Лес чай розовый

Сейчас хочется уйти куда-нибудь в лес. Не орать – сил нет даже на это, но потрогать траву и подышать воздухом, просто _подышать_ и попробовать выдохнуть – практически необходимо. 

Все свои дни проводить в обществе людей и суматохе после разрыва – мучительно, и организм потихоньку скатывается в апатию. 

Антон берëт три дня выходных на работе – совесть чиста, нынешнее моральное состояние ощущается даже хуже больничного – и решается уехать хоть куда-нибудь. 

Старый, где-то отремонтированный домик дяди в деревушке вспоминается не сразу. Но когда вспоминается, вызывает ностальгию. Сейчас он чаще всего пустует – дядя бывает там разве что пару недель в год в общей сложности. 

Когда Антон, заранее предупредив, заезжает за ключами, дядя спрашивает настороженно, что с ним. 

Разглагольствовать сейчас не хочется ни о чём. К тому же вряд ли он смог бы, несмотря на все подозрения, рассказать, что расстался с человеком, который был дорог до невозможного, и внутри сейчас что-то очень странно-болезненное происходит. А ещё, что этот человек – мужчина. 

Вообще-то Антон сам давно мужчина, но весь спектр эмоций ощущается, будто подростковый бум прошёл не так давно. 

*

Обычный ключ, вроде строительных, звякает и проворачивается в замке. Позади калитка, которая Антону по живот, а прямо перед глазами – дверь, и Антон не знает, что будет делать, когда она откроется и он войдёт в дом.

Но он заходит всё равно. Пока это самое _его_ место в мире из всех возможных; там, где кажется, что места ему практически и нет. 

Хочется завалиться спать, не уделив внимания даже стенам, вызывающим воспоминания, отсылающие к отрывкам прошлого и эпизодам вероятности совсем недавнего настоящего – лëгкая прохлада на улице и усталость во всём теле располагают больше ко сну, но для него нужно как минимум застелить постель, а как максимум – неплохо было бы поесть. 

Вообще странно думать о каких-то таких повседневных, рутинных делах. Это кажется бессмысленным и немного неуместным даже, но организму надо на что-то жить, и Антон не позволит себе так просто и глупо замариноваться в собственную жижу хуй-знает-чего-мне-нихуя-не-надо-я-не-совсем-существую. 

Антон заваривает в термосе с заранее вскипячëнной водой какой-то чай странноватого вкуса и достаëт неуместно розовый торт – первое, что попалось в магазине из того, что можно сразу кинуть в рот и не думать. Вот это ирония. Он садится на деревянные стулья, от которых так и веет атмосферой, окутывающей это место. Здесь Антон провёл значимую часть детства, и теперь странно находиться тут в одиночестве. Он один. Совершенно. 

Антон понимает, что организм находится на одной из стадий перезагрузки, но что ему делать и как уменьшить ком вязаных чëрных нитей где-то в области солнечного сплетения не знает. 

Чай в крышке термоса без сахара, и ничего, кроме как смотреть на колыхающуюся занавеску, когда за окном картина какая-то глубоко зелëная, почти тëмно-изумрудная, не представляется возможным. Ветер усиливается, собираются тучи. Антон отвлекается от бездумного смотрения в одну точку, когда по стеклу уже мерно стучат капли дождя. Вдыхает, закрывает окно и идëт к кровати в другой части дома. И похуй, что голова будет болеть. 

Сон отяжеляет её сильно и складывается ощущение, что мозг как бы склеили, но каким-то липучим, тянущимся скотчем, клеевая основа которого попадает в трещины. 

Когда он просыпается уже ближе к вечеру, чувствует именно это. Зато дождь перестал бить тяжело, массивно, и на улице наверняка необыкновенная, но такая родная свежесть витает. 

Дом находится не так далеко от леса, как хотелось бы. Маленький Антон боялся заходить далеко, но поляна, тянущаяся перед ним, была одним из любимых мест. Туда Антон и идёт. Антон ведь больше не маленький. 

В свежести, что можно только на природе ощутить, есть что-то совершенное. Одновременно иное и истинное. Зной ощущается, как ни странно, совсем по-другому. Разные состояния природы и особенно воздуха влияют по-разному тоже. Говорят, свою картину нужно просто найти. Антон нашёл свою свободу в воздухе. А своё существо найти не может. Было бы смело найти себя в ветре, но он знает, что пока не в нём. Антон вообще не очень не понимает, как и зачем себя находить. Наверное, чтобы не быть перманентно в этом состоянии смятения.

Трава, мокрая, где-то высокая, где-то низкая, где-то с дикими липучими растениями, ощущается под ногами так, словно все эти капли куда-то спешили, но напоролись на обувь. 

Антон её снимает. Проходится. Так намного приятнее, и всё равно, что он мог бы показаться сумасшедшим. Отражению в зеркале тоже. 

Антон снимает рубашку, накинутую на футболку перед выходом немного по привычке, немного потому, что хочется. И кажется правильным. Настоящим? 

Рубашка оказывается расстелена на том кусочке, где трава чуть ниже. Затем на неё укладывается спина. Небо выглядит так, будто может снова начаться дождь, но всё равно стало яснее – несколько это можно отследить в это время суток. Антон не знает, о чём думать. 

В голову опять, подобно пуле, стреляет боль. Такую, направленную, чëткую, по траектории, он испытывает не так часто. Но сейчас испытывает. Ложится на бок, подставив ладони под щëки вместо подушки. В детстве он думал, что не сможет перестать так делать, но со временем руки стали разбрасываться, а в паре с ногами помогать телу принимать формы кривых звëзд. 

Сейчас не важно, что где-то совсем рядом может быть множество насекомых, которые могут причинить дискомфорт. Но дикие звери вряд ли выберутся так далеко из глубины леса. Поэтому Антон просто лежит. Просто потому что это ему нужно. 

Капли воды, напоминающие о прошедшем дожде, оставляют то точки, то кляксовидные пятна на одежде и вместе с тем придают лëгкости. 

Антон всё ещё не знает, что делать. Он даже не может сказать, что ему сейчас хорошо. Но сейчас он лежит на траве. Сейчас по-другому. Сейчас так, как хотелось уже очень давно. 

Через время Антон обязательно обнаружит себя уже не на рубашке, а просто на траве. Он обязательно отряхнëтся, вернëтся в дом и выпьет чай. Антону обязательно станет легче. Но пока трава щекочет лицо, слегка касаясь, а капли бессовестно, будто говоря "эй, просыпайся!", падают то на лоб, то на брови, то на уже красные щëки. Всё будет. Перестройка завершится, и внутри будет подобие этой поляны. Такая вот беспроводная зарядка.