Либертарианство.

Хотел сделать несколько записей об экономике насилия. Эта тема важна для институциональной экономической теории, но она редко получает заслуженное внимание в стандартных курсах (а потом студенты удивляются, видя слово «насилие» в названии книги Норта). Начнём с достаточно простого вопроса: почему не может быть рынка без государства? Точнее, почему такой рынок не просуществует долго? Попробуем поразмышлять, хотя для этого нам придётся углубиться в область социальной философии. Признаюсь: эта тема меня интересовала со студенческих лет. Анархо-капиталистическая и либертарианская литература всегда составляет своего рода «скрытую традицию» на экономических факультетах - многим в раннем возрасте попадает в руки Беккер, Фридман или Хайек. Универсальность экономического анализа, его аналитическая красота в сочетании с тем фактом, что в простых моделях рыночный исход почти всегда оптимален, приводят к тому, что студент, размышляющий о социально-философских вопросах, неизбежно приходит к чему-то вроде фридмановского минархизма (и так дальше и живёт до старости). Казалось бы, остаётся один шаг до полного отказа от идеи государства. Почему не стоит делать этот шаг?

Основное противоречие во взглядах сторонников рынка без государства можно сформулировать с помощью сравнения двух ситуаций. Предположим, что на каком-то рынке образовалась монополия. Монополия приводит к потерям эффективности: она продаёт слишком мало по слишком высокой цене, так что некоторые сделки, которые эффективно было бы заключить (ценность товара для покупателя выше издержек для производителя), не заключаются. Возражают: государственное лекарство окажется хуже болезни. Государства вообще любят сами создавать монополии, так как их проще облагать налогом - и есть излишек, который можно отнять. Если же на свободном рынке монополия появилась сама по себе, она сама по себе и исчезнет: большие прибыли привлекут на рынок новых игроков, и цена понизится. Чем больше прибыли, тем соблазнительнее перспектива войти на рынок для новой фирмы. Основной проблемой оказываются барьеры входа на рынок: пока они невелики, потери от монополии будут, по крайней мере, недолгими. Запомним эту идею.

Существуют товары: насилие и защита от насилия. Товары как товары, экономический анализ к ним вполне приложим. В теории государство обладает монополией на насилие. Это исторически не совсем верно: даже сегодня во многих образованиях, которые мы называем государство, насилие предлагается несколькими агентами. Но, в принципе, жизнь может быть устроена радикально иначе. Утверждение Ротбарда и Хоппе состоит в том, что на рынке со свободным входом было бы множество поставщиков услуг (защиты от) насилия. Проще всего представить рынок насилия как рынок мобильной связи: вы подключаетесь к провайдеру ОАО «Сфорца» и выбираете пакет услуг. Можно выбрать всё, от защиты уровня «звонок 02» до круглосуточной охраны. Если вас обидели, то в зависимости от выбранного пакета вы можете вызвать наряд полиции или забить стрелку. Результаты «разборок» агентств признаются всеми (ведь вы можете звонить с номера одного оператора на номер другого). Монополия хуже для потребителя, чем конкуренция: экономический анализ предсказывает, что люди в такой системе смогут получать услуги лучшего качества и в более широком ассортименте по более низкой цене. При этом защита будет основной целью агентств, а не побочной, как сейчас (основной целью государства остается личная выгода, защита нужна лишь потому, что оседлый бандит максимизирует размер дани на длинном горизонте).

Все уже видят противоречие между вторым и третьим абзацами? Правильный вопрос, который стоит задать: почему на таком прибыльном рынке до сих пор существуют монополии? Эти монополии существуют тысячи лет; они становятся сильнее со временем; стандарты жизни выше в тех странах, где монопольная позиция государства в защите от насилия крепче. Государства, в которых существует множество центров насилия мы называем «провалившимися» (Сомали). Государства изменяют свои границы - и порой это и вправду происходит потому, что жителей спорной территории не устроило качество услуг (защиты от) насилия, а чаще - цена этих услуг (вспомним Бостонское чаепитие). Но не бывает устойчивой описанная выше ситуация со множеством «провайдеров», которую представляет себе, скажем, Ротбард. Иногда возникают организации, которые предоставляют альтернативные услуги - это мафия. Государства уничтожают мафию: но чем это отличается от ситуации, когда неэффективный предприниматель проигрывает в конкурентной борьбе эффективному? Да, конкурентная борьба ведётся насильственным образом: но такова природа самого рынка насилия. У нас есть две возможности: либо признать, что государство - это естественная монополия, либо - что монополия на насилие устойчива, а анархия - нет. Но о доказательстве неустойчивости анархии я расскажу в следующий раз.