Такие, как Гонконг и Сингапур, с целью придания публичности реестрам владельцев компаний. И офшоры поддаются. Конечно, не все из них готовы выкладывать информацию о владельцах компаний совсем уж в публичный доступ, как это реализовано в России (любой желающий может на сайте Федеральной Налоговой Службы в течение пары минут увидеть акционеров любой российской компании). Нет, многие офшоры делают реестры «частично публичными». Информация из них будет выдаваться по запросу и только «в общественно значимых целях». Это означает, что журналист из какой-нибудь Группы по Расследованию Офшоров запросто такую информацию получит. Не говоря уже о том, что для налоговых органов такие реестры точно будут прозрачными.

Вторая «точка опасности» для тех, кто решил оставаться в тени — это автоматический обмен информацией (CRS). Банки будут «выгружать» информацию не только по личным счетам, но и по счетам частных компаний, а уж банкиры-то точно знают, кто является для данного счета так называемым UBO (Ultimate Beneficial Owner) — конченым владельцем средств на счете. Именно такая информация и станет доступна российским налоговым органам: «Счет компании Berezka LTD, BVI, конечным бенефициаром является господин Собакин, Россия, Москва, ул. Солнечная, дом 15».

Ну и еще один момент: в Налоговом Кодексе буквально сказано, что налоговые органы могут признать российского налогового резидента контролирующим лицом иностранной компании на основании информации, в том числе полученной от компетентных органов иностранного государства. Обратите внимание: «в том числе». То есть, могут ведь признать и на основании информации, полученной и иным образом, правда? Скажем, проанализировав сделки и расчеты «подшефных» российских компаний, а налоговики уже научились это делать достаточно хорошо, используя при этом данные таможни или Центрального Банка. Ну или прочитают об этом в очередном «райском» или «панамском» досье.

Поэтому, мое убеждение: ни в коем случае нельзя пытаться остаться в тени. Мир уже изменился и изменится еще сильнее. Финансовые потоки становятся все более и более прозрачными и никакие мантры «Я в домике», «Со мной ничего не будет» или «Обмен не заработает» — точно не помогут.

Источник: Forbes.ru