#конкурс
Paste traveller#конкурс
Еще шумели скрипки, исполняя гимн говну и цветам, но уже Миша Корнилова и взволнованный я быстро направились к выходу из театра. Весенний воздух, состоящий в общем из двух запахов: опять же цветов, говна, возбуждал во мне тихую волосатую тайну.
Ее отец — настоящий пидарас, пожилой пидарас, пидарас, писавший книги, сказал мне как-то улыбаясь и потирая руки смазанные на ночь прозрачным английским кремом: вы, молодой человек, уж очень поэтичны в своих устремлениях. Да, я очень поэтичен. И вся моя поэзия — для тебя, Миша.
Она была Мишей Ненаотъебись, просто Мишей Ненаотъебись, по утрам, ростом в два фута (без двух вершков и в одном носке). Она была Шизой на Лурке. Она была Корниловой во ВКонтакте. Но в моих объятиях она всегда была: Миша. И сейчас, когда пахнет говном, когда весь мир — шиповник и первоцвет, такое крылатое бессмертие одолевает душу мою когда смотрю на нее.
Мы познакомились в "Пятерочке". Я хотел купить молока, прошел к кассе, сказал, что пакет не нужен.
— Не берите, молодой человек, это просрочка.
— А почему просрочка стоит в холодильнике? — спросил я.
— А ты ебало-то прикрой, петух. Сказано: не бери. Миша, сделай отмену, у этого долбойоба наличка.
И тогда-то я увидел Мишу.
Это была любовь с первого взгляда, с последнего взгляда, с извечного взгляда.
Я стал чаще ходить в "Пятерочку". Я стал чаще читать сонеты Шекспира, и бывало, что случайная сытая отрыжка перебивала строку, а Миша, певучим тоненьким голоском смущенно говорила: фу, бяка, как так можно?!
Я провожал ее до дома. Я дарил ей сирень. Я подарил бы ей весь мир, если бы… если бы… если бы… В один майский вечер я пригласил Мишу в театр. Тогда давали Онегина, давали со вкусом, и Миша хотела, кажется, поближе познакомиться с творчеством Пушкина. Я тактично поправил ее, сказав, что в этом случае она скорее познакомится с творчеством Чайковского. Миша обиделась и попросила рассказать анекдот. Я рассказал анекдот про баскетбольную школу имени Фридриха фон Кюхлера: научим попадать в блокадное кольцо всего за один месяц. Миша снова обиделась.
Я поцеловал ее в шею, приобнял, и, подстраивая под нее свой шаг, говорил всякие глупые нежности, и тогда Миша розовела и хихикала в воротник. Когда до театра оставалось около двух остановок, Миша сказала, что хочет посрать. Меня это не смутило, потому что Мишина прямота, ее чудесная манера называть вещи своими именами отзывались во мне любовью и звоном. Но посрать было негде, поэтому мы решили, что Миша потерпит до момента, когда Онегин убьет Ленского.
Театр. Мы сели на последнем ряду. Разлилась музыка. Потушили свет. Летний вечер. Сад усадьбы Лариных. Ариозо Ольги. Миша соскользнула на пол. Расстегнула мою ширинку и начала сосать. Я не способна к грусти томной, я не люблю мечтать в тиши… На сцене был мягкий свет, восхитительный голос Ольги как-то перекликался с малиновым блеском на губах Миши. Чайковский чувствовал, что при замкнутом характере Татьяны было бы художественным просчетом слишком рано дать ей большую арию и тем самым вывести ее на первый план. Поэтому после первой, будто непроизвольно вырвавшейся у нее реплики (по поводу пения крестьян) композитор переключает внимание на более открытую и непосредственную Ольгу. Ольга должна была косвенным образом осветить и образ старшей сестры, Татьяны, показать не только контраст между девушками, но и то общее, что при всем несходстве характеров в данный момент их объединяет. Поэтому Чайковский не стремился умалить свою резвую героиню, дав ей только веселую, беспечную арию. Он создал образ юной невесты, жизнерадостной и влюбленной, не верящей, что в жизни могут быть невзгоды, и ожидающей от будущего большого счастья. Постоянная задумчивость сестры кажется ей странной. То ли поддразнивая Татьяну, то ли удивляясь ей, произносит Ольга первую свою фразу: я не способна к грусти томной, я не люблю мечтать в тиши…
Пока я рассказывал это, Миша продолжала сосать. Я кончил Мише в рот, и она, тоненькими пальчиками вытирая губы, сказала, что моя сперма на вкус как имбирь.
Когда Миша села обратно, я услышал громкий жидкий хлопок. Его услышали все, потому что в этот момент музыка смолкла и готовилась партия Ленского, но Ленский опаздывал. Это обосралась Миша. На пол крупными пахнущими каплями потекла подлива. Миша побагровела. Мы спешно покинули театр, из-под Мишиной юбки текла коричневая плотная масса, в которой можно было разглядеть непереваренный зеленый горошек. Еще шумели писклявые скрипки, но уже Миша Корнилова и взволнованный я направились к выходу из театра. #паста #lurkopub #lm
