Лидерство

.]. Став профессионалом, я ушел из порта, где занимался изготовлением инструментов и потерял 13 фунтов из своего гарантированного недельного заработка, так что вместо 41 фунта в неделю остались только те самые 28.

Перейдя в «Рейнджерс», я стал зарабатывать 80 фунтов (1331) в неделю в течение игрового сезона и 60 фунтов (998) в межсезонье. Став же главным тренером «Сент-Миррена», я вывел команду на первый матч против «Гамильтона». На стадионе было три тысячи болельщиков, тогда как вместить он мог все 25. Клуб пребывал в упадке, и футболисты, находившиеся по контракту на неполном рабочем дне, рвали жилы за 12 фунтов в неделю.

В «Абердине» за всеми расходами следил владелец Дик Дональд. Он стремился, чтобы сравнительно небольшой клуб был успешен и в то же время приносил доход. Дик ненавидел убытки. Он приходил на работу в одном и том же галстуке, и даже шнурки на ботинках оставались неизменны. Когда те изнашивались, он просто перевязывал их на другой манер.

Когда в 1984 году мы вышли в финал Кубка шотландской лиги, я понял, что отметить предстоящий триумф нам будет нечем, позвонил секретарю клуба Иэну Таггарту и попросил его заказать восемь ящиков шампанского, чтобы взять их в клубный автобус. Впрочем, большинство клубов потребовали бы не меньше двадцати. Таггарт содрогнулся, ответив: «Не могу. Дональд меня испепелит». Однако шампанское все же заказал.

Дональд увидел ящики, и Таггарт соврал, что в автобус мы погрузим только два из восьми, остальное же отправится обратно в магазин. Мы спрятали лишнее в туалете автобуса. По дороге домой мы начали вовсю отмечать; шампанское лилось рекой. Дик повернулся ко мне и спросил: «Мистер Фергюсон, я что-то пропустил? Сколько кубков мы выиграли для такого количества пойла?»

Если мне вдруг пришло в голову купить, к примеру, левого вингера, за этим решением сразу бы последовал вопрос: «А у нас нет своего левого вингера?» – «Есть, но ему всего шестнадцать, он едва дотягивает до уровня дублеров». Дональд постоянно ворчал относительно зарплат игроков, их премий. Если я выплачивал парням призовые, он спрашивал: «Зачем ты продолжаешь давать им эти призовые?»

«Таковы реалии футбола, господин председатель. Если мы хотим развиваться и сохранять лучших футболистов, то нам придется платить им бонусы за победы в кубках, иначе они просто уйдут». Перед одним из финалов он полушутя сказал: «Может, проиграем его? Игроки и так неплохо получают». Он не любил потери и больше всего не хотел, чтобы финансы клуба пели романсы. Самая дорогая покупка в «Абердине» – Джим Беттс – обошлась мне в 300 тысяч фунтов, и то, часть этих денег мы покрыли, продав одного из футболистов.

Моя бережливость, что удивительно, была одним из факторов, благодаря которым я стал тренером «Юнайтед». В первой встрече с Мартином Эдвардсом мы обсуждали важность создания собственной системы развития молодых игроков. Я сразу сказал, что Алекс Фергюсон – не тренер-покупатель. Ответ не заставил себя долго ждать: «Это именно то, о чем мы думали, нанимая Вас на эту должность». Не думаю, что мысль поставить главным тренером клуба транжиру льстит какому-либо владельцу или коммерческому директору.

Решив перестроить команду и произвести пару трансферов, я получил от Мартина всего лишь миллион фунтов. Это был прозрачный намек на то, что деньги на покупки не свалятся с неба, а должны быть заработаны продажей билетов, абонементов или футболистов. У нас не было богатеньких папиков с огромными денежными мешками.

Первый игрок, купленный мной, Вив Андерсон, обошелся «МЮ» в 250 тысяч фунтов. Позже был приобретен Брайан Макклэйр уже за 850 тысяч. В 1989 году я затеял большую перестройку, экстренно продав целый ряд игроков, среди которых были Йеспер Ольсен, Гордон Стракан и Пол Макграт. В итоге у меня оказалось целых восемь миллионов. На них были куплены пять игроков, самым дорогим из которых оказался Гари Паллистер.

За следующее десятилетие я потратил около 60 миллионов фунтов. Кульминацией удачности этих трат стал выигрыш требла – чемпионата, кубка Англии и Лиги чемпионов. В последующее десятилетие было потрачено уже 320 миллионов, чтобы собрать новую команду и конкурировать за топ-место под солнцем Премьер-лиги.

Но это только затраты. Прибыль от продажи игроков составила не менее внушительные 256 миллионов. Больше всего в мой период пребывания на «Олд Траффорд» с 1986 по 2008 годы я заплатил за 23-летнего Рио Фердинанда – 29 миллионов фунтов. Рио провел в клубе двенадцать лет, отыграл 455 матчей за клуб и 54 – за сборную. Несмотря на то, что трансфер Рио по стоимости был из ряда вон выходящим событием, его приход в клуб имел для «Юнайтед» огромное значение.

Однако стоит принять во внимание, что в 2003 году, вскоре спустя прихода Рио, клуб покинул Дэвид Бекхэм. «Реал» заплатил за него немалые 25 миллионов фунтов, а стоил он нам сущие копейки.

Помимо Рио, мы выстроили оборону фактически за гроши. В 2006 году мы отдали 5,5 млн за Эвра и 7,5 – за Видича. В 2008 году были подписаны братья Рафаэль и Фабио да Силва до того, как они перешли из юношеского футбола в профессиональный. В течение шести лет после того, как команду покинул Петер Шмейхель, мы испытывали проблему с вратарями; эта эпопея закончилась в 2005 году с приходом Эдвина ван дер Сара. Ему было 34 года, контракт обошелся в два миллиона. Сравните это с деньгами, уплаченными тем же «Челси» за аналогичный период. В итоге вышеперечисленные игроки вплоть до моей отставки суммарно провели за «Юнайтед» 1049 игр.

Думая заполучить того или иного футболиста, я оценивал его скорость, баланс и технику. Однако в приоритете была надежность. Одно дело купить игрока, на которого можно рассчитывать неделю за неделей, другое – раскошелиться на парня, получающего повреждения через игру.

Акцентировав внимание на молодежи, мы убили сразу двух зайцев: получили как вереницу талантов для первой команды, так и новые возможности рынка сбыта. За время моего пребывания в «Юнайтед» мы выручили более ста миллионов фунтов за парней, прошедших через нашу систему подготовки молодежи. И это не только манкунианцы до мозга костей вроде Дэвида Бекхэма и Ники Батта, но и «импортные» Жерар Пике и Джузеппе Росси.

Мы их заметили, развивали и в итоге имели полное право рассчитывать на определенные дивиденды от продажи. Большинство выпущенных юниоров могли показывать стабильно высокий уровень футбола на протяжении десяти-пятнадцати лет. Фрейзер Кэмпбелл, Робби Брэди, Райан Шоукросс, Дэнни Хиггинботам, Дэвид Хили, Джон Кертис – навскидку несколько примеров юношей, нашедших свое будущее вне «Юнайтед».

Кит Гиллеспи был подписан в 16-летнем возрасте, отыграл за «Юнайтед» пару-тройку матчей, став затем частью сделки по переходу Энди Коула на «Олд Траффорд». Риск заключался в том, что мы могли допустить ошибку, концентрируя внимание, можно сказать, не на тех парнях. Надо было выждать определенный период времени, чтобы разглядеть потенциал каждого игрока в полной мере, так как физика каждого из них развивается по-разному. Если мы собирались продать кого-то из юношей, то абстрагировались от эмоций.

Когда парни прогрессировали на уровнях молодых команд всех возрастов и в итоге попадали в молодежку или, что еще лучше, в резервный состав, вариантов развития событий было предостаточно. Самые яркие – к примеру, Дэнни Уэлбек, Аднан Янузай – могли прыгнуть сразу в основную команду, остальные оставались под наблюдением до 20-21 года. А там уже было относительно понятно, имеет ли игрок будущее в клубе или же мы должны отпустить его.

Если по достижении игроком 21-го года у нас оставались сомнения, то мы отправляли его в аренду, чтобы он имел опыт выступлений в основе. Так было с Томом Клеверли («Уотфорд», «Уиган», «Лестер»), Джонни Эвансом («Антверпен», затем дважды «Сандерленд»), Дэнни Уэлбеком («Престон», «Сандерленд»).

Иногда практика отдавать футболистов в аренды не приносила пользы или же игроки не оправдывали надежд. Яркие подтверждения – Джузеппе Росси («Ньюкасл», «Парма») и Федерико Македа («Сампдория», «КПР»). Они играли редко, и их прогресс прекращался.

Иногда мы передерживали игроков, которых давно пора было отпустить или чья стоимость падала из-за травмы. Таких случаев было немного. К примеру, Джеймс Честер, которого из-за хронических проблем с коленом мы были вынуждены отдать «Халлу» в 2011 году за смехотворные 300 тысяч. За последующие четыре с половиной года он провел более 170 игр; эта сделка оказалась настоящей кражей.

Мы постоянно искали новые выгодные варианты, однако футбол в данной ситуации напоминает жизнь: обычно цена соответствует качеству. Иногда, правда, присутствует элемент везения; так было с Эриком Кантона, который был куплен после того, как «Лидс» вышел на нас с запросом о трансфере Дениса Ирвина. То же самое можно сказать и о Шмейхеле – уму непостижимо, как вратарь такого уровня до 28 лет «пылил» в «Брондбю».

В 2008 году Карлуш Кейруш искал для нас игроков в Анголе; так в составе «Юнайтед» появился Манушу. Мы подписали его за 250 тысяч (для нас это была сравнительно небольшая сумма), и когда стало очевидно, что он недостаточно хорош для клуба нашего уровня, продали его в «Вальядолид» за 2,5 миллиона фунтов.

Кто-то (прежде всего на ум приходят «Реал» и «Ман Сити») создает команды-победители с помощью банковских счетов. Те же «галактикос» разных периодов на пике карьеры – Зидан, Фигу, Кака, Роналду, Бэйл, Хамес. У них все получилось, что показывает возможность применения разных подходов к подобным вопросам, однако я, в силу своего воспитания, всегда был склонен создавать, а не покупать. Мой сын Марк назвал бы меня «value investor» [стратегия вкладывать в акции, которые стоят заведомо дешевле, с целью получения выгоды в будущем –

прим. пер
.].
Мне нравилось подписывать талантливых футболистов, чья карьера шла к закату. Они сидели на краткосрочных контрактах. Нам просто были нужны игроки, способные закрыть ту или иную брешь в определенный период времени. Например, Лоран Блан пришел к нам 2001 году из «Интера». Ему было уже 35, но его опыт стал бесценен для нас, а глубина оборонительных редутов заметно увеличилась. Подобные слова можно сказать и про Майкла Оуэна, взятого в 2009 году, чтобы добавить огоньку атаке.

Майкл был свободным агентом. Я пригласил его домой и сделал предложение перейти к нам. Он был на седьмом небе от счастья. Оуэна преследовали травмы, но он забивал важные мячи: сравнял счет в финале Кубка лиги в 2010 году, когда мы обыграли «Астон Виллу». Через год он получил свой первый за 13 лет выступлений в АПЛ титул чемпиона лиги.

Исключения из наших правил купли-продажи – это трансферы игроков, преданных клубу на протяжении многих лет. Когда пройдена точка невозврата к былой форме, будь то травмы или просто неспособность играть на высоком уровне, их время в футболе можно пересчитать по пальцам одной руки. И тогда клуб шел навстречу: либо мы предлагали отпустить игрока на свободный трансфер (благодаря чему покупающий клуб мог предложить им более солидный контракт), либо давали шанс провести прощальный матч. А зачастую и то, и другое.

Фил Невилл был единственным из игроков такого типа, кто реально отлично играл и после ухода. За него мы получили всего около 3 миллионов фунтов. После ухода из «Юнайтед» он провел в «Эвертоне» целых восемь лет, и мы явно могли получить за него больше. «Ириски» провернули отличную сделку. Денис Ирвин, Стив Брюс, Майк Фелан, Брайан Макrлэйр – все они ушли бесплатно. Когда клуб захотел покинуть Петер Шмейхель, мы разрешили ему уйти по окончании контракта, но с тем условием, что он не будет выступать за английский клуб.

Он перешел в лиссабонский «Спортинг», однако спустя несколько лет вернулся в Англию – «Астон Вилла» и «Манчестер Сити». Мы не стали препятствовать этим трансферам, хотя имели на то право. Порой нужно поступиться какими-то принципами и сделать упор на вежливость и обходительность. В случае с игроками подобного калибра это очень важно.


Зарплаты и вознаграждения

Я убеждён, что никто не рассматривает тренеров как экспертов в области ценообразования. Оценочная стоимость – это, как считают, удел бренд-менеджеров, которые сами решают, столько будет стоить тюбик зубной пасты и как дорого можно продать бутылку водки. Я действительно не волновался о ценах на сезонные абонементы или клубную атрибутику (если только не получал жалобы от фанатов), но всегда трепетно следил за ценовой политикой в футбольной стороне клуба: за сколько мы можем позволить себе того или иного футболиста, какой контракт мы готовы ему предложить.

Когда ты покупаешь газету, а там на первой полосе новость, что какой-то клуб отвалил баснословные деньги за очередного футболиста, создается ощущение, что футбольные клубы транжирят налево и направо. Такая характеристика справедлива только для той группы команд, у чьих владельцев денег куры не клюют. Если рассматривать Европу, то это в первую очередь «Челси», «Манчестер Сити», «ПСЖ». Для всех остальных клубов, даже с приставкой «топ», деньги и клубный бюджет имеют большое значение. Я уже не говорю о командах вроде «Питерборо», где работал мой сын, Даррен. У Фергюсона-младшего на счету была каждая копейка. Я просто не могу понять, как можно купить успех. Его необходимо заработать.

В шотландском футболе денег исторически было на несколько порядков меньше, чем в английском. На ранних этапах карьеры я выработал в себе умение выжимать максимум из ничего. Думаю, данное качество очень ценно для любого вида деятельности – тратить деньги впустую очень легко. К тому же, мне всегда приходилось отчитываться перед владельцами и инвесторами: им хотелось знать, на что будут потрачены их средства.

В «Абердине» у меня был целый кавалерийский отряд игроков, в том числе и капитан Вилли Миллер, которые просто приходили ко мне в офис и требовали прибавки к зарплате. Наибольший оклад варьировался в пределах 250-300 фунтов в неделю; Миллер хотел 350. Председатель клуба Дик Дональд собирался уже выставить его на трансфер, но я убедил Дональда, что в случае продажи Вилли начнётся массовый исход футболистов. Затем пришёл Алекс Маклиш со своей женой; ему я тоже дал дополнительные 50 фунтов. И, наконец, появился Дуг Ругви. Я сказал ему: «Слушай, Дуг, у меня есть торт и вишенки на нём. Только что пришёл Вилли Миллер и оттяпал себе 3/4 торта и почти все вишни. У меня осталась четверть. Чего вы от меня ещё хотите?» Ругви был недоволен моим ответом, и мы отпустили его в «Челси».

Шли десятилетия, и зарплата становилась всё более обсуждаемой темой в футболе. По крайней мере, в прессе. Всему виной огромная пропасть между зарплатой обычного трудяги и деньгами, которые каждую неделю получают топ-футболисты.
Когда я только начинал играть в футбол, то заработанные деньги («pay packet») мы называли не иначе как «wage» [«заработок» -
прим. ред

.]. Этот термин неслучаен – в то время практически все футболисты были выходцами из крепких рабочих семей. Отец легендарного Стэнли Мэтьюза был боксёром; Бобби Чарльтон происходил из шахтёрского городка Ашингтон. Когда я подписал контракт с «Сент-Джонстоном», отцы всех моих новых одноклубников были рабочими. В Британии футбол был спортом рабочего класса. Если бы я не был футболистом, то, вероятно, продолжал бы вытачивать инструменты в порту, а игравшие со мной бок о бок парни трудились бы на заводах или близлежащей верфи.

Футболисты были похожи на прислугу из сериала 
«Upstairs,
 
Downstairs»
[«Вверх и вниз по лестнице», британский сериал –
прим. ред.

]. Футбольная лига ограничивала потолок недельных зарплат вплоть до 1961 года. Тогда он был где-то в районе 20 фунтов за игровой период. Естественно, футболисты, которые играли лучше других, чувствовали себя ущемлёнными и обделёнными. В то время не было переговоров по поводу размера зарплаты. Вы принимали условия менеджера. Часто ты мог получать одну ставку в течение игрового сезона и другую, когда не играл или был травмирован, либо же вообще не получал денег за время летнего перерыва.

Если ты не соглашаешься с предложенными условиями, то просто уходишь на второй план. Одно дело, когда ты устраиваешь забастовку на заводе – машины будут чинно ожидать тебя по возвращении; совсем другое – пропускать матчи, которые не будут сыграны ещё раз. Даже после смягчения правил относительно зарплат некоторые клубы, в том числе «Манчестер Юнайтед», пытались пролоббировать противозаконные ограничения по зарплатам. Но, в конце концов, рыночная экономика победила.

Не то чтобы игрокам был безразличен размер их оклада, или же он был одинаков для всех, но в эпоху без юристов, агентов, бухгалтеров, бизнес-менеджеров и журналистов деньги футболистов не были предметом больших дискуссий и следующей за этим вражды. До появления «правила Босмана» вся власть относительно контрактов игроков сосредотачивалась в руках клуба. Это был примитивный подход. Нападающие получали чуть больше, чем защитники, капитан команды зарабатывал немногим более остальных. Когда я стал игроком «Куинз Парк», я не получал ничего: клуб был любительским. На пике своей карьеры, между 1967 и 1973 годами, моя зарплата составляла 80 фунтов в неделю, а в последний год выступлений (за «Эйр Юнайтед») я получал по 60 фунтов.

И пусть сейчас количество нулей в зарплатах выросло в неизмеримое количество раз, человеческая природа остается неизменной и пятьдесят лет спустя. Как и другие люди, футболисты моей юности хотели получать столько, сколько они, по их мнению, заслуживали. Однако на протяжении всей своей тренерской карьеры я чувствовал, что всегда можно найти золотую середину. Клуб не хотел разоряться из-за непомерных требований футболистов, но, с другой стороны, я понимал, что мы должны платить игрокам по их заслугам. Кажется, что это звучит легко лишь на словах, но если ты четко будешь следовать этому правилу, то все получится.

Когда я возглавил «Абердин», я увидел, что футболисты получали в среднем по 120 фунтов в неделю. Посчитав этот показатель низким, я распорядился поднять им зарплату. Впервые я серьёзно столкнулся с проблемой денежного вознаграждения игроков в 1983 году, когда мой «Абердин» победил мадридский «Реал» в финале Кубка обладателей кубков. Это было, можно сказать, одновременно и самое лучшее, и самое худшее, что могло случиться с командой: блеск трофеев направил на моих ребят прожекторы топ-клубов.

Отныне каждый в «Абердине» хотел получать больше денег, чем раньше. В течение двух последующих лет мы потеряли почти половину команды – все ушли в более известные клубы, которые предложили им существенное увеличение зарплаты. Сильнейшим из оставшихся игроков мы подняли зарплату до 350 фунтов в неделю, также прописав в контрактах премиальные за победы в чемпионатах и кубках. Однако Дик Дональд был осмотрителен: он всегда хотел убедиться, что, выплачивая основной команде большие деньги, мы в то же время не ущемляли молодых футболистов.

При распределении зарплат игрокам я не скупился ни на пенни. Думаю, даже сейчас лучшие футболисты мира всё равно недополучают. Автомеханики и медсёстры, читая меня, могут удивиться, но я смотрю на этот вопрос по-другому. Игроки, чьи умения позволяют им выступать за любую команду, претендующую на высокие места в Лиге чемпионов, априори затмевают собой десятки тысяч парней, которые за подобную возможность отдали бы всё, что у них есть. Они достаточно талантливы для того, чтобы привлекать интерес людей по всему миру, – на фоне числа фанатов, следящих за топ-матчами, аудитории, которые собирают кинозвезды или музыканты, могут показаться миниатюрными. Что уж говорить о других видах спорта.

Побочным эффектом современной системы зарплат в Премьер-лиге стал тот факт, что бонусы в прежнем их виде постепенно сходят на нет. Топ-футболисты могут получать увесистые премии при условии победы в чемпионате или еврокубке, но сложные многостраничные системы премирования вроде тех, что прописываются за определённое количество сыгранных матчей или забитых мячей, – это уже рудимент. И несмотря на то, что никто не жалуется на дополнительные деньги, финансовый бонус уже не так мотивирует игроков мирового уровня. Инстинкт конкуренции за медали и кубки – вот что является главным стимулом. Деньги – это не всё. Бонусы тратятся, медали остаются навсегда.

Когда оклады игроков вроде Роналду или Месси сравнивают с оными у глав различных хедж-фондов, для меня очевидна несправедливость. Недавно я прочёл, что топ-25 управляющих хедж-фондами получили в 2014 году суммарную зарплату в 7,5 миллиардов фунтов. Это больше, чем совокупная зарплатная ведомость АПЛ, Бундеслиги, Ла Лиги и Серии А вместе взятых. Тем удивительнее, что многие хедж-фонды из этих списков давали меньший доход, чем фондовые биржи.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь