Кукла

— Надень презерватив, — взмолилась Даша.

— Заткнись, ты всё равно не забеременеешь, — прохрипел он.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что ты бесплодна!

— Я бесплодна?

— Да. Нам не нужен презерватив, мы никогда не пользовались резинкой. Теперь смотри, что я с тобой сделаю, — он воткнулся острым перчиком в губы влагалища и жирным пузом повалился на Дашу, пытаясь пробить её в месте касания лобков.

Она обхватила Вову ногами, соединив ступни за мягкими подушками ягодиц. Весь процесс не вызывал у неё ровным счётом никаких эмоций.

«Скорей бы всё закончилось!» — думала она.

Про себя она давно решила действовать по наитию, согласиться с пассивной ролью подстилки, придавленной сверху елозящим пузом.

Вовчик вцепился в тонкие плечи куклы. Работая тазом, он бесцельно тыкался в гладенькую складочку влагалища, которая упорно не хотела пускать его внутрь. Тогда он направил себя рукой, толкнул изо всей силы, чтобы с ужасом ощутить, как соскальзывает вниз. Снова курс на влагалище, в этот раз петушок улетел вверх. Такое положение дел становилось невыносимо опасным. Вовчик быстро терял силы, он страдал на Даше, сражался с ней, с её непробиваемой дырочкой-целочкой. Тонкий петушок, задранный красной головкой вверх, даже на сантиметр не продвинулся внутрь. Даша оставалась загадкой.

«Ну где же ты», — мысленно шептал он, в отчаянии тыкаясь слабеющим пенисом в половые губы-тюльпан.

Казалось, попасть ниткой в ушко иголки легче, чем найти вход в Дашино влагалище. Оно оставалось непробиваемым, запечатанным на веки вечные, девственным с самой тонкой плевой — заводской пломбой — выбранной им по каталогу. Но даже эта уловка не помогла ему в распечатывании своего первого фембота.

Обессилев, Вовчик повалился рядом, уткнулся лицом в подушку. Эрекция давно спала, случилось то, чего он так боялся: длины члена, твердости не хватило для того, чтобы лишить Дашу девственности.

«С настоящей девушкой ещё больше проблем будет», — с ужасом думал он.

6

Даша лежала на спине, приходя в себя, после неожиданного нападения. Она не так представляла себе любовь с Вовчиком.

— У тебя всё хорошо? — спросила она тихо. Ей хотелось вновь запустить пальцы в его шевелюру, погладить, успокоить, поцеловать нежно в оголённые покатые плечи, заплывшие жиром, но она боялась вызвать гнев. Раздражение выражалось посапыванием, похожим на похрюкивание, почти посвистом морской свинки, не предвещавшим ничего хорошего. Сегодня она уже слышала от Вовы эти странные звуки, когда он платил за покупки.

Вова молчал, только сильнее вдавил голову в плечи, прижавшись животом к стене, подпирая кровать справа.

— Значит, я бесплодна, — Даша задумчиво повела глазами в сторону окна. Там разгоралась дивная светлая ночь, бархатная, как полуденный зной.

Ужасная мысль взошла, как месяц, над её головой: Даша представила на миг, что Вова бросит её ради другой.

— Ты ведь меня не бросишь? — прошептала она одними губами, надеясь, что он уже спит и не станет оглашать приговор сиюминутно.

Слеза навернулась на краешек глаза. Теперь Даша отчётливо понимала, почему встречается с некрасивым Вовой: в роли просящей она, а не он. Она должна вымаливать у него прощение за невозможность родить ребёнка.

Губы потянулись к круглым плечам, жирная солёная кожа, влажная, поплыла, как воск, под её поцелуем. Она скользила подушечками губ вниз, вдоль позвоночника, едва обозначенного ложбинкой. Толстые складки на боку перешли в массивный круп и оплывший, как холодец, зад, слипшийся под собственным весом. Даша ладонями обхватила Вову за попу, раздвинула ягодицы, заулыбалась, почувствовав, как он сжался. Казалось, он ещё сильнее вдавился в стену, когда она затеяла ласки. Ей предстояла нелёгкая задача: расшевелить бревно, огромную тушу, которая даже внешне напоминала мешок с мукой. Опыт подсказывал ей, на какие точки давить, как опускаться ниже пояса, целовать там, вылизывать язычком, — только так он растает, повернётся к ней передом, к лесу задом.

Она долго возилась с Вовой, выискивая сморщенную волосатую мошонку между оплывших ног. Наконец, он нехотя перевернулся на спину, словно куль, рухнул плашмя, и распластался так, раскинув ноги и руки в стороны.

7

Вовчик не надеялся на успех. Попытки Даши унижали достоинство, загнанное под плинтус. Секс-кукла действовала по алгоритму. Конечно, ей хотелось трахаться, ведь он все параметры установил на максимум: эмоциональность, чувствительность, эрогенность.

«Пускай делает, что хочет», — сдался он наконец, переворачиваясь на спину.

Жадный ротик Даши тут же накрыл вялый пенис, присосался к нему. Она полностью опустилась в заросли и не вылезала из них, играя с бобовым стручком, который постепенно наливался соком.

Вовчик закрыл глаза, нахмурился.

«Всё равно я не смогу войти в неё!» — пульсировала острая, как заноза, мысль.

Даша оседлала его ногу, и он почувствовал, как кукла, покачиваясь, трётся об него мокрым местом. Губы влагалища заскользили вперёд-назад, складки разошлись, бугорок-складочка клитора затеребилась об коленку. Это тем более казалось унизительным, ведь Даша удовлетворялась об его ногу. Его первая секс-кукла нашла возможность самоудовлетворяться, делая ему минет. В отчаянии ему захотелось взвыть, забить ногами по кровати. Он мог бы выключить её прямо сейчас, достаточно только подойти к компьютеру и ввести пароль. А завтра он начнёт всё сначала: внушит уже не Даше, а Маше, что у неё проблемы с влагалищем и она не может заниматься сексом, может только сосать. И тогда она будет делать ему минеты целыми днями. Ничего сложного: сидишь себе на стульчике, копаешься в программе, подкручивая параметры нежности и скорости, пока куколка под столом, ничего не подозревая, сходит с ума, высасывая из члена заветное лакомство, жизненно необходимое ей, чтобы не сдохнуть от голода.

Позорная перспектива стать соской для куколки веяла ещё большим ужасом, чем те затруднительные обстоятельства, в которых он очутился.

«Нет уж! Пускай трётся об коленку, раз такая голодная!» — Вовчик сильнее стиснул зубы, кулаки.

В этот момент Даша выпустила член изо рта и, быстро переместившись тазом, пальчиками направила пенис в горячую мокрую мембрану, прикрывающую вход во влагалище. Куколка медленно насаживалась, искала чуткими пробами вход....

Вовчик заворожённо следил за действиями Даши, отказываясь верить. Она входила в него! Он опускался на неё. Медленно, но верно, он скользил по горячей нежной плоти, обсасывающей его, растекающейся над ним упругим любвеобильным тюльпаном.

Даша села до конца, и их лобки сомкнулись. Он остался стоять в ней, не веря в возможность прорыва девственной плевы столько мягким проникновением.

— Поцелуй меня, — возбуждённо прошептала Даша, склоняясь над Вовчиком. Она притянула его ладони к мячикам грудей, губами накрыла его рот. Её нежный бойкий язычок, до этого выбивавший чечётку в паху, выписывающий пируэты на члене, забился во рту, вызывая невероятный взрыв эмоций, фонтан удовольствия.

Вовчик ухватился за сиськи, жадно переметнулся к твёрдым соскам, забил тазом снизу, как необъезженный ослик. Она пантерой извивалась на нём, по капелькам вытягивая раскатами приближающийся оргазм. Он на время забыл и время, и место, все его чаяния устремились в одну точку — место соприкосновения с Дашей, его секс-куколкой, которая вдохнула в него глоток надежды, сама приручила петушка к работе.

Теперь он не остановится на достигнутом, не облажается! Их ждут большие свершения, он тщательно усвоит материал многократными повторениями-вливаниями, прежде чем избавится от кукольной зависимости. Нельзя запускать секс-инициацию, возводить обычный трах в состояние обратного притяжения. Он не для того учится кончать в женское тело!

8

Даша вздрогнула и застыла, затряслась в позе наездницы, множественные оргазмы внизу живота потрясли яркостью неожиданных откровений. Она и представить не могла, как приятен окажется секс с Вовой. Разогретая коленкой киска мягко соскользнула по невысокому столбику члена. Даша по-прежнему тёрлась лобком об Вовин пах, ёрзала на нём, боясь выскользнуть, так ей было приятно скакать на лошадке.

«Мой ослик! — ласково шептала она про себя, улыбаясь в темноте. — Как я люблю тебя!»