Ключ

К содержанию

Глава 1

========== Глава 2 ==========

Ксавье Седу жил в поистине роскошном месте. Полностью отреставрированный особняк восемнадцатого века был поделен на восемь квартир. По две на каждом этаже. Франсуа с Басеном в полном молчании поднялись на лифте на третий этаж.

Первое, что увидел Франсуа на лестничной клетке, была молодая и сильно заплаканная женщина, над которой склонился некто, исходя из надписи на белой куртке SAMU — медицинский работник. Женщина держала на ладони одной руки таблетку, а в другой пластиковый стаканчик с водой. Она бессмысленно уставилась на мужчин и ничего не сказала.

— Личный помощник Седу — Жюли Лернон, — со знанием дела объяснил Ромм.

— Что она здесь делает? — поинтересовался Франсуа, покосившись на распахнутую дверь одной из квартир, откуда доносился приглушенный звук разговоров — работала бригада криминалистов.

— Видимо, ей из скорой помощи позвонили. Она у него записана как контакт на случай непредвиденной ситуации, — пожал плечами алжирец. — Можно будет ее допросить сразу же.

— Потом, — кивнул Франсуа и решительно шагнул в сторону открытой двери.

Несмотря на внушительный срок службы, Франсуа так и не смог привыкнуть к виду смерти. Он видел всякое: трупы молодых изнасилованных девушек, задушенных младенцев, расчлененные останки в мусоропроводе, обезображенные трупы с выколотыми глазами, ритуальные убийства и тела в разной степени разложения. Но легче не становилось. Каждая новая смерть была страшней и отвратительней предыдущей. В смерти нет ничего прекрасного и возвышенного. Смерть разлучает физическую оболочку с душой и тело становится уродливым и нелепым. Как можно привыкнуть к тому, что несколько часов назад чувствующий, мыслящий, веселящийся или же, наоборот, страдающий человек, вдруг превращался в бессмысленную тряпичную куклу, наполненную костями? И кто он, тот, кто осмелился забрать у умершего самый ценный божий подарок — жизнь? Кем нужно возомнить себя, чтобы уподобиться Богу, в чьей власти даровать жизнь и лишать её? Ответы на эти вопросы Франсуа искал много лет. У него были свои, глубоко захороненные причины стать полицейским. Для него это было дело принципа. Но справиться со своими личными демонами всегда сложнее, чем с чужими. Тем более, если годами делать вид, что все нормально и все в порядке. Он вздрогнул, потер переносицу двумя пальцами и прошел за Роммом в глубь квартиры. Кабинет, куда вел его Басель, располагался в самом конце коридора. Приближаясь к нему, Франсуа ощутил запах, который не перепутал бы ни с каким другим. Терпкий густой запах свежей крови. Морель перешагнул через порог и, обменявшись дежурным приветствием с присутствующими, огляделся.

Кабинет представлял собой хорошо освещенное просторное помещение с высокими потолками, украшенными резными карнизами, обставленное антикварной мебелью с изобилием предметов искусства. У стены располагался массивный письменный стол. Напротив кожаный диван, пара кресел и журнальный столик. На инкрустированной столешнице два хрустальных стакана с недопитой жидкостью и бутылка виски. Середину комнаты покрывал роскошный персидский ковер ручной работы, на котором лежал труп мужчины крепкого телосложения. Его руки и ноги были нелепо раскинуты в разные стороны. А голова… Головы практически не было. Вместо лица зияла одна сплошная рана. Затылочная часть также была раздроблена и смята. Рубашка мужчины, его галстук и брюки были залиты кровью. Кровь была везде. Франсуа почувствовал, как чавкает под ногами ковер. Чуть поодаль от тела валялся неидентифицированный вещдок, который, скорее всего, и являлся орудием преступления.

— Что это? — шепотом спросил Морель стоящего за его правым плечом Баселя, кивком показывая на предмет.

— А фиг его знает. Топор? Секира? Алебарда? — выдвинул сразу несколько предположений напарник, довольный его реакцией. — Судя по всему, это оттуда, — он указал на стену над диваном, где располагалась обширная коллекция средневекового оружия. Здесь были и богато украшенные боевые топоры, и двуручные мечи, и длинные копья, и «утренняя звезда»*, и стальные булавы и много чего еще, названия которому Франсуа не знал. Место посередине коллекции зияло пустотой. Явно именно оттуда было взято страшное средневековое орудие убийства, снова использованное по своему прямому назначению уже в двадцать первом веке. — Похоже, Седу был страстным коллекционером средневекового холодного оружия. Вот и доколлекционировался на свою голову, — объяснил очевидное Басель на тот случай, если Морель еще не проснулся.

Франсуа присел на корточки и наклонился, чтобы как следует рассмотреть странное орудие, ставшее причиной смерти. Оружие действительно потрясало воображение. Длинное древко, украшенное и утяжеленное металлическими полосами и вставками, венчало нечто, с одной стороны, являющееся топором, а противоположной стороны — больше напоминающее молоток и заканчивающееся острой пикой.

— Первый раз такое вижу, — завороженно прошептал Басель.

— Ему нанесли около тридцати ударов этой штукой и каждый из них мог быть смертельным, — услышал Франсуа за спиной голос судмедэксперта Пьера Гранье, плотного коренастого мужчины с необычайно живыми чёрными глазами и странным чувством юмора. — Били сильно, я бы сказал с остервенением, словно вымещали злобу. Строго говоря, чтобы этим убить, достаточно было одного, ну двух ударов. А ему разнесли всю голову всмятку. Учтите, большинство ударов пришлось на лицевую область. По моему опыту, такие убийства чаще совершают женщины. Мужчины стараются наносить удары в грудь или живот, — и продемонстрировал на Баселе куда именно, заставив беднягу сжаться и отскочить. Пьер засмеялся. Он любил пугать людей особенностями своей профессией, которую обожал несмотря ни на что. Ромм клялся, что однажды застукал Гранье за поеданием сэндвича с сыром и прочтением книги «Стадии разложения трупа» одновременно. Франсуа почувствовал, как скручивает желудок, но вернулся к осмотру тела. Вскоре его внимание привлекла еще одна странная деталь. Пальцы на одной руке продюсера были судорожно сжаты. Надев резиновые перчатки, Морель с трудом разжал мужскую кисть и обнаружил ключ на потрепанном кожаном шнурке. Шнурок был оборван так, словно его силой сдернули с чьей-то шеи.

— Что за хрень, — пробормотал детектив. Ключ выглядел старым и потертым. Кто-то, вероятно, долгие годы носил его на шее не снимая. Франсуа аккуратно отогнул воротник залитой кровью рубашки и осмотрел шею трупа. Никаких повреждений. — От чего этот ключ?

— Выглядит как антиквариат, — присел рядом Басель, — может быть, он ни от чего? Так, просто, украшение, амулет.

— Не исключено, — согласился Франсуа, — хотя слишком простой для украшения. Откуда он у Седу?

Ромм пожал плечами. Франсуа вздохнул и поднялся.

— Что ж, — начал он, — дождемся полного отчета с места происшествия. А пока нужно запросить выписки с банковских счетов и кредиток, распечатки входящих с мобильных, городских и служебных телефонов, кредитную историю — за последние три месяца, в общем, все, как обычно по жертве и подозреваемому. Проверь все. Нужно узнать, откуда они приехали и где провели вечер накануне. Не был ли Седу или Бертолини подавленным или, наоборот, сверх меры взвинченным. В каких они были отношениях в последнее время. Опросить всё окружение. В первую очередь всех участников группы. Сколько их там всего с Бертолини? Четверо? Опросить семью убитого. Его близких друзей. Узнать, над чем он в последнее время работал. И запроси запись с камер наблюдения, дом наверняка хорошо охраняется. А сейчас пойдем поговорим с помощницей Седу, раз уж она здесь.

***

Жюли Лернон все так же стояла на лестничной клетке. Даже заплаканная и испуганная она была чудо как хороша. Нежная, с белой кожей, золотистыми волосами и голубыми глазами, она напомнила Франсуа зефир. Пахла она, кстати, так же сладко. Жюли с ужасом косилась на открытую дверь квартиры. Морель хорошо ее понимал. Свыкнуться с мыслью, что человек, с которым ты еще вчера мило беседовал, сейчас валяется на полу с раскроенным черепом, трудно. Это невозможно понять. Но время пройдет и, по крайней мере, эта мысль уже не будет казаться такой ужасной. Люди привыкают ко всему. Даже к тому, чего не могут постичь.

— Доброе утро, мадемуазель. Меня зовут Франсуа Морель. Я майор уголовной полиции Парижа и буду вести дело об убийстве Ксавье Седу, — он привычным жестом показал удостоверение и кивнул за свое плечо, где по его подсчетам должен был маячить Басель. — С моим заместителем — лейтенантом Баселем Роммом, вы, вероятно, уже знакомы, — Ромм с готовность высунулся из-за плеча Франсуа и белозубо сверкнул улыбкой в сторону расстроенной девушки.

«Бабник хренов», — беззлобно вздохнул Франсуа про себя.

— Вы уверены, что Ксавье убил Анжело? — опередила его девушка, когда он уже собирался задать ей ряд стандартных вопросов.

— Это еще не доказано, — мягко ответил детектив, доставая из внутреннего кармана блокнот и остро заточенный карандаш.

— Но Анжело не мог этого сделать, — отрицательно помотала головой Жюли и плечи ее затряслись как от озноба, — Ксавье был ему, как отец.

— Мадемуазель, — поспешил подключиться к разговору Ромм, — даже родственники иногда убивают друг друга.

— Но Ангел был не такой. Он не мог убить. Не только Ксавье. Вообще никого. Он же такой добрый, такой светлый, такой… — голос Жюли сломался и затих. «Она что, влюблена в этого Бертолини?» — пронеслась в голове Мореля внезапная догадка. Девушку трясло, как в лихорадке. Ромм снял свой кожаный пиджак и галантно набросил ей на плечи. Она благодарно взглянула на него и Басель в ответ широко улыбнулся. Франсуа тут же поменял свое мнение. «Нет, она не похожа на зефир. Она похожа на маленькую белую овечку. А Басель со своими зелеными глазами, волосами, забранными в хвостик, и грацией дикого животного — злой волк, хотя и разыгрывает сцену «заботливый и надежный полицейский». Сомневаться в том, где проведет следующую ночь Басель Ромм, не приходилось. По большому счету, у бедняжки Жюли не было выбора. Морель знал алгоритм. Сначала Ромм отведет ее выпить и снять напряжение. Там девушка, уже, судя по всему, принявшая успокоительное, а поесть забывшая, быстро и жестко напьется, а все дальнейшее дело техники. Определенно, ее ждет «допрос с пристрастием». Франсуа и сам иногда подкатывал к девушкам, пользуясь своей должностью. Молодые особы считают жутко романтичными профессии, где брутальным парням приходится рисковать жизнью. Тот факт, что на деле их с Баселем работа состоит из бумажной волокиты и бесконечных разъездов по городу, старательно скрывался ими обоими. Детектив вздохнул, сейчас предел его мечтаний — пара часов здорового крепкого сна. Он улыбнулся про себя от этой мысли и продолжил.

— Мы постараемся разобраться во всем, мадемуазель. А сейчас скажите, пожалуйста, вам, как личному помощнику, известно, как провел вчерашний вечер… ваш шеф, — Франсуа в последнюю секунду заменил слово «покойный».

— Разумеется, известно, — ответила, собираясь с мыслями Жюли, — вчера Ксавье, Анжело и все остальные ребята из группы были на вечеринке, посвященной выходу их последнего альбома.

— Где это было? — сделал первую пометку в блокноте Франсуа.

— В клубе «Ватикан», — ответила девушка.

«Какое богохульное название», — рассеянно подумал Морель и спросил:

— Они ушли оттуда вместе? Во сколько это произошло?

— Да, они уехали вместе. Ксавье сказал, им нужно обсудить детали предстоящего турне по Японии. Их повез личный водитель Седу — Тома. Это было уже после двенадцати ночи. Я ушла сразу после них. Когда я садилась в такси, было без пятнадцати час, так что — да, я думаю, они уехали около половины первого.

— Они были пьяны? — задал следующий вопрос Франсуа.

— Как и все остальные, — пожала плечами Жюли, — Ксавье, вообще-то, обычно пьет очень мало. А Анжело… Да, он, кажется, выпил. Все-таки это был праздник в его честь. Но пьяным в стельку я его не видела.

— Скажите, Жюли, — встрял Басель, отодвигая Франсуа плечом от симпатичной заплаканной девушки, — а в каких они были отношениях? Я имею в виду — Седу и Бертолини. Они не были случайно любовниками?

Жюли непонимающе уставилась на Баселя, а потом отчаянно замахала руками:

— Да Вы что! Ксавье был для Анжело, как отец родной. И потом, Анжело — натурал. У него девушка есть. Сандрин Бонне. Они уже достаточно долго встречаются, — сказала Жюли и бросила быстрый взгляд в сторону. Франсуа послышались нотки неудовольствия в голосе девушки и он окончательно уверился в своей догадке о том, что личный помощник Седу питает к подозреваемому чувство отнюдь не профессионального толка. Он сделал еще одну пометку в блокноте. — А Ксавье… Ксавье давно развелся с женой. У него взрослый сын, и у него были… — Жюли слегка покраснела, — связи с мужчинами. Но Анжело был для него, как сын. Он его, как это сказать… боготворил. Вот, наверное, правильное слово. Он часто любил повторять, что Анжело настоящий ангел. Что в нем есть что-то божественное. Анжело вообще все любят. Он весёлый, добрый. Любит со всеми обниматься, целует всех, — в этом месте девушка покраснела еще больше. — Он мухи не обидит, — опять принялась горячо защищать она певца, словно от ее слов что-то зависело, — уверяю вас, это какая-то ошибка.

— У вас есть адрес и телефон девушки месье Бертолини? — задал Морель следующий вопрос.

***

— Багет с пармской ветчиной, базиликом и пармезаном, большая кружка капучино и круассан с миндальной начинкой, обсыпанный сахарной пудрой, — перечислял Басель все то, что намеревался съесть немедленно. — За углом неплохое кафе и даже не думай, что я позволю тебе оставить меня без завтрака. Я знаю, что тебе не терпится допросить этого Ангела, но нам обоим нужны протеины, чтобы пережить этот день, — с этими словами Ромм взялся за ручку входной двери и потянул ее на себя. Выходя на улицу, Франсуа ожидал увидеть обычную повседневную жизнь на бульваре Сен-Жермен, услышать шум проезжающих машин и вдохнуть аромат свежеиспеченного багета, смешанный с вонью выхлопных газов, но их тут же ослепили вспышки камер. Весь тротуар был забит журналистами и представителями самых разных массмедиа. Морель различил логотипы «Le Figaro», «Le Parisien», «Le Monde» и «Liberation»(**). В нос ему совали микрофоны «France Televisions», «TF 1», «Canal+», «M6»(***). Со всех сторон на них сыпались вопросы: «У Вас есть подозреваемые?», «Это правда, что главный подозреваемый по делу Ангел?», «Ему уже предъявлено обвинение?», «Он признал свою вину?»

Франсуа коротко кивнул Баселю в сторону припаркованной у тротуара машины и, бросая направо и налево «Без комментариев», стал пробираться через людскую массу. Жадные до сенсации журналисты не желали расступаться, и детективу пришлось здорово поработать локтями, прежде чем ему удалось добраться до своего ситроена. Рядом на пассажирское сиденье рухнул напарник.

— Накрылся мой завтрак, — жалобно заныл он. В кармане у Мореля завибрировал мобильный.

— Милый, купи, пожалуйста, японские подгузники. Помнишь, я вчера тебе говорила? — начала жена без приветствия. Франсуа, конечно же, не помнил. Вчера, как, впрочем, и позавчера, он вернулся домой нарочито поздно и постарался сразу же завалиться спать. Он почувствовал угрызения совести и постарался аккуратно исправить ситуацию.

— Милая, я тут подумал, а нельзя обойтись обычными французскими памперсами, которые продаются у нас в магазине в соседнем доме, — закинул он удочку наугад, наблюдая, как журналисты обступили машину, и прикидывая, как они будут выбираться. По воцарившемуся на другом конце провода молчанию он понял, что сморозил несусветную глупость.

— Франсуа, — начала Тамара, — у Вадима аллергия на какой-то компонент, входящий в состав памперсов, — она произносила слова медленно и с расстановкой, словно разговаривала с дауном, — из-за этого у него появляются жуткие опрелости. Есть японские подгузники. Гипоаллергенные. Вот их-то я вчера и попросила купить. А в «обычных французских памперсах из соседнего магазина», о которых ты говоришь, французского столько же, сколько в нашем консьерже Ли. Их давно делают в Китае на какой-нибудь грязной подпольной фабрике.

Морель поморщился, но решил не раздувать скандал. На самом деле, ему казалось, что Тамара преувеличивает. Став мамой, она моментально превратилась в адепта здоровой пищи и приверженца натуральных продуктов, мотивируя это заботой о малыше. Франсуа это слегка нервировало. Но говорить сейчас об этом усталой и сильно раздраженной с раннего утра женщине было верхом безумия.

— Хорошо, дорогая, — мягко ответил он, — я постараюсь купить эти японские подгузники.

— Франсуа, не надо стараться, — тут же услышал он в ответ, — нужно купить, понимаешь? — Она, очевидно, сразу же пожалела о своей резкости и добавила как-то жалко: — Пожалуйста.

— Дорогая, мне нужно бежать. Я тебя люблю, — сказал в телефонную трубку Франсуа как можно спокойней.

— И я тебя люблю, — ответила она после паузы и повесила трубку. Еще одно изменение в их совместной жизни. Раньше ее «люблю» звучало как «хочу, чтобы ты сорвал с меня всю одежду и отымел прямо на полу», а теперь в нем было только «ладно, хрен с тобой».

— Месье Морель, — он услышал стук в стекло, обернулся и увидел Жюли Лернон. Она протолкалась через толпу журналистов и отчаянно колотила кулачком в окно. Он опустил стекло, и девушка мгновенно просунулась в салон машины. — Поговорите с Альбертом Доланом! — проговорила она торопливо, оглядываясь на щелкающих затворами камер папарацци. — Он был лучшим другом Ксавье еще со студенческой скамьи. Сейчас, правда, они в ссоре, но если в жизни Седу и были какие-то секреты, о которых никто не знал, то Альберт единственный человек, которому он бы доверился!

Франсуа поспешил поднять стекло обратно, кивком головы показывая Жюли, что он ее понял. Затем выжал сцепление и нажал педаль газа. Люди нехотя расступились и дали машине выехать на проезжую часть.

— Поехали допрашивать Бертолини, — буркнул Морель в сторону Баселя.

— Ну хоть самый обычный багет с ветчиной ты мне купишь по дороге? — проворчал Ромм, но ответа не услышал.

Комментарий к части

*«утренняя звезда» выглядит так http://holodnoeorugie.ru/morgenshtern/

Глава 3