лера

«Знай, я не повзрослею назло…»

Бумбокс

Детство у меня было такое же, как и у всех других моих ровесников. Все бесились, веселились, играли в козаков-разбойников, прятки, вышибалы, футбол на «пещанке». В то время среди депутатов не было модным строить такие роскошные футбольные поля с искусственным покрытием, как сегодня. Тогда вообще мало что строили, кроме бетонных серых долгостроев, по которым мы лазили. Такие долгострои теперь модно называть «домом». Лихие 2000-е, что с них взять?

В том интересном возрасте я был знаком с одной девочкой. Валерией было звать. Довольно-таки важная на те времена личность, та ещё и на класс старше. Тогда это было колоссальной разницей, а она ещё и «поздняк». Можно сказать, между нами была огромная возрастная пропасть. Казалось бы, общение между двумя людьми на разных уровнях тогда было практически невозможным, но не тут-то было. Сейчас мне хочется поведать о вечере, когда я понял, что далеко не всё в нашей жизни будет длиться вечно.

С Лерой мы познакомились случайно. Наши классы в школе были рядом – соседние кабинеты на коридоре и классухи любили на большой перемене ходить друг к другу в гости и чаёвничать. Для нас это было, как выпуск новостей посмотреть – узнаёшь всегда во всех подробностях всё и сразу. На одной из этих деловых встреч Анной Викторовной (та, которая наша «подруга») была предложена гениальная идея о совместной экскурсии перед весенними каникулами, так и денег тратишь меньше, и веселее выходит. В общем, все в «плюсе». Меня родители на такие события до десятого класса в шею гнали, поэтому о сомнении в моём участии в данном мероприятии не могло идти и речи. Насобиралось, плюс-минус, полторы калеки с 5-А и 6-Б и в добрый путь.

Мама всегда давала мне в поездки бутерброды, и чтобы Валерочка обязательно со всеми поделился. Ещё Женьке загрузили еды. К слову, Женька – то мій найліпший корєш детства. Наши родители – кумовья и, естественно, в вечер перед выездом были обязательные телефонные переговоры:

– Ты малого как одеваешь?

– Та шорты и кофту, ещё сендвичи ему сделаю (как в американских фильмах). А ты шо там?

– Та джинсы хай оденет и кофту тоже (у Жени просто уже были брат и сестра, а я был единственным ребёнком, поэтому чрезмерной заботой меня не обделяли). Дай малому термос на них двоих, а я своему тоже бутеры сделаю.

Там ещё спрашивали как дела у родственников, но решил этого не пересказывать.

Наступило утро. В семь часов утра у кафе «Зазеркалье» (любимое место встречи нашей школы для старта экскурсий) все стоят уже собраны. Сопровождали ребят в поездку мамы, папы или те, кому было не лень встать в воскресенье утром. Поскольку у папы это был единственный выходной, когда он мог отоспаться, то меня провожала мама.

– Сынок, набери обязательно, как доедете!

– Хорошо, мам.

– Телефон зарядил? Не дай Бог ты трубку не возьмёшь!

– Та зарядил я, зарядил.

Это был приблизительно сотый раз за утро, когда мама задаёт этот вопрос. Она любила мне напоминать всё через каждые пять минут. Такую махину было грех не зарядить, ведь телефон для тогдашнего пятиклассника – настоящий космос в кармане. В младшей школе у меня была старенькая нокиа. Как 3310, только цветная версия. Из игр там были, вроде, «Змейка» и «Bounce». Вот в последней я был настоящим чемпионом. Часами играл и, к тому же, мой сосед Андрюха чит-коды на эту игру подсказал. Позже к телефону пришла тётенька с косой, так как он был старше меня раза в два, наверное, и мне подарили новый, навороченный на те времена, но не сенсорный, с такими ходили только мажоры. Подарили, опять же, Нокию, но более крутую. Мой одноклассник Владик давал свою карту памяти, чтобы я себе игры перекинул на телефон. Владик – настоящий барыга игр того времени. Всё, что выходило, он уже скачивал себе через компьютер и потом давал нам.

Анна Викторовна перед заходом в автобус провела нам краткий инструктаж по технике безопасности – чтоб в салоне не бегали, с незнакомыми не здоровались, с пола ничего не ели и остальные занудные обязательные правила, которые никто не хотел слушать. В конце было обязательное её «Ферштейнзи?». Ну, это чтобы подчеркнуть лекционную часть нашего путешествия. Женщина, конечно, харизматичная, та и с юмором всегда дружила. На её уроках всегда садились по принципу мальчик-девочка, чтобы не слушать её коронную: «Чого хлопці з хлопцями посідали? Ви що, голубі чи що?». В общем, шутки у неё проскакивали знатные.

Мы дождались конца этой безопасной техники, или как её там, и зашли в автобус. Мальчики пропустили девочек и потом уже тоже зашли. Женька, сволочь, сел с Люськой. Почему-то она ему тогда нравилась, хотя до сих пор мне не ясны причины данного выбора, поэтому сидеть мне стало не с кем. Друг меня променял, все остальные места были заняты, кроме одного.

– Валер, пойди возле Леры сядь. Надеюсь, эта двоечница тебя ничему плохому не научит! – крикнула с мне другого конца автобуса Викторовна, как бы намекая ей о своём поведении.

Я увидел эти светлые волосы, цвет глаз, который на свету переливался из голубого в зелёный и, было страшно, но решился с центра автобуса подойти и сесть к ней, по пути прошептав Женьке: «Кидала», по понятным на то причинам. Мне сложно её описать, в тот момент хотелось только бездумно любоваться, но тщательно пытался это скрывать.

Не умев особо разговаривать с противоположным полом, только смог сказать:

– Не против, если я сяду? Просто больше мест нигде нет и меня отправили сюда.

– Против.

– Ладно.

– Шучу. Только чур я возле окна. Тебе уже рассказали обо мне, я так поняла?

– Нет, то есть да, но нет…

Я говорил, что никогда не умел общаться с девушками?

Честно сказать, уже не помню той экскурсии. Вспоминается только долгая поездка в автобусе, поля за окном и какой-то там мультик, который был включён у водителя на телевизоре, чтобы «детишек развлечь». Наши классные с ним обсуждали выборы. Я ничего в тех взрослых разговорах не запоминал, кроме набора букв «янык». Не решил акцентировать внимание на расшифровке, так как это для меня было слишком скучно. Вечно эти взрослые свои занудные разговоры ведут…

– Почему небо голубое, а не зелёное? – резко прервала мои наблюдения соседка.

– Ты это кому?

– Тебе. Кому же ещё? Ты молчишь полдороги и мне уже скучно стало. Так почему оно такое?

– Ну, не знаю. Может так Бог разрисовать захотел, – нести чушь было у меня в крови.

– Бог?

– Ну да. Почему нет?

– А почему да? Почему именно голубой, а не зелёный?

– Ну может зелёная краска на траву израсходована, а осталась тогда только голубая.

– А почему трава зелёная?

– Что за глупые вопросы? Ну вот создана так природа, не знаю, Вселенная! – захотелось мне показаться перед своей соседкой взрослым и резким. Ей этот жест не особо понравился, но она продолжила:

– А почему они глупые? Потому что взрослые об этом не говорят? Ну и скучный же ты, Малый.

– Вообще-то, у меня имя есть! Валера! И я не малый! Мне 10!

– Холера, ха-ха. Ладно. Тёска! Для меня ты – малый, ведь мне уже 12!

– Далеко от холеры не ушла. Кстати, а что это?

– Я от куда знаю?  Родители обсуждали, вот и рифма запомнилась.

Потом на нас обрушилось молчание. Мы всё ещё куда-то ехали. К сожалению, на этом наш разговор закончился.

Дальше вспоминается тот день обрывками. Мы с Лерой перекидывались взглядами на общем обеде. Мне хотелось как-то обратить на себя её внимание. Кроме схемы «хочешь обратить на себя внимание – пошути над кем-то» я ничего другого не знал, поэтому пытался всякий раз подкалывать Женьку. Она улыбалась – это плюс, Женя бесился и угрожал рассказать всё моей маме и классухе – это минус. Сам виноват! Нефиг меня было на какую-то там Люсю менять.

Я не знаю, почему улыбка Валерии дала мне тепло. Та и не смогу дать ответа, зачем я вызывал эту улыбку. Возможно, просто люблю внимание.

К вечеру мы подходили к автобусу. На входе я благополучно получил наваляй от Анны Викторовны за издёвки над Женей. Все почему-то оценили мой юмор, кроме него.

В автобусе нам сказали садиться с теми, с кем и сидели. Я направлялся к той самой, чей взгляд весь день пытался направить на себя.

– Садись, Холера. Уступаю дорогу молодым возле окна.

– Я Валера! Холера – это ты!

– Будешь спорить – будешь на полу сидеть.

Теперь я понял слова Викторовны про «плохому не научит».

Поев мамины бутерброды, я решил ещё поделиться с Лерой. Она мило улыбнулась опять и сердце забилось почему-то. Заболел, наверное.

– Как тебе экскурсия? – решился я всё-таки пойти в наступление.

– Скучная и занудная. Шутки гида понимали только классухи. Шутить взрослый юмор среди детей – не лучшая идея.

– Почему ты так не любишь взрослых? – я не знаю, что двигало моим любопытством, но эта тема сама пошла вперёд.

– Что, прости?

– Тебе всё время не нравились взрослые. Я наблюдал за твоей реакцией и любая фраза от взрослого вызывало раздражение у тебя. Почему?

– Потому что они меня бесят! Как заговорят на свои взрослые темы, так всё непонятным становится! И вообще, ты следил за мной?

– Ты сама рядом со мной стояла и… Я случайно заметил!

– Не люблю этих взрослых. Всегда, видите ли, серьёзные темы обсуждают, шутки непонятные, с ними даже поговорить не о чем!

Я не знал, что мне сказать, поэтому молча кивнул. До самого «Зазеркалья» не было сказано ни слова. После бутербродов и чая несколько раз засыпал, а когда просыпался, то видел, как она просто смотрела в окно и не отводила взгляда с панорамного вида.

По приезду Женьку сходу забрали родители, а мне сказали, что мои «где-то там, на подходе». Лера тоже стояла и ждала своих. Всех тогда забрали, кроме нас. Моя интересная соседка куда-то засмотрелась, отвернувшись от толпы детей, которых уже встретили родители.

– У тебя всё хорошо? Чего ты уставилась в одну точку? – решил я как-то начать диалог.

К моему тогдашнему удивлению, она повернулась ко мне вся в слезах и просто обняла. Я не понимал происходящего, но если ей от этого становилось спокойнее, то я в деле.

– Они не придут, – сказал мне зарёванный голос.

– Кто «они»?

– Родители.

– Почему?

– Готова поспорить, что они сейчас выясняют отношения потому, что не могут договориться, кто меня заберёт. Всегда между собой ссорятся на свои взрослые темы, которые мне непонятны. Я каждый раз засыпаю под ругань из-за стены, а просыпаюсь от слов: «Ты мне надоел! Как же я хочу, чтобы ты наконец собрала свои манатки и уехала! Поскорее бы этот суд уже». А я просто стою по утрам и вечерам в коридоре с игрушечной пандой в руке и едва сдерживаю слёзы от того, что они ссорятся.

Папа просто сказал однажды: «Вырастешь – поймёшь». Как же я хочу побыстрее вырасти, понять их, постараться вернуть всё на свои места, чтобы мы все снова были счастливы. Они делят там что-то, какие-то деньги, моё имя часто упоминается. Когда я вырасту, то обязательно им помогу. Когда я вырасту, то буду уметь всё!

Тогда-то пазл в моей голове и сложился.

– Давай я тебя проведу!

– Что? Уже поздно и твои родители за тобой скоро приедут.

– Они разрешили мне немного погулять, – сказал я, сбрасывая в кармане звонок от мамы. – Потом заберут!

– Хорошо.

В течении всего остального вечера она больше не унывала. Обсуждали новые серии «Аватара» и что Джош с каждым сезоном всё худее и худее. Поговорили на все популярные на то время детские темы, которые взрослым было не понять. Последние деньги, что мама дала в поездку, я, как истинный джентльмен, купил нам мороженое. Надо же было как-то десятилетнему пацану проявить внимание. Лера радуется – это плюс, я без обеда в школе – это минус.

Я старался отвлечь её от проблем, придумывая абсолютно любые темы для разговора. Это было сложновато, так как она умнее меня и начитаннее. Было страшно, что темы разговора вот-вот иссякнут. На мой гениальный ум больше ничего не пришло, кроме того, что воспользоваться её же оружием:

– Потому что люди – дальтоники.

– Что?

– Трава зелёная, а небо голубое потому, что все люди – дальтоники и не различают цвета с самого рождения. Это же элементарно! – я снова увидел эту сияющую улыбку. Была выдержана пауза недоумения, но ответ не заставил себя долго ждать:

– Быстро учишься, Валер.

– Ты даже запомнила моё имя?

– Такого смешного разве забудешь?

– Надеюсь, нет. И вообще, почему я смешной?

– А тебе скажи.

В тот момент мы уже подходили к её дому. Мой телефон давно сел, но было искренне наплевать на то, какой разнос мне устроят, ведь в тот момент я испытывал максимальную бурю эмоций, на которую только способен был пятиклассник.

– Мне пора. Надеюсь, дома усну спокойно и без скандалов.

– Всё будет хорошо!

– Ты чего такой грустный стал?  

– Ты уходишь – тихо про себя прошептал я, – то есть, кхм, я не грустный! – вот как она увидела? Старался же этого не показывать.

– Улыбнись, Холера. Ещё увидимся.

– Да, увидимся.

– Спасибо тебе. Лети домой, а то мама убьёт.

– Не убьёт, там всё схвачено! И тебе спасибо. Можно задать последний вопрос?

– Хоть два.

– Почему Холера из нас только я, если ты – Лера?

– Потому что ты просто бесишься, а мне всё равно.

– Понятно.

– Зачем оранжевый картридж пытаться засунуть в PlayStation, если ещё не убил всех уток?

– Прости, что?

– Это тебе домашнее задание. Увидимся в школе! Хороших каникул!

Как же она была тогда чертовски права. Таких звиздюлей дома, как в тогда, я в жизни не получал, даже наказание без компьютера и гулянок, нет, сотни таких наказаний стоили того вечера.

С того самого момента мы с ней больше никогда не виделись и не общались. Когда мы вышли в школу после каникул, я днями пытался выискивать её взглядом в школе, но безуспешно. Думал, проболела всё это время и начал винить себя, что не дал ей тогда кофту, чтобы она согрелась.

Как оказалось, в итоге – Лера переехала. Я это узнал, когда подслушал разговор между классными. Суд оставил её жить вместе с мамой, и та нашла работу получше в другом городе. Они решили не терять времени зря, побыстрее уйти от отца-алкоголика, во избежание проблем. Забрали документы со школы, собрали вещи и уехали.

Кто знает, может мы когда-то пересечёмся взглядами где-то и поймём, что всё хорошо. Мне хочется верить, что она повзрослела и у неё всё получилось, ведь она так хотела, так мечтала помочь им. А, может, она просто поняла, что так было лучше для всех, всё шло своим чередом, и решила ничего не менять.

Я искренне надеюсь, что она, став старше, смогла сохранить то самое ребячество, не смотря на все проблемы этих «занудных», которые её начали окружать с тех самых пор. Иногда важно, даже будучи в теле взрослого, оставаться ребёнком. Повзрослеть-то мы всегда успеем, незачем спешить.

Зачем оранжевый картридж пытаться засунуть в PlayStation, если ещё не убил всех уток?

Детство у меня было беззаботным, но всегда занимательно наблюдалось за теми, у кого уже были заботы – взрослые. Для меня, в то время, быть взрослым – мечта потому, что всё можно, всё дозволено: гулять сколько влезет, есть чипсы, сухарики, сухую мивину без разрешения мамы. Мечтательные взгляды на взрослую жизнь были грандиозными, ведь столько всего можно сделать без чьего-либо разрешения.

Я не замечал той спешки, которую обрёл сейчас. Не замечал, на сколько быстро мы начали взрослеть. Тогда мы просто жили и всё. Каждый год ждали мая, чтобы после последнего звонка в рубашках с коротким рукавом, брюках и базарных кроссах пойти с пацанами гулять, пока взрослые готовили вкусняшки в честь того, что их дети закончили без троек и мы не понимали, что, например, готовая любимая жареная картошка с кетчупом не берётся просто так, не падает с неба. Там, оказывается, целая страшная схема: пойти в магазин (при наличии денег), купить картошки, прийти домой, почистить, пожарить и т.д.

В детстве, чтоб познакомиться, не нужно было сначала лайкать или отвечать на истории. Достаточно было подойти и сказать: «Давай дружить».

Лера своим примером дала осознание одного из самых главных страхов в моей жизни – детство имеет свойство заканчиваться.

В детстве мы не понимали взрослых разговоров, но сейчас мы не хотим их слышать, понимать, по одной простой причине – эти разговоры касаются уже нас самих.

В детстве мы все мечтали стать взрослыми, а кем мы мечтаем быть сейчас?