Королева

Она вцепилась в мою руку и прижалась к ней грудью. Ощутив ее мягкое, нежное и теплое прикосновение, я вздрогнул и, уже не владея собой, обнял Зою за талию и привлек к себе. Она смотрела мне в глаза и глубоко дышала. Я впился губами в ее полуоткрытый рот, а она конвульсивно забилась в моих объятиях.

— М-м-м... — простонала она.

— Тише... люди рядом!

— Ну и пусть... мне так хорошо... Поцелуй еще...

Я одним движением подхватил ее и усадил к себе на колени. Меня удивила ее легкость. Она обняла меня за шею, а я снова присосался к ее влажным губам, широким и пухлым. Моя рука сама по себе скользила по ее голой талии, поднималась все выше и, наконец, в ней оказалась ее упругая грудь. Я нежно сжал ее, и Зоя опять издала тихий, но проникающий в самое сердце стон:

— М-м-м...

Когда Зоя слегка ослабила объятия, я расстегнул единственную пуговицу на ее блузке, потом развязал узел, и она раскрылась передо мной, маня голым телом и необыкновенным, ни с чем не сравнимым ароматом. Легким, ласковым движением я высвободил одну тяжелую, налитую грудь и стал покрывать поцелуями. Напряженный сосок, такой толстый и длинный, возбуждал меня до безумия. Пытаясь расстегнуть лифчик, я нервно теребил застежку за ее спиной, но она никак не поддавалась.

— Подожди... Я сама... А то порвешь...

Зоя опять сексуально засмеялась.

Одним движением она расстегнула лифчик и снова со страстным стоном приникла ко мне. Теперь я ласкал обе ее груди. Я сжимал их, играл ими, щепотью хватал упругие соски и целовал, целовал, целовал... Мне казалось, что таких грудей нет больше ни у кого во всем мире. Я, во всяком случае, еще не знал ничего подобного. Мы изнемогали от истомы, но дальше этих ласк дело не шло.

— Пойдем на заднее сиденье!... Там никого нет... — шептал я.

— Нет, — она замотала головой, — я не могу... Люди все видят... Если мы еще увидимся...

Охваченный новым приливом страсти, я начал расстегивать ее джинсы.

— Что ты делаешь?... Остановись... Здесь люди... Могут свет включить!

Но моя рука была уже внутри ее джинсов и гладила все, до чего могла добраться. Последним препятствием был тонкий шелк ее трусиков. Я ощутил под нею заветную щель и стал водить по ней пальцами, чувствуя, как она мокреет от моих прикосновений. И это пробуждало во мне лавину неистовых желаний. Зоя застонала:

— Прекрати... Не надо... Слышишь?... Убери руку... Пожалуйста... Я прошу тебя!...

Но физического сопротивления она не оказывала. И я, не слушая ее мольб, подчиняясь одному лишь природному инстинкту, просунул руку под трусики. Мои пальцы погрузились в густой пучок жестких волос. Таких же, как на ее голове. «Интересно, они тоже белые»? — думал я и, медленно двигая пальцами, проникал все глубже и глубже.

— Ой... Что я себе позволяю?... Дура!... Боже мой... Не надо!...

Она скрестила ноги, но мои пальцы уже раздвигали губки ее срамной щели. Я нащупал ее клитор, скользкий, мясистый и упругий и стал нежно двигать на нем подвижную кожицу, совершая пальцем осторожные круговые движения.

— А!... Что ты делаешь?!... Боже! Как я могла такое допустить!

Ее бедра непроизвольно раздвинулись, и моя рука получила свободный доступ к мягким, нежным и таким чувствительным бархатным губкам-лепесткам. Влага жизни просто хлынула из нее. Я снова коснулся головки клитора и начал нежно, но страстно ласкать его круговыми движениями, постепенно ускоряя темп.

— Что ты делаешь?!... Я ведь кончу! Ой! О-о-ой!... Кончаю!... Кончаю!... Кончаю-у-у-у!... — шептала она мне на ухо и билась в судорогах оргазма.

Она обмякла. Ее голова бессильно опустилась мне на грудь. Зоя нежно поцеловала меня в шею и почему-то заплакала. Я поправил ее волосы и попытался заглянуть в ее лицо. Но она продолжала плакать, пряча его от меня.

— Зоечка, милая! Ну не надо плакать. Все было так хорошо!

— Я никогда не ожидала, что могу допустить такое! И где? В автобусе! Какой ужас!... Что ты обо мне подумаешь!

Пытаясь ее успокоить, я продолжал ласкать ее спину, талию, груди. Ее тело снова напряглось, и она начала целовать меня, сопровождая поцелуи непередаваемыми междометиями. И снова моя рука оказалась у нее в трусиках, лаская вожделенный клитор.

— Ай! Ты с ума сошел! Хватит! Я опять опозорюсь!... Кончу!...

— Какой он у тебя большой! Твердый! Прелесть!

— Не понимаю, тебе что от этого?... А-а-а!... Большой или маленький!... Какая тебе разница?!...

— Я от этого так возбуждаюсь!... Давай! Давай! Кончи еще!...

— А-а-а! А-а-а!... Ой, как хорошо!... Ой, как!... Ниже!... Так! Так!... Еще!... Кончаю! О-о-о-о!... О-о-о!... А-а-ах!... Кончила...

Обмякнув, она погладила мои волосы, плечи, забралась под рубашку, нащупала соски и стала крутить их между пальцами, как я ей пару минут тому назад. И я ощутил такой прилив страсти, что сжал ее щеки ладонями и вобрал в себя ее губы, насколько это было возможно. Ее рука робко, но уверенно начала расстегивать мои брюки. Я понял, что она запуталась в моей рубашке и не может добраться туда, куда стремится. Желая помочь ей, я попытался выдернуть рубашку из брюк, но ее рука уже проникла в мои трусы. Зоя осторожно и ласково стала гладить член. Порой она надавливала пальцем у его основания, и он становился еще крепче и подпрыгивал, как вспугнутый зверек.

Я расстегнул ремень и чуть привстал, а Зоя освободила мой член и начала играть им уже на свободе....

Она страстно перебирала яйца, сжимала их по очереди, но мне не было больно. Только яростно нарастало возбуждение.

Зоя оттянула назад кожицу члена и обнажила головку. Она сделала это так нежно и ласково, что я весь затрепетал от наслаждения. Подушечками пальцев она начала гладить голую поверхность головки, распаляя во мне желание до крайности, до предела.

— Как приятно... — простонал я.

Мои ноги вытянулись и невероятно напряглись. А Зоя, не помня себя, нежно охватила член рукой и начала, чуть постанывая, двигать кожицу. Когда ее рука доходила до основания члена, обнажая до края головку и натягивая уздечку, я испытывал высшее блаженство, а едва она снова прятала головку, мне хотелось, чтобы она опять натянула кожицу до предела. И Зоя тут же делала это, словно читая мои мысли. Возбуждение достигло кульминации, и я почувствовал, что еще пара таких ласкающих движений, и я, окончательно утратив над собой контроль, фонтаном спермы залью свою одежду и все, что есть вокруг меня.

— Стой... — тихо зарычал я, — а то... з-з-замараю все!!!

— Сейчас, — прошептала она в экстазе, — посиди так секундочку!

Зоя торопливо расстегнула сумочку и достала мягкую белоснежную салфетку. Она снова схватила мой член и, накинув на него салфетку, возобновила прежние ласки — стала нежно двигать кожицу члена, страстно дыша. А другой рукой она нащупала мой сосок и начала крутить его между пальцами. Все мое тело свело неистовой судорогой, и я едва не закричал. Но я только выдохнул ей в самое ухо:

— Я кончаю! Ой! Ой! Кончаю! Кончаю! Кончаю!

Это был не просто оргазм, а какой-то супероргазм. Я метался на сидении, бился в конвульсиях, а она все ласкала и ласкала меня своей неистовой лаской. Но постепенно кульминация спала. И мне почему-то сделалось невероятно стыдно перед этой замечательной девушкой, отдавшей мне такую порцию ласки, какую ни от какой иной женщины я не получал и за неделю.

Зоя протерла салфеткой вокруг моего члена, выбросила ее в окно и достала вторую. Тщательно вытирая остатки моей влаги жизни, она посмотрела мне в лицо и игриво улыбнулась.

— Ты как вулкан. Я прикрывала, как могла. Но там у тебя намокло все.

— А брюки? Снаружи?

— Они были приспущены.

— Я следила, как могла. Думаю, что все в порядке. Если что — замоем. У меня есть бутылка минеральной воды.

— Когда рассветет — посмотрим. Ты это делала необыкновенно! Ты была само совершенство. Предугадывала все мои желания.

— Ты тоже был так нежен и страстен! Ты абсолютно все делал, как надо. Ты даже руку кладешь, как надо, и гладишь так приятно и нежно! Так возбуждающе! Никто меня еще так не раскрывал в сексе, как ты. Правда, и мужчин у меня было всего ничего. Мой муж, мой жених Леша, да ты вот.