Ключ
Violetblackish======== Глава 10 ========
— Несколько лет назад Ксавье Седу, который ранее посещал психотерапевта скорее в дань моде и статусу преуспевающего продюсера, действительно начал испытывать проблемы с психическим здоровьем, а именно: стал жаловаться своему психотерапевту Клэр Лэми на неприятное ощущение, что за ним кто-то наблюдает. По словам Седу, он всё время чувствовал чьё-то невидимое присутствие, и следил за ним кто-то из его близкого круга. Появились тревога, страх и панические атаки на ровном месте. Продюсер замкнулся и стал невероятно подозрительно относиться к людям. Другими словами, — тут Франсуа заглянул в свой блокнот и продолжил, — налицо были все классические признаки «бреда преследования». Его состояние ухудшалось день ото дня, месяц к месяцу. Дальше — больше, появились галлюцинации. Пару раз приходило видение чьего-то бледного лица за окном, что фактически исключено на высоте третьего этажа. Все это вынудило Седу передвинуть письменный стол в рабочем кабинете. Если раньше он сидел спиной к огромному французскому окну, то вскоре после начала галлюцинаций передвинул его таким образом, чтобы оказаться спиной к стене. Появился невроз навязчивых состояний — Ксавье стал закрывать дверь своего кабинета на ключ в те часы, когда его секретарь Жюли Лернон выходила на ланч. Клэр, не любившая скорых выводов и кардинальных методов лечения, все же вынуждена была поставить диагноз «персекуторная паранойя»(*) и назначить нейролептики. По счастью, заболевание проходило в лёгкой форме и Седу удавалось скрывать его от коллег по цеху и подчиненных. Произойди огласка, на его карьере можно было бы поставить крест. Вряд ли спонсоры захотели бы инвестировать деньги в проекты психически нездорового продюсера, — подытожил детектив и, захлопнув блокнот, выжидательно посмотрел на Баселя.
Ромм сидел напротив и внимательно слушал. Он появился в конторе ближе к десяти утра, довольный, как кот, сожравший пол-литра сметаны, и первым делом потащил Мореля в ближайшее кафе, заявив, что тому жизненно необходимо поесть. И вот теперь они сидели в забегаловке неподалеку от здания на набережной Орфевр среди самой разношерстной публики. В помещении находились и клерки, заскочившие за порцией кофеина перед офисным рабочим днем, и молодые мамочки, забросившие детей в садик, и болтающие с подружками о том о сём за чашкой кофе со сливками, и туристы, вставшие ни свет ни заря и уже успевшие обежать пол-Парижа, и немалочисленные праздношатающиеся личности непонятного рода деятельности и неизвестно где добывающие средства для проживания. В расслабляющей атмосфере среди обычной публики было тем более странно разговаривать о психических отклонениях, убийстве и прочей мерзкой изнанке жизни. Но где нормальная жизнь и где они, думал про себя лейтенант.
Он задумчиво выслушал Франсуа, вопреки ожиданиям не впав в истерику от новости о незаконном ночном вторжении, из чего прозорливый Морель сделал вывод, что хитрый алжирец и сам не раз практиковал подобные методы расследования. Ромм же действительно практически не удивился. У него была своя версия о тихонях вроде Франсуа и о том, как круто им порой сносит башню в самые неожиданные моменты, в отличие от эмоционально несдержанных людей типа самого Баселя, у которых все чувства были так рядом, словно талая вода под тонким весенним льдом. В любом случае, он в очередной раз принял на веру необходимость напарника в уже совершённом, чего, как известно, не воротишь. Он открыл было рот, чтобы ответить ему, как перед их столиком вынырнула официантка. Рыже-медовая, светящаяся изнутри, как кленовый лист в солнечный осенний день. Приветливо улыбаясь обоим мужчинам, но однозначно вовлеченная на орбиту магнетического притяжения алжирца, заказ принимать она начала с Баселя, что было неудивительно.
— Омлет с беконом, грибами и сыром, тосты с клубничным джемом, круассан, свежевыжатый апельсиновый сок и большую чашку капучино, — продиктовал он, оглядывая официантку и поблескивая сережкой в ухе. Девушка кивнула и, сделав пометку в своем блокноте, повернулась к Франсуа.
— Двойной эспрессо, — заказал тот и, подумав, добавил: — И круассан с миндальной начинкой.
— Э, нет, дружище, так не пойдёт, — замотал башкой Басель. — Милая девушка, — обратился он снова к официантке и та зарделась, — принесите моему другу, пожалуйста, то же, что и мне. Хочешь в голодный обморок грохнуться, как вчера на допросе? — повернулся он обратно к Морелю, краем глаза провожая официантку, которая удалялась, покачивая бёдрами, как каравелла на волнах.
Подождав, пока девушка отойдёт на приличное расстояние, мужчины вернулись к разговору.
— Значит, в сухом остатке мы имеем: продюсера с паранойей и манией преследования и его нестабильного подопечного с задатками психических расстройств, детской травмой и нездоровым пристрастием к сильнодействующим психотропным лекарствам. Круто. Кстати, как думаешь, кто снабжал Ангела медикаментами? — спросил Ромм. Со стороны казалось, что он расслаблен и рассеянно наблюдает за посетителями в кафе, но Франсуа знал, на самом деле его друг собран и серьёзно обдумывает только что услышанное.
— Сначала я решил, что это Седу, — Франсуа на несколько секунд прикрыл глаза и помассировал пальцами глазные яблоки — начинала сказываться очередная практически бессонная ночь, — но потом подумал, что Бертолини главный проект продюсера за последние десять лет. Вероятно, он один приносил Ксавье больше денег, чем все остальные вместе взятые. По словам психотерапевта, коктейль из лекарств поистине смертельный. А не станет же Седу своими руками губить курицу, несущую для него золотые яйца. Тем более Лэми дала вполне четкое указание — никаких переутомлений. Так что я склоняюсь к мысли, что лекарства Ангел доставал сам через какие-то свои источники. Может быть, в последнее время у него упала работоспособность и он не хотел разочаровывать любимого продюсера.
— Да, но вряд ли он сам колол себе пропофол, — заметил Басель, — если, как ты говоришь, препарат погружает организм в медикаментозный сон буквально через тридцать секунд после введения, тут нужен как минимум кто-то, кто сделает инъекцию. Должен быть кто-то ещё. Друг? Медсестра?
— Девушка? — Франсуа вспомнил фотографию в рамке. — О таких вещах не принято распространяться направо-налево. Если Анжело не хотел огласки, он, очевидно, постарался бы сделать все по-тихому. Если у него были близкие отношения с этой Сандрин Бонне, он вполне мог попросить её сделать инъекцию. — Он помолчал, соображая. — Тебе не показалось, что даже о своем продюсере Ангел говорил с большей теплотой и отдачей?
Ромм задумчиво почесал нос костяшками согнутых пальцев и посмотрел в окно:
— Показалось. У меня вообще много вопросов по поводу этой Бонне, — кивнул он. — Помнишь наш первый разговор с Жюли Лернон наутро после убийства? — И не дожидаясь формального кивка Франсуа, продолжил: — Она замешкалась, когда говорила о девушке Ангела.
— Ревность? — пожал плечами Морель.
— Я тогда тоже так подумал, — лейтенант поскреб ногтем едва заметное пятнышко на столе, — но что-то не давало мне успокоиться. И вчера вечером я опять завел с Жюли разговор о мадемуазель Бонне.
— И? — поторопил его Франсуа.
— И она очень ловко ушла от ответа, — вздохнул Басель. — Я бы очень хотел знать, что она недоговаривает.
— Нужно допросить Сандрин Бонне в первую очередь, — кивнул Морель и, облокотившись локтями на стол, подался вперед к напарнику. — Что еще удалось узнать у малышки Жюли? Выкладывай, — нетерпеливо потребовал он, но им снова пришлось прерваться. Уже знакомая официантка подошла с подносом с ароматно пахнущей едой, но пока она неторопливо составляла тарелки на столик, мужчины вежливо улыбались и молчали. Девушка двигалась нарочно медленно и невероятно грациозно, словно невзначай задевая Баселя то хрупким плечиком, то упругой грудью, и детектив уже мысленно отвесил ей пару пинков для ускорения, но внешне себя никак не выдал. Наконец девушка удалилась. Ромм подцепил на вилку кусок омлета и прошмакал с набитым ртом:
— Слова Жюли подтверждают то, что поведала тебе Клэр Лэми. Тот факт, что Седу несколько лет назад заимел прелюбопытную привычку запирать дверь в те минуты, когда секретарь покидала приёмную перед кабинетом, продюсер объяснял тем, что не хочет, чтобы ему мешали. В последнее время эта привычка переросла в небольшую манию. Жюли пару раз натыкалась на закрытую дверь и в те моменты, когда была на рабочем месте. Так что история, поведанная психотерапевтом, прекрасно вписывается в общую картину, с той только разницей, что о диагнозе Ксавье действительно никто не догадывался. Все воспринимали это как милое чудачество немолодого продюсера, в котором не было бы ничего особенного, если бы был жив-здоров, но учитывая, что ему неоднократно настучали по черепной коробке острым предметом, весьма интригующее. Ну, а что касается отношений между Ксавье Седу и Ангелом, то хорошие были отношения — тёплые, но достаточно профессиональные. Я имею в виду, что в постели друг у друга они замечены не были. Хотя ориентация месье Седу обсуждению не подлежит. Старик действительно предпочитал молодых людей. Постоянных отношений в последнее время у него не было, но в отсутствии контактов его тоже не упрекнёшь. Жюли, несмотря на достаточно молодой возраст, работала с Ксавье давно. Начала ещё совсем молоденькой студенткой на практике и задержалась, так что вряд ли чего-то не знала. Кстати, и тот факт, что месье Бертолини был слегка инфантилен в обычной жизни, подтверждается. Выяснилось, что Жюли, будучи секретарем Седу, занималась параллельно практически всеми делами Ангела, а именно оплачивала счета, вела бухгалтерию и прочее, так как наш подозреваемый был абсолютно беспомощен в такого рода вещах. Даже счета за телефон и коммунальные услуги оплачивала она. И квартиру ему она нашла и сняла. Своего жилья у артиста до сих пор нет. Но и это ещё цветочки. Вот сейчас я тебя, пожалуй, удивлю, — тут Басель сделал драматическую паузу, во время которой запихал в рот и прожевал нехилый кусок омлета. Франсуа, душимый желанием убить алжирца незамедлительно, не дрогнул ни одним лицевым мускулом. Ромм переживал заслуженный момент триумфа и мешать ему не следовало. Алжирец отпил апельсинового сока, вытер губы салфеткой и продолжил: — Так как Жюли вела всю бухгалтерию для Бертолини, она, естественно, была полностью в курсе его финансового состояния. Так вот, кроме небольших сумм на кредитной карте, так ерунда — пара-тройка тысяч евро на текущие расходы, Анжело Бертолини не имел ничего. Проще говоря, был нищ, как церковная мышь. Все отчисления за концерты, альбомы, съемки в рекламе и прочие приятные бонусы, шли прямиком в фонд продюсерского центра Ксавье Седу, которому Ангел принадлежал с потрохами. Информация пока не подтверждена документально, но я думаю, что выписки по банковским счетам Бертолини и его налоговые декларации за последние несколько лет это подтвердят. Чуешь, чем пахнет? — махнул лейтенант вилкой.
Франсуа кивнул.
— Нехилым мотивом убийства, — проговорил он нехотя и вздохнул.
— Правильно, — кивнул Ромм, — одно дело, когда начинающий и никому не известный артист подписывает свой первый контракт с известным продюсером. Совсем другое, когда тот же самый артист начинает зарабатывать миллионы, а всё идет мимо него в чужой карман. Тут кто угодно взбесится.
— Чем дальше, тем страшнее, — проворчал детектив. — То есть все-таки можно предположить, что Ксавье убил Ангел? И он гениальный трюкач и невероятный актер, который запросто может сыграть невменяемость? И он все-таки врёт?
Басель прожевал очередной кусок омлета и вытер руки салфеткой.
— Ну почему сразу врет, — сказал он спокойно, — может, действительно не помнит. Впал в одно из своих состояний, а потом очнулся, а на руках труп. В этом случае он и не врет. И говорить может совершенно убедительно. Ты же сам видишь, у парня в голове полно тараканов. Хотя в таком случае ему и мотив не нужен. Дай хоть взгляну на этот злополучный рисунок, — попросил Ромм и протянул над столом руку. Морель вздохнул и вынул из внутреннего кармана куртки набросок, прихваченный из квартиры Ангела. Басель взял в руки листок и погрузился в созерцание. Подошедшая официантка принесла кофе и снова солнечно улыбнулась алжирцу.
— Какой интересный рисунок, — стрельнула она глазками в сторону Баселя. — Это вы нарисовали? — закокетничала она. — Только очень уж странный и печальный.
— Ну почему же печальный? — тут же включился в разговор Ромм, влажно поблескивая белоснежными зубами.
— Не могу точно сказать, но как-то это грустно. Мальчик на коленях перед священником.
— Почему вы думаете, что это священник? — не понял Франсуа, одновременно проклиная на чем свет стоит женское любопытство и горя желанием узнать, что натолкнуло девушку на такие выводы.
— Ну вот, смотрите, — та наклонилась и ткнула пальчиком в рисунок, — здесь белое незаштрихованное пятнышко. Это же колоратка.
— Какая колоратка? — прошептал внезапно онемевшими губами детектив.
— Ну, колоратка или римский воротник, — засмеялась девушка, — так называют жёсткий белый воротничок-стойку, который надевают священнослужители. Я училась в католической школе, — объяснила она, — вот и насмотрелась там.
Морель выхватил из рук Ромма рисунок и уставился на то, чего не заметил ни он, ни Клэр Лэми. Кажется, официантка была права. В верхней части темной зловещей фигуры белел незакрашенный квадратный элемент, действительно напоминавший то, о чём упомянуло прелестное создание. Вот что называется свежий взгляд со стороны.
— Священник, — пробормотал Франсуа, глядя на Баселя и вспоминая свой вчерашний разговор с Альбертом Доланом. Он вытащил блокнот и порылся в записях. — Анжело воспитывался в школе-интернате для сирот при монастыре. Может быть, то самое эмоциональное потрясения произошло с ним именно там?
Басель поднял голову и на несколько минут потерял интерес к еде. Франсуа же и вовсе не притронулся к омлету. Его мысли лихорадочно метались в черепной коробке.
— Слушай, давай ещё раз допросим Ангела и спросим у него напрямую. Про лекарственные препараты, про детство в монастыре, про эмоциональное потрясение? — предложил он.
— Угу, — пробурчал Басель набычившись. — И что скажем? «Вы знаете, мы тут случайно ночью вломились без ордера в вашу квартиру, перерыли аптечку, конфисковали личные вещи и наследили в гостиной. А теперь хотим задать несколько вопросов». Так? Франсуа, умоляю тебя, уж если ты начудил, то сиди тихо. А то вмиг узнаешь, что такое дисциплинарная комиссия и отдел внутренних расследований. Да и вообще, что нам с детских травм Бертолини и его увлечения сильнодействующими лекарствами? Это лишь объясняет, что парень имел нестабильную психику, а это, как ты понимаешь, ещё одно косвенное доказательно его вины. Потому, что теперь получается, у него либо был мотив, либо он мог убить Седу в каком-нибудь приступе. Который, в придачу, мог спровоцировать сам продюсер — своим таким же неадекватным поведением. Так что копание в прошлом Ангела или в его психическом состоянии нам не поможет. А времени у нас мало. Давай прорабатывать реальные версии. Нам нужно окружение Седу опрашивать, а не разбираться в невозможно тёмном прошлом месье Бертолини.
— Ты прав, — потёр лоб Франсуа. — Да, ты не в курсе, что там с отчётом с места происшествия?
— Отчёт готов и лежит на твоем рабочем столе, — буркнул Ромм, разделавшись с омлетом и откусывая здоровенный кусок тоста, щедро намазанный клубничным джемом.
— Басель!!! — бессильно простонал Морель.
— А что? — невозмутимо сделал глоток капучино алжирец. — Если бы я тебе раньше сказал, ты бы меня опять без завтрака оставил. А так хоть поели спокойно. Ну, я поел, — посмотрел он на нетронутую порцию на тарелке у Франсуа. Тот хотел сказать что-нибудь злобно-едкое, но в этот момент у Ромма в кармане зазвонил телефон. Басель мигом посерьёзнев, отрывисто бросил несколько фраз в телефонную трубку.
— Сиделка ресторанного критика с первого этажа появилась на работе. Поеду допрошу её, — нажал он на отбой и поднялся из-за стола. Франсуа кивнул.
— Тогда я — в контору. Посмотрю, что в отчёте. — И, сунув под салфетницу несколько купюр, в несколько глотков допил остывший эспрессо.
Комментарий к части:
(*) - вид паранойи, который характеризуется систематизированными бредовыми идеями преследования, при которых больной необоснованно убежден, что некое лицо или группа лиц преследует его.