Лето
Theonic Solo
«Лето» – драма 2018 года режиссёра Кирилла Серебренникова, дебютировавшая в основном конкурсе Каннского кинофестиаля. Там она, хоть и не завоевала главных премий, снискала благоприятные отзывы прессы и весьма неплохую оценку жюри критиков: 2.4/4 (большинство фильмов получило меньший балл).
Картина рассказывает о советских рок-музыкантах начала 80-ых. У власти Леонид Брежнев, в стране полным ходом идёт «период застоя», но уже постепенно появляются ростки грядущих перемен: свободные от диктата телевидения, растущие на зарубежной рок- и поп- музыке молодые люди. О них и идёт речь в фильме.
В центре сюжета – история знакомства и последующей крепкой дружбы двух музыкантов: более опытного и авторитетного на тот момент Майка Науменко, лидера группы «Зоопарк», и совсем еще неизвестного Виктора Цоя. Майк, видя в Цое огромный талант, даёт ему советы по поводу музыки (которые Виктор, впрочем, предпочитает игнорировать) и помогает с продюсированием дебютного альбома группы «Кино» «45». Под протекцией Науменко, который имеет достаточно авторитета, чтоб пробиться сквозь бюрократию руководства, проходит и первый крупный концерт Цоя – в Ленинградского рок-клубе.
Лейтмотивом фильма проходит трогательный (и совершенно искренний в своём воплощении на экране) любовный треугольник между Науменко, его женой Натальей (сыгранной совершенно неузнаваемой Ириной Старшенбаум) и Цоем. Их, по словам Натальи, «школьный роман», тихий и чистый, который не имел никаких шансов завершиться хэппи-эндом, придаёт фильму оттенок меланхоличной сентиментальности.
Невольно напрашивается сравнение с другим фестивальным байопиком этого года – фильмом Алексея Германа-младшего «Довлатов». Но сравнивать их всё же не совсем корректно. Герман показывает скорее «срез эпохи» и больше концентрируется на безнадёжной борьбе свободомыслящих людей и тоталитарного государства, а вот у Серебренникова в фильме никакой борьбы, по сути, и нет. Вместо неё тут игнорирование: молодые, источающие жизнь люди попросту не замечают закостенелую систему. Они живут как бы в параллельных мирах: по выражению одного из героев, «зачем мне телевизор, если есть T. Rex». Это игнорирование, яркое и дерзкое, констатирует смерть советской идеологии: на фоне той буйной жизни, бурлящей в молодых рокерах, речи из телевизора и идеологизированная риторика старшего поколения кажется мёртвой настолько, что от неё хочется лишь отмахнуться, угрозы она уже не представляет. В отличие от «Довлатова», чьё действие разворачивается в 70-ые годы, героям «Лета» уже попросту не с чем бороться.
Небольшие конфликты, впрочем, случаются, но у героев получается их преодолевать без потерь, благо историческое время уже позволяет. Милиционеры всё ещё могут арестовать «неподобающе» выглядящих людей, исповедующих странные и непонятные им взгляды, подвыпивший мужичок может накричать на патлатых рокеров и обвинить их в работе на Америку, но это уже ничего не может изменить и воспринимается новым поколением скорее как забавная история, что и демонстрирует режиссёр сценой в поезде. Музыка, доселе неслышанная в Советском Союзе, ныне звучит буквально ото всюду: со сцены рок-клуба, с проигрывателей в перенаселённых коммуналках, из уст пассажиров автобуса в немного сюрреалистических песенных сценах. Она прорывается сквозь серую и закостеневшую жизнь идейно умирающего государства, и её уже не остановить. Гибель советской идеологии практически никак не вербализируется героями фильма, но, как и положено кинематографу как визуально-временно́му искусству, демонстрируется при помощи прямого сопоставления и визуального ряда.
Контраст двух миров: мира жизни, музыки и мира серой советской обыденности подчеркивается и сюрреалистическими музыкальными вставками, в которых окружающий музыкантов весьма безрадостный мир предстаёт на экране таким, каким видят его они сами. Подача этих песенных вставок действительно выглядит интересно, отсылая то ли к классическим мюзиклам, то ли к антракту из «Святых моторов» Карракса, и придаёт какой-то постмодернистский дух всему происходящему.
Любопытная находка картины – персонаж Скептик, который получился этаким мостиком между миром-в-зале и миром-на-экране: он общается как с персонажами фильма, так и с его зрителями, пробивая четвертую стену и иногда нарушая чёрно-белую цветовую палитру фильма красным цветом.
Серебренников монтировал фильм, уже находясь под домашним арестом, и доснимать и переснимать материал уже не было никакой возможности. Фильм должен был идти длиннее: предполагалось, что в нём будет больше длинных кадров и сюжетных линий (в частности, с Борисом Гребенщиковым). Хорошо или плохо, что фильм потерял в длительности? Вопрос спорный, потому что финальная версия смотрится динамично и нескучно, и не факт, что при большей длительности удалось бы сохранить ту же динамику. К тому же в картине и так достаточно много красивых длинных пролётов камеры, так что зритель эстетствующий разочарован не будет.
Сцены в коммуналке сняты с явной оглядкой в сторону Алексея Германа и его «перенасыщенным» пространством: кадр наполнен людьми, действие одновременно происходит и на переднем, и на среднем, и на заднем плане. Это же относится и к аудиопространству фильма: обрывки диалогов главных и не очень персонажей, шум бытовой техники, гитарные переборы, пение, монотонный голос из телевизора, всё это накладывается друг на друга, создавая (в противовес экспериментам Германа со звуковой дорожкой) ощущение «кипящей жизни», потока молодой и очарованной жизнью энергии. Именно из этого котла звуков и рождалась андерграундная музыка 80-ых годов.
«Лето» – это фильм-ощущение, который, не обладая какой-то ярковыраженной историей, погружает зрителя в атмосферу той эпохи, в атмосферу юности, творчества и жизни, что и делает ленту такой приятной и лёгкой для просмотра. Ну и ещё «воздушности» картине добавляет лавстори, романтичная и незамутнённая, по словам самих героев, больше похожая на школьный роман. Простым и дедраматизированным сюжетом фильм даже отсылает зрителя не к постмодернистским, а к метамодернистским картинам, несущим отпечаток «новой искренности», таких, как недавний «Патерсон» Джима Джармуша или ленты Аки Каурисмяки.
Виктора Цоя в фильме исполняют сразу четыре человека. Один – 37-летний Тео Ю – собственно актёр, «лицо» Цоя. Попадание в образ идеальное, несмотря на замечание персонажа Скептика, на своего прототипа внешне он очень похож. Однако русского языка он совсем не знал, и озвучивал его реплики другой человек – певец Денис Клявер, участник группы «Чай вдвоём». Песни же в фильме звучат в исполнении Петра Погодаева, которого руководители кастинга нашли на Ютубе, куда тот выкладывал свои кавер-версии песен Цоя. Ну и наконец на гитаре играет участник группы «Звери» Герман Осипов.
Солист же группы «Звери», Рома Зверь, сыграл (и исполнил песни) Майка Науменко, второго главного героя картины. Для него эта роль стала дебютом на большом экране. Получилось очень похоже, особенно внешне. Он же и отвечал за аранжировки и звучание музыки в целом: за что и получил награду (за лучший саундтрек) на Каннском фестивале. Кстати, кроме песен Науменко и Цоя, в картине звучит масса зарубежных рок-хитов того времени.
Картина оставляет после себя приятное послевкусие, в особенности своим грустным финалом. Сходить на неё однозначно стоит не только поклонникам музыки Виктора Цоя (фильм ведь, по сути, и не про него), а еще и ценителям хорошего фестивального арт-мейнстрима.
Длительность: 2.06
IMDb: 7.8/10, КиноПоиск: 8.0/10, Rotten Tomates: 59/100, Metacritic: 69/100