Лауреаты «Редколлегии» | Декабрь 2017
Премия «Редколлегия»Светлана Рейтер (The Bell)
Как Америка узнала о «русских хакерах»
Основатель The Bell и член жюри «Редколлегии» Елизавета Осетинская не принимала участия в голосовании за лауреатов премии в этом месяце из-за возможного конфликта интересов
«Идея попытаться разобраться в деле арестованных сотрудников ФСБ пришла мне в голову довольно давно, и пришла она благодаря словам некого осведомленного источника, который с уверенностью сказал, что «этих людей посадили совершенно не за то, что им вменяют». Его уверенность оказалась заразительной, и в течение нескольких месяцев, с полгода примерно, я занималась тем, что отчаянно искала источники и опрашивала экспертов, пытаясь понять, что же на самом деле произошло.
Если вкратце, то это был мучительный процесс, полный многократных взлетов и падений. Вместо его описания я бы хотела сказать огромное спасибо тем людям, без которых этот материал не вышел бы никогда. Во-первых, это главный редактор The Bell Ирина Малкова – отчаянная хрупкая женщина с железобетонным характером, которая вложила в этот текст сил едва ли не больше, чем я сама. Во-вторых, это основатель нашего проекта Елизавета Осетинская, которая задавала мне миллион проверочных вопросов в процессе написания текста – ни один из этих вопросов не был лишним. В-третьих, это отличные редакторы Петр Мироненко и Павел Миледин, без которых не было бы не только моего текста, но и всего нашего проекта The Bell. И, конечно, это моя любимая напарница Анастасия Якорева, которая здорово помогла с проверкой фактической части текста.
Вторая часть благодарностей для меня так же важна, как и первая. Когда я взялась за сложный и многоплановый текст, то быстро поняла, что без советов коллег по цеху мне не справиться. Нужна была, по аналогии с книгой Олега Нестерова «Небесный Стокгольм», «небесная редакция». И это был лучший в мире коллектив людей, которые на протяжении всей моей работы над заметкой готовы были прийти мне на помощь – просто так, из журналистской солидарности, в любое время дня и ночи.
Это Мария Коломыченко, журналистка «РБК», которая помогала мне контактами экспертов и дельными объяснениями того, как устроены кибербезопасность и киберпреступность. Мария – автор редкой добросовестности, порядочности и трудолюбия. Она, собственно, первой написала о деле арестованных по обвинению в госизмене сотрудниках ФСБ. Это Андрей Захаров, расследователь из журнала «РБК», который помог мне найти изрядный массив информации о моих героях. Андрей умеет находить чёрную кошку в темной комнате, иголку в стоге сена и алмаз там, где его быть по всем признакам не должно. Это сотрудница ФРИИ, а ранее заместитель главреда журнала «РБК» Полина Русяева, которая была готова выслушать миллион моих путаных слов и задать моим раскопкам, со свойственной ей твердостью и убедительностью, верное направление.
Так что спасибо за премию, подписывайтесь на The Bell и да здравствует журналистская цеховая солидарность, в которую, увы, многие перестали верить. А зря».
Анна Яровая («7х7»)
Переписать Сандармох
«Сандармох назревал... Назревал с момента ареста одного из его открывателей, Юрия Дмитриева, в декабре 2016 года. Уже тогда появились первые мысли о том, что арест и уголовное дело Дмитриева могут быть связаны с Сандармохом. Но для того, чтобы пазл сложился, понадобилось время.
Толчком для начала работы над материалом стал круглый стол в Петрозаводском госуниверситете летом 2017 года: на нем два историка, доктора наук, заявили о том, что в Сандармохе, месте массовых расстрелов репрессированных в годы Большого террора 1937-38 годов, финские войска могли расстреливать и хоронить советских военнопленных во время Великой отечественной войны. В основе гипотезы о возможных новых фактах захоронений были рассекреченные документы из архивов ФСБ.
Зацепило меня то, что это была игра в одну калитку: у новой гипотезы фактически не было критиков. Мне показалось несправедливым, что обсуждение этой темы началось в отсутствие Юрия Дмитриева, главного специалиста по сталинским репрессиям в Карелии. Я решила максимально разобраться в этой теме, чтобы дискуссия была равносильной.
Когда я получила документы, на которых университетские историки строили свою гипотезу, то поняла, что в них на самом деле нет фактов расстрелов в Сандармохе, а предположения историков больше похожи на домыслы или «заказ», чем на серьезную научную гипотезу. Но зачем им это понадобилось, ведь на кон поставлена и их научная репутация? На эти и другие вопросы предстояло ответить. Я начала свое общение с учеными, историками, специалистами по теме репрессий и расстрелов. Нужно было собрать как можно больше мнений.
Подталкивала меня в работе над темой и ответственность перед Юрием Дмитриевым. Почти сразу после появления новых гипотез в СМИ, его дочь Катерина передала мне записку, где Юрий Алексеевич просил меня «защитить Сандармох». Надеюсь, что я его не подвела.
Отдельная благодарность моему любимому мужу и коллеге Глебу Яровому. Спасибо ему за часовые обсуждения этой темы на каждом этапе работы над ней, за интервью, которые он провел с финскими учеными, и, конечно, за поддержку».
Надежда Петрова («Коммерсант»)
Честность и порок
«Идея написать о том, кто идет в чиновники и как меняет этих людей служба, родилась, честно говоря, так давно, что я уже не помню повода.
Не думаю, что тот повод был важен – в истории, подобной этой, поводы возникают ежедневно: все люди время от времени общаются с чиновниками, и время от времени этот опыт оказывается достаточно ярким, чтобы хотелось им поделиться – если не с журналистом «Коммерсанта», то с хорошим знакомым, который по совместительству является журналистом «Коммерсанта». Не говоря уж о том, что у этого журналиста могут быть и личные наблюдения.
Кое-что из услышанного – что мне разрешали цитировать собеседники – я использовала в других текстах. Кое-что пригодилось только для того, чтобы, в конце концов, сформулировать вопросы к экспертам – социологам, экономистам, специалистам в области государственного и муниципального управления, – профессионально изучавшим чиновничью среду.
Суть, так или иначе, в том, что если сидеть на берегу реки достаточно долго, можно дождаться, что мимо проплывет не то чтобы труп врага, но достаточный объем фактуры. Надо лишь наблюдать, вылавливать, складывать в подходящие отсеки памяти и время от времени сортировать. Однажды вы почувствуете, что факты выстраиваются в довольно стройную концепцию, – и пора, наверное, делать уже текст.
Этот рецепт, очевидно, подходит не для всех жанров, – но я занимаюсь аналитикой, и для меня это самый верный рецепт. Правда… я никогда не думала, что получу за это премию».
Премия в соцсетях: