Кукла

— Давай, — Даша стояла в одном шаге от него, почти касалась плеча. Её головка, тонкая шейка, чёрные волосы щекотали нервы неминуемой близостью, пахли женской свежестью. Кукла влюблённым взглядом искала возможности заглянуть Вовчику в глаза, прочитать в них мужественность. Но он даже близко не чувствовал в себе силы совладать с силиконовой девицей. Страх облажаться во время первой близости нахлынул горячим ознобом, пробил на дрожь в коленках, погнал тушканом по комнате.

Вовчик семенил к кровати, метнулся к окну, по дороге заглянул к Дино. Тот всегда грозно пялился на него сверху, раззявив огромную зубастую пасть, растопырив лапы, упираясь пятиметровым хвостом в доисторическую пустошь.

«Дино-Дино, мы с тобой одной крови! — Вовчик оскалился, обнажив кривые зубы. — А-а-м, я съем её как конфетку! — он метнул короткой взгляд на Дашу, та вновь склонилась над аквариумом. — Скоро ночь, сумерки, хищники просыпаются. А-а-м!»

Вовчик представил, как зубами хватает Дашу за задницу, отпускает на секунду, прицеливается, как впивается затем в мячики грудей. Колыхание сиськи на ладони ещё не забыто. Тёмный сосок ждёт язычка, нежная нераспечатанная писечка томится по перчику. Скоро, скоро он вонзит своего дружка в нежный бутон, присосётся к сладким губкам куколки!

4

Солнце клонилось к горизонту. Даша, поев с Вовой супчика на кухне, смотрела из окна на безликий серый город. Даже в серости под линейку отмеренных коробок ей чудилось тёплое радужное сияние безмерного счастья. Последние лучи заходящего солнца сквозными полотнами заполнили сумеречные тени красным золотом.

— Красиво, — вырвалось у неё.

— Что красиво? — Вова отвлекся на секунду от ящика стола, в котором копался последний минут пять, выискивая презерватив.

— Всё красиво, — она, не отрываясь, следила за полетом чайки над городом.

— А, — он нахмурился. — Ладно, ложись уже в кровать. Презерватив — вот. Теперь можешь ни о чём не беспокоиться.

— Спасибо, — она виновато улыбнулась. — Я просто подумала, что если забеременею, то твоя мама не будет в восторге. А ты бы хотел ребёнка? — она с сомнением взглянула на Вову.

«Да он еще сам ребенок!» — она улыбнулась, подошла к столу и положила руку на плечо Вовы.

Он вздрогнул, напрягся всем телом, словно ракета, готовая к взлету. Неожиданно процедил сквозь зубы:

— Раздевайся и ложись, сейчас будем спать.

«Злится на меня из-за презерватива», — Даша беззвучно вздохнула, отступила к кровати и, мигом скинув с себя шорты и маечку, нырнула под одеяло.

Она забилась спиной в стене, оставив на поверхности лишь лицо, наполненное тревожными мыслями. Постепенно приятные воспоминания о сексе с Вовой затмили страх перед возможной ссорой.

Даша по-прежнему ощущала невероятный разрыв между реальностью до удара головой и тем что с ней происходило сейчас.

— Ты точно не хочешь принять душ? — спросила она на всякий случай.

— Нет, — буркнул Вова.

Он сидел за компьютером, вносил изменения в какую-то программу.

— А что это за программа? — спросила Даша, невольно разрывая тишину, царившую в полумраке комнаты.

— Это тебя не касается, — Вова выключил компьютер, засеменил по комнате, выискивая удобное место для безопасного разоблачения. Но куда бы он ни стал, взгляд Даши неустанно следовал за ним, как прикованный. Она смущала парня.

«Странно», — думала ...

она.

— Если хочешь, я закрою глаза, — она растянулась в улыбке, прикрывая веки ладонями.

— Как хочешь, — промычал Вова в ответ.

Через секунду он нырнул под одеяло и прижался к ней холодным животом.

— Такой холодный. Давай я тебя согрею, — Даша положила руку на пышный живот, провела ладонью по жировым складкам кожи.

— Почему ты дрожишь? Тебе холодно?

5

Вове не было холодно. Он дрожал от возбуждения, которое паникой обернулось против него.

— Если хочешь, я могу поцеловать тебя там, — шёпотом предложила Даша.

— Нет, давай лучше я тебя, — проблеял Вова.

Он кинулся покрывать Дашино тело мокрыми поцелуями, зарылся с головой под одеяло и, как ласковый щенок, присосался к Дашиному животику. Его язык соскользнул в кратер пупка, обернулся вокруг мягкого холмика, венчавшего твердый лобок, и начал медленно пробираться под резинку трусиков.

Даша захихикала, по-лягушачьи раздвигая ноги. Пальцами с острым маникюром она вцепилась в волосы Вовчика. Он языком искал прикосновения к бутону страсти, обещавшего, судя по заверениям программы, райское наслаждение для куколки.

Он активно исследовал территорию под тонкой тканью трусиков. Даша и не подозревала, что может так возбудиться. Внезапно из-под одеяла раздалось рычание, и Вовчик зубами вцепился в трусики, рванул их на себя, стягивая в сторону.

— Что ты делаешь? — забеспокоилась Даша.

— Молчи, — прохрипел Вовчик.

Он уже стянул с себя любимые семейные трусы в белый горошек и острым петушком, торчавшим из густых зарослей лобка, приник к бутону влагалища.

— Надень презерватив, — взмолилась Даша.

— Заткнись, ты всё равно не забеременеешь, — прохрипел он.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что ты бесплодна!

— Я бесплодна?

— Да. Нам не нужен презерватив, мы никогда не пользовались резинкой. Теперь смотри, что я с тобой сделаю, — он воткнулся острым перчиком в губы влагалища и жирным пузом повалился на Дашу, пытаясь пробить её в месте касания лобков.

Она обхватила Вову ногами, соединив ступни за мягкими подушками ягодиц. Весь процесс не вызывал у неё ровным счётом никаких эмоций.

«Скорей бы всё закончилось!» — думала она.

Про себя она давно решила действовать по наитию, согласиться с пассивной ролью подстилки, придавленной сверху елозящим пузом.

Вовчик вцепился в тонкие плечи куклы. Работая тазом, он бесцельно тыкался в гладенькую складочку влагалища, которая упорно не хотела пускать его внутрь. Тогда он направил себя рукой, толкнул изо всей силы, чтобы с ужасом ощутить, как соскальзывает вниз. Снова курс на влагалище, в этот раз петушок улетел вверх. Такое положение дел становилось невыносимо опасным. Вовчик быстро терял силы, он страдал на Даше, сражался с ней, с её непробиваемой дырочкой-целочкой. Тонкий петушок, задранный красной головкой вверх, даже на сантиметр не продвинулся внутрь. Даша оставалась загадкой.

«Ну где же ты», — мысленно шептал он, в отчаянии тыкаясь слабеющим пенисом в половые губы-тюльпан.