Когда за дело берется идиот

Наверно, можно было бы сказать, что Навальный по итогам препирательства в интернете с Алишером Усмановым и проигранного ему суда, что называется, потерял лицо, если бы утверждение о наличии у него этого самого лица выглядело бы хоть сколько-нибудь основательно. Мне всегда казалось, что с портрета оппозиционного политика на мир взирает странная маска, схваченная на живую нитку из подвернувшейся под руку рванины. 

То он — демократ, то — приверженец русских националистов, то — популист, призывающий вернуть народу награбленное, то — собственник и бизнесмен с сумеречным, если не сказать больше, бэкграундом. Мозаичность и очевидная искусственность образа симпатии к его обладателю не добавляла, хотя и не очень-то раздражала. Навальный был технологичен, а оттого уныл фактически с самого момента появления на политическом поле.

Но даже его хулители не могли оспорить, что созданный Навальным Фонд борьбы с коррупцией, хотя и является политическим инструментом для расшатывания системы и дискредитации власти, тем не менее не совсем бесполезен. Отрицать наличие коррупции не придет в голову даже самому отчаянному лоялисту, а следовательно, действия, направленные на ее искоренение, в какой-то мере могут принести пользу обществу. 

В результате расследований ФБК на свет Божий выплывали какие-то немыслимые особняки чиновников первого эшелона, яхты, имущество, явно нажитое государственными служащими непосильным трудом. Даже Путин как-то — то ли во время пресс-конференции, то ли на прямой линии — заметил в связи с очередным разоблачением Навального, что чиновникам стоило бы быть скромнее. Вот это “быть скромнее” и есть та самая чаемая обществом обратная связь с властью, когда общественный контроль, пусть даже и в таком, слегка перекошенном от вранья и политических амбиций, формате дает некий результат.

Увы, даже этот, с трудом фиксируемый из-за катастрофического отрицательного обаяния Навального, но все же очевидный позитивный смысл деятельности возглавляемой им общественной организации, пал жертвой предпринятой им атаки на премьера Медведева и олигарха Усманова. Переступив с легкостью через правовую логику, оппозиционер вывалил на свой сайт и растиражировал в Сети целый набор очень серьезных обвинений. Основные: Усманов осужден в советские времена “то ли за мошенничество, то ли за изнасилование”, олигарх подарил благотворительному фонду, которым руководит однокурсник Медведева, дорогостоящий особняк. Это взятка. Следовательно, Усманов — взяткодатель, а Медведев — взяточник.

Навальному стоило взять в расчет последствия своего скандального шага. Было понятно, что премьер-министр едва ли снизойдет до публичной дискуссии с мутным политическим персонажем, но то, что Алишер Усманов может подать в суд за диффамацию, было не просто очевидным. Этот вариант, надо полагать, сам оппозиционер закладывал в долгоиграющий и очень резонансный политический проект. Почему я говорю о полном пренебрежении правовой логикой, что выглядит весьма странно, если учитывать, что какое-то юридическое образование у Навального имеется? Поразительно то, что он, судя по всему, нацелился на будущий судебный процесс исходя из презумпции виновности, когда не обвинитель должен предоставить доказательства виновности жертвы, а жертва обязана оправдываться и приводить аргументы, что она — не верблюд.

Но принцип презумпции виновности давно квалифицирован как атрибут несовершенной системы права, характерной для отсталых обществ, государств авторитарного или тоталитарного типов. Его нет нигде — ни в западных странах, ни в России. Идти в суд, чтобы навязать ему правила игры, никак не согласуемые с законом, было актом какого-то ослепительного и необъяснимого слабоумия. По замыслу Навального, лишенному, как уже было сказано, всяких правовых основ, именно Усманов должен был доказывать, что безвозмездная передача особняка благотворительному фонду не является взяткой. Но почему, собственно, это взятка? Из чего это вообще следует? В соответствии с этой логикой любой подарок — что угодно и кому угодно — можно объявить криминальным презентом.

Усманов снизошел до объяснений в интернете. Он рассказал Навальному, что иногда в имущественной сделке отступные могут быть выплачены и через акт дарения. Но он мог бы этого не делать. По крайней мере суд это не интересовало. Он желал исключительно доказательств — прямых и ясных, что речь идет о коррупционной сделке. Их не было. Проиграл Навальный и по другим пунктам. В частности, обвинение в изнасиловании было легко опровергнуто предоставленными защитой Усманова копиями приговора суда, по которому бизнесмен отсидел шесть лет при советской власти.

Такой исход дела даже самый заштатный юрист мог бы предсказать, не заглядывая в книги, справочники, постановления Верховного суда, — просто на основании понимания железной логики закона. Я почему-то думаю, что и сам Навальный понимал, чем обернется для него судебный процесс, однако он явно рассчитывал на эффект раскручиваемой им сейчас без особого успеха шулерской карусели, когда любой судебный приговор объявляется заранее неправосудным, поскольку судебная власть не свободна в принятии решений.

Единственное, чего Навальный явно не ожидал, что Усманов выйдет в интернет-пространство и начнет макать его физиономией в коктейль из сплетен и косвенных улик, сооруженный для оппозиционного забега. Получился в результате не забег, а залет, поскольку, будучи уличенным во лжи, оппозиционер не только не подумал признать, хотя бы частично, свою неправоту, а начал уж как-то совсем картинно и неестественно кривляться перед камерой.

Массовая аудитория, конечно же, не слишком искушенная в юридических тонкостях, едва ли что-то знала о презумпции виновности, но видеоблоги Усманова, издевательские упреки со стороны украинского журналиста Анатолия Шария сделали свое дело. Нежелание Навального прямо ответить на обвинение в клевете по совершенно конкретным пунктам обернулось убежденностью в том, что парень съехал с темы. Последний штрих в образ юриста, борющегося с нарушением закона, добавило заявление Навального, что он не намерен выполнять решение суда об удалении фильма “Он вам не Димон” со своего сайта. Искусственный хребет, на котором кое-как держались колокольчики ниспровергателя основ, рассыпался окончательно — ни юрист, ни здравомыслящий человек, просто клоун, фрик типа Саши Сотника и других городских сумасшедших, не устающих рассказывать о чудовищных деяниях кровавого режима.

То, что Навальный вычеркнул себя из списка условно вменяемых либералов, — это полбеды. Это должно было произойти так или иначе. Жаль, что осиротела функция общественного противодействия коррупции и что расследования ФБК, вызывавшие ранее колоссальный резонанс, отныне будут звучать как фоновый шум, производимый не подлежащей ремонту бесполезной овощерезкой.