Либертарианство Ротбарда

Немного отредактированный фрагмент книги М.Ротбарда «К новой свободе. Либертарианский манифест».

Суть либертарианства можно выразить одним предложением: ни один человек или группа людей не должны осуществлять агрессию против чьей-либо личности или собственности. Его можно назвать постулатом о ненападении.

Агрессия определяется как применение или угроза применения насилия против личности или собственности какого-либо другого человека. Если никто не имеет права совершать акт агрессии против другого человека, если у каждого есть абсолютное право на свободу от агрессии, то следует сделать вывод, что либертарианцы твердо стоят за то, что называется гражданскими свободами: свобода слова, печати, собраний и участия в таких «преступлениях без потерпевшего», как порнография, сексуальные извращения и проституция (которую либертарианец вообще не рассматривает как преступление, поскольку для него преступление — это насильственное покушение на неприкосновенность чьей-либо личности или собственности).

Более того, либертарианец считает воинскую повинность разновидностью массового рабства. Поскольку война, особенно современная, влечет за собой массовую гибель гражданского населения, либертарианец рассматривает подобные конфликты как массовое убийство, а потому ставит их вне закона.

На языке современной идеологии все эти позиции считаются левацкими. Однако, поскольку либертарианец не согласен с нарушениями прав частной собственности, он столь же решительно выступает против действий правительства, которое посредством запретов, контроля, регулирования или субсидий нарушает права частной собственности или свободу хозяйственной деятельности.

Ведь если каждый человек имеет право на защиту своей собственности от агрессивных поползновений, то у него есть и право без чьего-либо вмешательства отдать свою собственность (актом дарения или завещания) и обменять ее на другую собственность (по добровольному соглашению). Либертарианец одобряет неограниченное право частной собственности и добровольного обмена, иными словами, систему laissez-faire, или либерального капитализма.

Выступая против любой частной или коллективной агрессии в отношении прав личности и прав собственности, либертарианец видит, что на протяжении всей истории вплоть до сегодняшнего дня существовал один главный, преобладающий и доминирующий над всеми агрессор — государство.

В отличие от всех других мыслителей — левых, правых и центристов, либертарианец отказывается предоставлять государству моральное право на действия, которые, если бы их совершило какое-либо частное лицо или группа лиц, были бы однозначно признаны аморальными, незаконными и преступными.

Короче говоря, либертарианец настаивает на том, что нравственный закон применим в равной мере к каждому, и не делает особых исключений для каких-либо лиц или коллективов. Но если посмотреть на государство непредубежденным взглядом, мы увидим, что ему позволены — и, более того, находят одобрение у общества — действия, которые даже с позиции нелибертарианца являются предосудительными и преступными.

Все привыкли к тому, что государство совершает массовые убийства, именуемые войной или подавлением мятежа, что государство порабощает тех, кого призывает на военную службу и называет военнообязанными, что оно живет за счет регулярного грабежа, именуемого налогообложением.

Либертарианец настаивает, что природа всех этих действий государства не зависит от того, поддерживает их большинство населения или нет, потому что никакое общественное мнение не может отменить того факта, что война есть массовое убийство, воинская повинность — рабство, а налогообложение — воровство.

Короче говоря, либертарианец почти в точности похож на маленького мальчика из андерсеновской сказки, который настаивал на том,что король-то — голый. Во все эпохи у этого короля были разные псевдонаряды, которые поставляли ему состоявшие на государственной службе интеллектуалы.

В прошлые века интеллектуалы сообщали публике, что государство и его правители имеют божественное происхождение или, по меньшей мере, облечены властью свыше, а поэтому все то, что простодушному и необразованному взгляду может показаться деспотизмом, массовым убийством и широкомасштабным воровством, — это всего лишь благие и неисповедимые пути Господни на поле политики.

Со временем Божий промысел поизносился, а потому в последние десятилетия «придворные интеллектуалы» вынуждены прибегать к еще более утонченным одеяниям. Публику учат, что все, что делает правительство, — это для общественного блага и всеобщего благосостояния, что государство, собирая и расходуя налоговые средства, удерживает посредством таинственного «мультипликатора» экономику в равновесии.

Да и в любом случае граждане, действующие на рынке или в обществе, не в состоянии обеспечить себя всем тем многообразием услуг, которые им предоставляет государство.

Либертарианец отметает все эти аргументы: для него все это есть лишь попытка жульническим образом заручиться общественной поддержкой, а потому он настаивает, что любые действительно предоставляемые государством услуги могут с куда большей эффективностью и нравственной безупречностью быть предоставлены частными и кооперативными предприятиями. Поэтому либертарианец считает одной из своих главных задач в области образования сорвать с действий государства пелену тайны и нравственной оправданности.

Его задача состоит в том, чтобы вновь и вновь убедительно демонстрировать, что не только король, но и демократическое государство лишено одежд, что все правительства существуют лишь за счет того, что они господствуют над обществом и эксплуатируют его и что в этом господстве нет ничего объективно необходимого.

Он стремится продемонстрировать, что само существование государственного налогообложения порождает классовое расслоение на правящих эксплуататоров и эксплуатируемых подданных. Он стремится показать, что задачей придворных интеллектуалов, которые всегда поддерживали государство, неизменно было плетение таинственной словесной пряжи, призванной побудить общество принять правление государства, в награду за что эти интеллектуалы получают долю во власти и доходах, извлекаемых правителями из своих оболваненных подданных.

Возьмите, например, институт налогообложения, который, по утверждению государственников, в определенном смысле «доброволен». Любого, кто действительно верит в «добровольность» налогообложения, я приглашаю отказаться от уплаты налогов и посмотреть, что с ним будет.

Присмотревшись к налогообложению, мы обнаруживаем, что только правительство — единственный из всех общественных институтов — получает доход в результате силового принуждения. Все остальные участники общественной жизни получают доход либо в виде добровольных даров (масонская ложа, благотворительное общество, шахматный клуб), либо в виде платы за добровольно приобретаемые товары или услуги.

Если кто-либо кроме государства попробует взимать налог, он будет немедленно объявлен насильником и бандитом. Но мистические завесы суверенитета настолько затуманили суть дела, что только либертарианец готов назвать налогообложение его настоящим именем — узаконенным и организованным широкомасштабным грабежом.