Корпоратив

Резким рывком за волосы он развернул меня и прижал лицом к стене. Я даже не успела закричать. И какой смысл кричать? Дверь открыта. Господи, что делать? И если быть честной, скорее бы он меня трахнул! Но если кто-нибудь войдет, или просто услышит мой голос, проходя мимо, то конец моей карьере... Конец моей работе... А там же кризис, безработица, маленькие пособия... Он уже спустил мои трусики с колготками чуть ниже юбки и задирал эту самую юбку вверх. Боже, что делать?? Заорать? Набегут коллеги, а я тут с голой жопой. Молчать? А вдруг уже кто-то подглядывает, или даже фотографирует в щель предательски открытой двери? Я схожу с ума! Так нельзя! Так страшно и я уже вся взмокла, кажется, сейчас капнет на пол.

Какие-то 2 секунды он расстегивал ширинку, не выпуская моих рыжих волос из правой руки. 2 секунды, за которые я успела поставить крест на своей жизни и возбудиться до электрического треска в мозгу. 2 секунды мордой к стене, с голой беззащитно оттопыренной попкой и с полоской света от приоткрытой двери...

«Наконец-таки!» — выдохнула я, когда он резко вставил в меня свой член. Вошел, как к себе домой, как полноправный победитель, на всю длину. Даже приподнял мое донышко на миг и уже идет обратно. Так резко, нагло. Он не трахал меня, не любил — имел. Точно, имел! Как отбойный молоток. От каждого толчка меня впечатывало в стену, больно, но мне было все равно. Где-то на краю сознания пронеслась мысль, что если останется на скуле синяк, то будет плохо. Но она унеслась от следующего же удара сзади. Мне казалось, что ТАМ у меня все свело судорогой и я вот-вот переломлю его маленький член, сожму его так, что он не сможет двигаться, перестанет буравить меня, вгрызаться в мое тело, рвать меня изнутри.

Но ничего страшного не происходило, он не кричал от боли, не хватался за член, а вот я уже стала расплываться, мир заполнился розовым туманом, внизу все горело, дрожало и взорвалось. Кажется, я все-таки застонала, так, что он резко потянул меня за волосы и шепнул: «Заткнись!». Но ему тоже оставалось недолго. Я чувствовала, как он твердеет, наливается, заполняет меня всю собой. Через какой-то миг он вогнал мне его на всю длину и, руками схватив за плечи, насадил меня еще глубже. Первая порция спермы вошла в меня резким толчком, и я кончила еще раз. Нас двоих трясло, ноги не держали, вот мы уже оба стоим лицом в стену и тяжело дышим. Разум стал ко мне потихоньку возвращаться, пришлось скорее натягивать трусы, колготки, бежать к раковине умываться. А когда я подняла голову к зеркалу, его уже не было.

Какой позор, какой кошмар. Видел ли кто-нибудь? А вдруг, слышал из соседней кабинки? Какая-нибудь сволочь, кто-то из предателей, заложивших наших ребят в прошлый раз? Что же будет? Нет, так нельзя. Разврату не место на корпоративных мероприятиях! Ему место дома, за надежными замками и без свидетелей.

Я вышла — никого не было вокруг, никто не смотрел с насмешкой. Все так же катило по накатанной: пьянки, танцы, веселье. Народ кружился парами в медленном танце. Меня подхватил мой старый соратник по греху, проверенный и надежный, как агент КГБ, Сурен. Столько раз мы были вместе, столько лет я его знаю, что была ему очень рада.

— Как ты?

— Хорошо. А ты?

— Неплохо. Какие планы на эту ночь?

— А какие варианты?

— Поехали ко мне?

— Давай через час. Я вызову такси.

И опять понеслась круговерть: танцы, музыка, вино. Все мы — короли этой ночи, принцессы на час. Директриса уже уехала, но это еще ничего не значит — вокруг одни стукачи.

Через час Сурен подошел ко мне, приобнял за плечи и мы пошли одеваться. Выходим — на пороге стоит Никита, засунув руки в карманы и пошатываясь. Сурен сдуру поздоровался с ним:

— Привет! Чего ждешь?

— Да вот домой собрался.

— Мы тоже уже устали.

И Никита в наглую садится в наше такси. Я в шоке. Сурен спокоен, как удав. И как-то тихо-мирно мы приехали к нему домой. Никита вел себя, как ни в чем не бывало: согласился на чай, расселся на кухне, схватился за голову и уставился в стол. Чайник вскипел, Сурен расставил чашки, достал печенье. Меня это все уже напрягало. 25 лет — уже не тот возраст, когда можно всю ночь гулять, а утром, не поспав, бежать на лекции или еще куда. Да и муж меня ждет... Рассвет скоро, а он чай пьет!

— Я, пожалуй, вызову себе такси.

— Зачем? Тебе плохо у меня? — Сурен подошел ко мне, положил руку на плечо.

— Мне хорошо, но уже пора домой. Поздно совсем, точнее уже рано.

— Не суетись, пойдем, я тебе что-то покажу, — и он увлек меня по винтовой лестнице на третий этаж.

— О! Ты купил себе новую кровать? Мне нравится! — Кровать была огромной, метра три на три, не меньше. Это даже не кровать, это что-то невообразимое! — Как ты на нее постельное белье достаешь?

— На заказ шью, что за глупости! Нашла, что обсуждать. Иди сюда...

Я робко подошла к краю ложа, потрогала, примерилась, села. Ощущения очень необычные.

Сидишь, как Алиса в стране чудес, посреди огромного зала, стены под углом уходят вверх, неизвестно куда, слева горит настоящий камин на полу шкура неизвестного зверя и большой пушистый ковер. Каждое слово отзывается эхом, а окон нет. Совсем нет, или их просто не видно — не понять. Сурен взял меня за подбородок, посмотрел мне в лицо, прищурился:

— Ну что, красавица, пойдем в душ?

Между ног сладко заныло. Как тут не пойти? Я же знаю, тебя красавчик, я же помню твои ласки, твои губы, твое тело.

— Пойдем.

Мы стояли под душем, терли друг друга мочалкой, целовались, смеялись, такие скользкие от мыла, что невозможно устоять: так и хочется скользить руками все ниже и ниже, нежно касаться его члена, а ему — моих грудей, попки, бедер. Он уже стоял, как только зашел в кабинку, а от моих ласк стал твердым, почти каменным. Наученная опытом прошлых встреч, я не остановилась, хотя и поняла, что он вот-вот кончит. «Первый пошел» — Подумала я, с упоением размазывая его семя по животу. Сейчас еще один короткий раунд, и можно уже растягивать удовольствие. Я намылила его сокровище, стараясь не пропустить ни одной складочки, ни одного миллиметра, и пока я его готовила к основному действию в спальне, он неумолимо твердел, раздувался на глазах и, наконец, изверг что-то белое и липкое мне в руки.

— Тебе нравится? — спросил Сурен, улыбаясь и глядя мне в глаза.

— Конечно, ты же знаешь.

— Вытрешь меня полотенцем? — и я закутала его в мягкое белое полотенце. Темный, вечно загорелый Сурен в белом и мокрая, обнаженная красотка посреди огромной кровати. Мне кажется, мы прекрасно смотрелись. Я замерзла и стащила с него полотенце:

— Теперь твоя очередь меня вытирать.

Сурен массировал мне усталые ножки, целовал пальчики и шептал нежности, пока я отдыхала и думала, как же мы сделаем это на сей раз? Мы с ним уже много чего пробовали за годы знакомства, и даже скрытые его фантазии мне известны.

Даже то, в чем он боится признаться самому себе. Я обязательно осуществлю его тайную мечту, обязательно. Но сегодня ли? Я так устала... Сурен перевернул меня на живот, ласково раздвинул булочки и прошелся язычком по анусу. Примеряется. Раз я не завопила, что не надо и не сейчас, значит можно. Ну давай, котик, давай мой снежный барс, разминай меня, обхаживай. Ох, как же он мне сейчас вставит, прям в задницу... Я сжалась от предчувствия, но Сурен не отпустил ...

меня, продолжая массировать нежную дырочку, с каждым разом чуть глубже погружая палец, шаг за шагом все ближе и ближе. Ну скорее же, ну возьми меня! Сколько можно ждать? Я застонала. Тихо, еле слышно, но он понял:

— Хочешь меня, красотка?

— Да.

— Хочешь чтоб я вошел?

— Да.

— Не слышу!

— Да! Да! ДА!

— Тебе придется хорошо меня попросить об этом. — и он засунул мне палец на всю длину, я даже дернулась, но он держал меня крепко.

— Сурен, милый, пожалуйста...

С лестницы раздался какой-то шорох, я открыла глаза: на пороге стоял Никита и смотрел на нас. Без удивления и без особого интереса. Как на мебель. Сурен на секунду замер:

— Привет, Ник. Третьим будешь?

— А че нет? Буду.

— Тогда иди в душ. Первая дверь направо. — и Никита вышел в душ, слышно было как он включил воду. Я напряглась: