Кошка

Она может льнуть к тебе страхом бездомной кошки, она может цеплять тебя взглядом и выходками, она может бежать впереди или (нехотя) отставать немножко, лишь бы вылечить твою душу, исцелить, выходить – ну поставить тебя, полудурка, твёрдо на ноги, чтобы путь был совсем не тернист, а прост. И если ты хоть единожды взглянул в её душу, понял бы: она сама задыхается от корост. Собирает своими руками чужие глупости и ловко вяжет на свой жизненный штык.

Ей бы каплю смелости, каплю (как минимум) гордости – а она просто хочет успеть всех спасти. На себя не смотрит, за себя не борется – ну на кой чёрт сдался ей этот бренный, жестокий мир? Протяни, попробуй хоть ты ей свою руку помощи – она дикой кошкой, опять-таки, зашипит, зарычит, вцепиться когтями в тебя, а потом – свернётся в клубок под сердцем. И будет мурчать что-то про себя, про море и про счастливое детство....

Повзрослеет – изменит немного тактику, будет важной, но осторожной, гибкой. Будет мягко вытаптывать своими лапами на груди твоей новый мотив. Будет ластиться нежностью безхозной, бездомной кошки, появляясь подвыпившей и глубоко за полночь. И если ты поверишь в неё хотя бы немножко, тем самым окажешь ей самую первую помощь. 

Она улыбается месяцем серебристо-белым, рисует узоры на теле своими губами. И если бы ты был хотя бы таким же смелым, то понял, что она от любви своей умирает. Любви в ней через край и это, однако, душит, на шее весит тяжелейшим грузом. Она не людей любит, не тебя любит, только мир – и это, пожалуй, единственная обуза, наглухо перекрывшая все пути к её маленькому сердцу. Оно трепещет под пальцами, дрожит, выбивает ритм. Попробуй потом дотянуться, к её душонке притронуться – у тебя всего пара секунд, всего один миг. 

А потом – будет солнце и будет небо, затанцует холодный январский ветер хватая тебя за грудки. Она хочет свободной быть и всегда оставаться – но нет в мире тех, кто мог бы её отпустить. Потому что она – и так сама по себе свободна. Хочет – в пляс, хочет – вдрызг, хочет – в бой. Она больше не будет уличной кошкой.

Кошка вернулась домой.