Ключ

К содержанию

Глава 17

======== Глава 18 ========

Полночь застала Франсуа уже привычно за рабочим столом в его маленьком кабинетике. В голове все ещё шумел выпитый с Жераром Моро виски, а пальцы пахли сигаретным дымом. Час назад он получил на руки адрес бывшей жены Седу — Беатрис Азуле. Под одной крышей с мамой проживал и пресловутый отвергнутый сын, но ехать к этим людям за полночь было слишком даже для Мореля. Отправиться домой тоже было выше сил. Он знал, пока не окончено расследование, не сможет вести себя как нормальный и адекватный семьянин. Расхожая фраза о том, что следователь не должен тащить работу домой, не срабатывала на практике. Своим появлением он разбудит чутко спящего сына и его до утра затем не уложишь, а внешним видом напугает жену, не сможет нормально общаться и всё испортит. Кроме того, от него несло сигаретами и алкоголем, и ему совсем не хотелось объяснять Тамаре, что надрался он тоже в рамках расследования. И как бы ни хотелось сбросить навалившуюся тяжесть, погрузиться в горячую ванну с пеной и смыть все мысли, а затем отрубиться до утра, расслабляться было ни в коем случае нельзя. Уж лучше он поработает ещё, а потом покемарит на удобном кожаном диване шефа Пас­каля Пе­ти. Перед ним на столе лежали распечатки входящих и исходящих звонков с телефона Ксавье Седу, и детектив пытался их просматривать. Как назло, голова соображала туго. Морель встал и направился в туалет. Там, закатав рукава рубашки по локоть, открыл кран и плеснул себе несколько пригоршней холодной воды в лицо. На обратном пути остановился у автомата в коридоре и, бросив пару монет, добыл дрянной, пахнущий почему-то желудями кофе в бумажном стаканчике. Все эти манипуляции должны были помочь ему собраться с мыслями. В конце концов Франсуа снова вернулся за стол. Над распечаткой телефонных звонков уже поработал следователь из его следственной бригады. Ярко-зелёным маркером он выделил всё, что показалось ему странным и выбивалось из общей картины. Детектив отхлебнул остывший, и от этого ставший ещё более противным напиток, незаслуженно названный кофе, и принялся за изучение документа. Его глаза рассеянно заскользили по строчкам. Звонки от Ангела и звонки на его номер — в большом количестве ежедневно, но это и понятно. Связь между продюсером и его подопечным была тесной, и это все опрошенные подтверждали. Дальше внимание Мореля привлекли два подчеркнутых звонка от сына Седу — Андре — в мае. Ниже все спокойно. И вот в июне целый ярко-зеленый блок бросился в глаза. Франсуа посмотрел на дату и присвистнул. Сон как рукой сняло. В ночь убийства на телефон Седу поступило шестнадцать неотвеченных вызовов с телефонного номера Леона Ноэля.

Морель погрузился в раздумья. Разговор с Жераром Моро оставил в его душе мутный тошнотворный осадок. Он многое видел в силу своей профессии и его трудно было чем-то удивить, но история продюсера, готового для наживы пожертвовать своим подопечным, выводила из равновесия. Ему не верилось, что это правда. Но что-то упрямо подсказывало, что ударник группы не мог ошибаться. Логика в этом была нерушимая. Деньги, которые сулил Седу скандал, связанный с преждевременной кончиной главного солиста группы, вероятно, могли вскружить продюсеру голову. Но неужели никто не мог остановить его? Или мог? И если мог, то каким образом? А вдруг у Бертолини появился защитник, который решил убрать продюсера до того, как корыстный делец отправит Ангела на тот свет? Франсуа опять посмотрел на шестнадцать неотвеченных звонков. Последний — в пятнадцать минут первого, почти за час до убийства Седу. Ну что же, теперь разговор с Леоном Ноэлем стал определенно необходимым и Морель решил, что завтра утром, сразу после визита к бывшей семье Седу, он поговорит с месье Ноэлем. Оставалось только надеяться, что его найдут к этому времени. Возможно, этот Леон объяснит, чего так настойчиво добивался от Ксавье Седу в ночь, когда последнего убили. По крайней мере, надо выяснить, есть ли у него алиби. Франсуа погасил настольную лампу и с вожделением подумал об аппетитных формах комиссарского дивана.

***

Кое-как умывшись и почистив зубы в туалете конторы, Морель сменил рубашку на свежую, хранившуюся для таких случаев в шкафу в его кабинете. Автомат в коридоре зашипел и выдал очередную порцию так называемого эспрессо. Франсуа, мучимый чувством вины перед собственным организмом, недосыпом и тянущими болями в желудке — первыми предвестниками гастрита, пригладил слегка влажные волосы и сел за руль. Состояние, в которое он впадал каждый раз расследуя тот или иной случай, сложно было объяснить с научной точки зрения, но ни есть твёрдую пищу, ни спать нормально детектив не мог ровно до той поры, пока дело не было раскрыто. Это было не правильно и вредно для здоровья. Но все жизненные ресурсы каждый раз были направлены на мозговую активность, а не на переваривание пищи, например. Тамара рвала на себе волосы и намекала на проблемы со здоровьем в будущем и своё возможное раннее вдовство, но, невзирая на ультиматумы, поменять что-либо была не в силах. Франсуа клялся нормально питаться, спать по расписанию и свозить её в отпуск, но всё это было чистой воды враньём и самовнушением. Среди следователей нет нормальных людей. В этом Морель был твёрдо убеждён.

Вот и теперь, благополучно пропустив завтрак, Франсуа ехал на другой конец Парижа, чтобы допросить вдову Ксавье Седу и его сына, которых, по словам Альберта Долана, продюсер совершенно по-скотски бросил много лет назад. По счастью, законы трафика теперь были на его стороне: большинство машин двигалось в сторону центра города, поэтому до места назначения Морель добрался без проблем. К его огромному удивлению, неугомонный напарник, вчера опять слинявший самым наглым образом, что-то весело себе насвистывая под нос, был уже там. И через несколько минут Франсуа ёрзал в глубоком и неудобном кресле, пытаясь устроиться покомфортнее. Он вежливо сделал глоток остывшего кофе из красивой фарфоровой чашки и посмотрел на лейтенанта, который скучал чуть поодаль. Оба следователя чувствовали себя слегка неуютно под внимательным взглядом немолодой женщины, которая сидела напротив них и молчала.

У Беатрис Азуле были большие печальные глаза и ярко выраженные носогубные складки. Франсуа попытался вспомнить, а сколько, собственно, лет было самому Седу, и мысленно задал себе вопрос, почему мужчины могут стареть красиво и достойно, а для женщин подкрадывающаяся старость почти неизменно несёт с собой увядание и разрушения во внешности. Наверное, и в природе за все требуется платить. Щедро расходуя запасы организма во время вынашивания детей, женщина стремительно стареет по мере взросления потомства. Человечество может предложить лишь услуги пластических хирургов, оплачиваемые любящей половиной. Хотя, тут детектив усмехнулся, все зависит от силы любви. Звезда футбола Жерар Пике, держа за руку супругу Шакиру, старше него на десять лет, нежно целуется с ней перед камерами репортеров, а она, счастливо улыбаясь, с высоко поднятой головой несет свой возраст. Любовь иногда творит чудеса.

Квартира, в которой они сидели, была простой, но чистой. В ней не было предметов антиквариата, в отличие от квартиры продюсера на бульваре Сен-Жермен, или особых предметов роскоши. Здесь жили достаточно скромно. Скорее всего, Седу не баловал свою бывшую семью.

— Всегда боялась, что Ксавье уйдет от меня к другой женщине, — прервала тишину бывшая супруга продюсера и грустно улыбнулась, — зря боялась, кстати, — она помолчала и объяснила очевидное: — К женщине он не ушел. Он ушел к мужчине.

— Вы тяжело перенесли разрыв? — принялся задавать вопросы Басель, пытаясь нащупать больные места и скрытые мотивы, а Франсуа весь обратился в слух. Женщина задумчиво кивнула.

— Да, мне это тяжело далось. Я очень злилась на Ксавье. Особенно поначалу, — она сжала в тонких покрытых коричневыми пигментными пятнами пальцах платочек, — но потом, когда прошло время, я поняла, что это было неизбежно.

— Почему? — подался вперед Ромм, выражая готовность слушать. Как показывала практика, женщины типа Беатрис охотно рассказывают о своих проблемах, стоит им увидеть хоть мало-мальски заинтересованного слушателя. Сейчас такой слушатель был.

— В сущности, нас поженили родители в очень молодом возрасте. Тогда мы многого не понимали и многое не знали друг о друге. Как, собственно, и о том, как должна складываться наша жизнь. Но прошли годы и стало ясно, что мы с Ксавье очень разные. Он всегда кипел от идей, у него были воистину наполеоновские замыслы, а я была очень спокойной и домашней. Мне не нужно было много. После рождения Андре я с удовольствием ушла в декрет, да так из него и не вышла — малыш рос болезненным. Мне, откровенно говоря, и не хотелось обратно на работу. Жизнь домохозяйки нравилась мне гораздо больше. Ксавье постоянно пытался меня куда-то вытащить, увлечь, но мне это было не очень интересно. В конце концов я ему наскучила, — женщина подняла на мужчин глаза, словно искала сочувствия. — Я чувствовала, что он меняется. Чувствовала, что ему нужно что-то большее, что я не могла ему дать. И всё же, когда он ушел, для меня это стало ударом.

— Он сказал вам, что уходит к другому мужчине? — спросил Ромм.

— Нет, — помотала головой мадам Азуле, — но я скоро всё сама узнала. Общие знакомые доложили. И скажу я вам, это было то ещё унижение, — она комкала в руках кружевной платочек. Видно было, что эти воспоминания не доставляют ей радости, — одно дело, когда твой муж бросает тебя ради другой женщины, а другое, когда он вдруг меняет ориентацию. В глаза мне, конечно, никто ничего не говорил, но я постоянно слышала за спиной шуточки, что довела его до того, что он теперь и смотреть на женщин не может.

— А что вы почувствовали, когда узнали, что Седу больше нет? — продолжил лейтенант. Женщина подумала, пожала плечами и подняла на него сухие и какие-то выцветшие глаза.

— Ничего, — тихо призналась она и снова опустила взгляд, — я понимаю, это ужасно звучит. Но я ничего особенного не почувствовала. Нет, — спохватилась вдова, — то есть, естественно, у меня был шок. Как у любого человека, которому рассказали ужасную новость о близком родственнике. Но, как ни ужасно в этом признаваться, я не испытала чувство утраты. Наверное, потому что смирилась с уходом Ксавье давным-давно. Я уже своё отплакала.

— Седу продолжал общаться с вами и сыном после развода? — задал Басель следующий вопрос. Мадам Азуле помолчала немного. Видно было, как тяжело даётся ей этот разговор, наконец, она собралась с духом и продолжила.

— Нет, — она прочистила горло и тяжело вздохнула, — он однажды вечером собрал чемодан и ушел, ничего мне толком не объяснив. Андре тогда было всего пять лет. Он ничего не помнит. Может, это и к лучшему. Одно время я надеялась, что Ксавье станет так называемым воскресным папой, но и этому не суждено было сбыться. Он навсегда испарился из нашей жизни. Иногда посылал деньги, но их было очень мало, — она покачала головой, — мне пришлось вернуться на работу. Правда, со временем, когда стал успешным продюсером, он сообщил, что будет оплачивать хорошую частную школу для Андре. Но этим всё и исчерпывалось. Развод мы оформили через год, и даже тогда я его не увидела. Бумаги мне пришли по почте.

— Вы сменили фамилию на свою девичью. Себе и сыну. Теперь вы оба Азуле, — продолжил Ромм. — Зачем вы это сделали?

— Ну, во-первых, как уже говорила, я была очень зла на Ксавье, — Беатрис задумчиво посмотрела в окно. — А во-вторых, так гораздо удобнее. Да и помогает избежать глупых вопросов про моего бывшего мужа.

— А как чувствовал себя ваш сын? — включился в разговор Франсуа.

— Андре было гораздо тяжелее, чем мне, — в этот момент глаза мадам Азуле заволокло настоящей печалью. Стало ясно, что сын единственная и настоящая забота этой немолодой женщины. — Как ни старалась, я не смогла заменить ребенку отца. Это оказалось невозможно. А когда воспитываешь мальчика, это может превратиться в катастрофу. Мальчикам особенно сильно нужны отцы. Именно отец может воспитать сына настоящим мужчиной. А Андре всю жизнь чувствовал свою ущемлённость и ущербность. Вот и в школе у него были проблемы. Одно время он чуть не превратился в изгоя.

— Почему? — заинтересовался Франсуа. — Была причина?

— Как я уже сказала, Ксавье оплачивал Андре очень дорогую частную школу. Но дело в том, что в заведении подобного рода одной оплатой за обучение дело не заканчивается. Дети там одеваются дорого, приносят в школу эксклюзивные мобильные телефоны и прочую ерунду. Вечером их разбирают по домам на роскошных машинах. У нас с Андре ничего такого не было, и сын очень комплексовал. Я пыталась поговорить с Ксавье, но он и слушать ничего не хотел. Я даже просила его перевести сына в школу попроще, но он вбил себе в голову, что эта ситуация должна воспитать из мальчика мужчину. Что Андре обязан переломить себя, противопоставить себя системе или найти подработку. Но как-то справиться с проблемой. Подозреваю, Ксавье сделал это специально. В этом есть определенный смысл. Но мой бывший муж не учел одного. У Андре не было характера отца и его силы воли. В результате он не смог вынести правильный урок из этой ситуации и только озлобился.

— Андре пытался контактировать с отцом? — снова взял беседу на себя Басель.

— Пока учился в школе — нет, — принялась объяснять Беатрис, — но когда обучение окончилось и пришёл момент выбирать профессию, случилась одна неприятная история. Я поговорила с Ксавье и он обещал оплатить сыну колледж, но Андре долго не мог определиться с будущей профессией. Потом он вбил себе в голову, что может стать певцом. Он считал, отцу ничего не стоит ему помочь, но тому категорически не понравилась такая идея, — женщина вздохнула, — тут я с ним согласна, честно говоря, таланта к пению у Андре не было. Но сын не послушался и сам, без приглашения, явился на кастинг. Ксавье пришёл в ярость. Произошёл скандал. Андре вывели с охраной. Он был ужасно подавлен и на долгое время прекратил попытки общаться с отцом. — Мадам Азуле замолчала, словно раздумывая, следует ли рассказывать дальше, но всё же решилась. — Но некоторое время назад он все же обратился к отцу за помощью.

— Какого роду помощью? Он просил у Седу денег? — спросил Ромм. Беатрис кивнула.

— Андре по образованию программист. Но долгое время работал специалистом по графической рекламе. Это удобно — позволяет работать не выходя из дома. В конце концов мальчик решил основать собственную фирму. Но в заёме на открытие собственной компании ему отказали, и тогда Андре решился обратиться к отцу. Ведь Ксавье уже был очень богат и для него эта сумма ничего не значила.

— Седу дал деньги? — спросил Франсуа, точно зная ответ на свой вопрос. Мадам Азуле отрицательно помотала головой.

— Нет, Ксавье отказал.

— Как это воспринял ваш сын? — снова перехватил инициативу на себя Басель.

— Очень плохо, — призналась Беатрис. — Он был морально раздавлен. Ведь всё так хорошо начиналось. Ксавье назначил ему встречу. Андре приготовил бизнес-план. И потом, сын просил деньги не насовсем, а в долг. Он был уверен, что всё получится. Но выяснилось, что Ксавье даже не собирался давать деньги. Он пригласил его к себе, чтобы прочитать ему нотацию. Стал говорить, что ему самому никто не помогал вставать на ноги. И что он, Ксавье, и так уже сделал всё, что от него требовалось — заплатил за образование Андре. Что только так — самостоятельно — можно стать настоящим мужчиной, и много чего ещё в этом духе.

— Когда это произошло? — уточнил Морель и выпрямился, стараясь поменять позу. От долгого сидения на одном месте стала затекать нога. Женщина задумалась.

— В конце мая, кажется, — произнесла она неуверенно. Ромм демонстративно открыл папку с материалами уголовного дела.

— У нас есть свидетельства очевидцев, что ваш сын угрожал убить Седу в тот вечер, когда произошла встреча, о которой вы рассказываете. Вам что-нибудь об этом известно? — он быстро вскинул на Беатрис глаза.

Её лицо стремительно побелело, глаза влажно заблестели, а скрюченные пальцы сжали кусочек батиста, который она продолжала комкать в руках. Ни разу при упоминании бывшего супруга, погибшего при ужасных обстоятельствах, её голос даже не дрогнул, но теперь, когда поняла, что единственному сыну грозят проблемы, она готова была разразиться слезами.

— Андре не мог убить Ксавье! Он не такой человек. Да, он тогда очень много плохого наговорил, но он же был так расстроен! Неужели вы не понимаете? — Внезапно она поникла, словно из неё разом выкачали весь воздух, и следующую часть фразы произнесла почти спокойно: — У Андре просто духу не хватит, чтобы убить человека.

Басель с удивлением встретился с женщиной глазами и спустя мгновение кивнул.

— Где был ваш сын в ночь убийства Седу? — поинтересовался он, и мадам Азуле без промедления ответила.

— Здесь. Дома. Он же живёт со мной. Его комната следующая по коридору.

— Вы так уверены, — усмехнулся Франсуа. — Вам даже не нужно вспомнить или проверить?

Женщина махнула рукой.

— Вы думаете, я его покрываю? Нет. Андре практически не выходит из свой комнаты.

— Парню давно за двадцать, а он не ходит на вечеринки, не встречается с друзьями? У него нет девушки? — На каждый из этих вопросов Беатрис отрицательно мотала головой. Морель недоверчиво хмыкнул.

— Он всё время сидит у компьютера в своей комнате. Я ему даже еду туда отношу, — ответила женщина со слабой улыбкой. — Таково современное поколение, — покачала она головой.

— Так где же он сейчас? — поинтересовался Франсуа.

— Пошёл в магазин. У нас кончилось молоко. Он придет с минуты на минуту.

— Можно посмотреть на его комнату? — деловито осведомился Басель.

— Да, конечно, — кивнула женщина, вставая и показывая направление.

— Кстати, — словно невзначай обернулся в дверном проёме Ромм, — а кому отойдёт состояние Седу?

— Пока не знаю, — женщина слабо пожала плечами, — но несказанно удивлюсь, если нам с Андре. Нотариус сказал, завещание будут читать через два дня. — Басель кивнул и они прошли через узкий коридор в комнату Андре Азуле. Небольшое квадратное помещение с одним маленьким окном выглядело достаточно уныло. Кроме мощного и навороченного компьютера на столе, зацепиться взгляду было абсолютно не за что. Все стены были завешены постерами с жизнеутверждающими лозунгами типа: "Хотелось бы, чтобы не только хотелось", "Ночью есть вредно, но очень вкусно", "Все будет хорошо, я узнавал" и тому подобными. Кроме стола, шкафа и кровати, здесь не было другой мебели. Воздух был спёртый, наверняка помещение редко проветривали. Жизнь человека, проводившего в этих четырех стенах всё своё время, нельзя было назвать насыщенной. Франсуа с Баселем переглянулись. Мать Андре за ними не пошла. Она стояла в дверном проёме, подперев щёку рукой. В этот момент громко хлопнула входная дверь и высокий молодой голос с порога прокричал:

— Мам! Я дома. Ты представляешь, у них не было нормальных бананов. Одна сплошная почерневшая гниль. Вот бы их самих накормить этой тухлятиной. Как только у них руки поднимаются, это впаривать людям!

— Сынок, у нас следователи из полиции, — поспешила ему навстречу Беатрис. Морель с Роммом услышали, как что-то упало в коридоре. Видимо, парень от неожиданности выронил свои пакеты с покупками. Не успели детективы выйти в коридор, как парень сам залетел в комнату. Морель содрогнулся. Парень выглядел точь-в-точь как отец. У него были такие же вьющиеся тёмные волосы и карие глаза, но это было только первое впечатление. На самом деле парень представлял из себя только бледную копию Ксавье Седу. Ему явно чего-то недоставало в облике. Было какое-то ощущение незавершенности в чертах его лица. Словно парня выстирали и он полинял. Его лицо было перекошено. Он судорожно сжимал руки в кулаки, а ноздри раздувались от возмущения.

— Эти полицейские расследуют убийство… папы… — закончила в дверях его мать.

Парень некоторые время молчал, и Франсуа с Баселем тоже почему-то не решались прервать молчание. Наконец Седу-младший открыл рот.

— Он мне не папа, — произнес он медленно, — и я рад. Слышите?! Рад! Рад! РАД!!! — С каждой секундой его голос звучал всё громче и в итоге сорвался на фальцет. — Я рад, что этого старого пидараса убили!

***

Франсуа с напарником вышли из подъезда с тяжёлым сердцем. Андре Азуле наотрез отказался отвечать на их вопросы, но всё и так было понятно. У парня есть алиби, поэтому ещё одна версия только что развалилась. "Господи! — мысленно взмолился Морель. — Не дай мне дожить до момента, когда мой собственный сын будет кричать, что он рад моей смерти". Он достал мобильный, чтобы позвонить Леону Ноэлю и договориться о встрече, когда телефон сам внезапно ожил в его руке. От неожиданности Франсуа чуть не уронил аппарат на влажный серый асфальт. Звонил Солюс. Сердце Мореля сжалось. До сегодняшней пресс-конференции осталось всего несколько часов и сейчас придется доложить, что почти все его версии не подтвердились. Он вздохнул и провел пальцем по зелёной стрелке на экране.

— Франсуа! — бросил комиссар в трубку отрывисто, и Морель напрягся. По имени его в конторе называли, исключительно когда всё было совсем серьёзно. — Где вы сейчас с Баселем? Дуйте в контору. Анжело Бертолини только что сознался в убийстве.

Глава 19