Султан Клыч-Гирей: черкесский потомок Тэмуджина

Становление

Родился в 1880 году в ауле Ульском Майкопского отдела Кубанской области (ныне Республика Адыгея, аул Уляп). Население аула состояло преимущественно из потомков переселившихся (хаждретов) в 1861 г. бесленеевцев (686 человек) и кабардинцев (136 человек). Сам Султан Клыч-Гирей происходил из одной из младших ветвей ханской династии Гиреев. Чингизидский дом представлял из себя абсолютно имперский наднациональный проект, простирающийся по территории всей Евразии. Исторически Чингизиды обладали неоспоримым авторитетом в обществе и часто составляли большую долю тех или иных местных элит. Черкесские и восточно-кавказские народы не стали исключением.

Клыч-Гирей окончил кадетский корпус и Елисаветградское кавалерийское юнкерское училище. Служил в Северском и Белгородском драгунских полках. Участвовал в чине поручика в подавлении революции 1905 года. Делал он это с особой жестокостью, будучи убежденным монархистом.

 Первая мировая война застала Султана Клыч-Гирея в период службы штабс-ротмистром в составе Белгородского полка. Узнав о формировании «Дикой Дивизии» из добровольцев-мусульман, он направляет телеграмму на имя командования дивизии с просьбой о переводе его на службу командиром Черкесской сотни. Прошение было удовлетворено. Гирей принимал участие в тяжелейших боях на Австрийском фронте, где неоднократно отличался личной отвагой, за что был награжден «Георгием» и золотым оружием с надписью «За храбрость». За годы войны он дослужился до полковника — высшего звания, доступного ему на тот момент в царской армии.

Гражданская война

В Гражданской войне и западные, и восточные адыги приняли активное участие преимущественно на стороне белых. Выбор этот был обусловлен тем, что в конце 1917 г. на территорию Терской и Кубанской областей и Ставропольской губернии хлынули многочисленные части из состава Кавказской армии, состоящие преимущественно из большевистски настроенных местных крестьян. Эти части, а порой и просто вооруженные толпы, потерявшие признаки воинской организации, проходили огнем и мечем через весь Северный Кавказ. Множество адыгских аулов, в которых они побывали и где учинили массовые расстрелы, насилия и грабежи, стали напоминать кладбища. Во многих аулах были расстреляны все способные носить оружие, оставались только старики и дети. В ауле Ассоколай было убито 305 человек (более половины жителей аула). Были разорены аулы Несшукай, Панежукай, Шенжий, Гатлукай, Ассоколай и многие другие. Последней каплей стал поджег «большевиками» Мансуровского аула, после чего черкесы начали формирование партизанских отрядов. Ядром для организации черкесских частей в антибольшевистских войсках на юге России послужили национальные отряды, состоящие в основном из офицеров и всадников, служивших в годы мировой войны в Кавказской туземной конной («Дикой») дивизии, действовавшей на Юго-Западном и Румынском фронтах. 

Султан Клыч-Гирей стал одним из ярчайших предводителей контрреволюционного движения. Он не принял факт отречения царя от престола и поддержал движение Л. Г. Корнилова, приняв участие в так называемом «Корниловском мятеже» в сентябре 1917 года. 

Одним из первых мусульманских воинских частей, выступивших на стороне белых, стал Черкесский конный полк, сформированный из «майкопских» черкесов (адыгов). Еще в конце 1917 г. сформировались многочисленные добровольческие казачьи отряды на территории Кубани; также был сформирован целый ряд мусульманских сотен. Позже они вместе активно действовали в составе отрядов кубанского левобережья под командованием полковников Султана-Крым-Гирея и С.Г. Улагая.

Воззвание воинов Черкесского конного полка Добровольческой армии к мусульманам России.

Единоверцы наши, мусульмане! Кто из вас не перенес и не перетерпел те оскорбления и страдания, которым подвергались россияне со дня большевистского переворота? Кто из вас не подвергся гонению большевиков? Чье имущество не было расхищено представителями этих хулиганов? Можете ли вы указать аулы, где бы хоть несколько женщин-мусульманок не было оскорблено, мечети, религия не были поруганы?

Настала революция, и мы, мусульмане, думали, что двери свободы распахнулись, что теперь получим все, что до сих пор не было нам доступно в области культуры и просвещения, соответственно требованиям нашей религии и обычаев. Мы думали, что откроем высшие и средние учебные заведения со всеми правами государственных, что было недоступно нам при царе.

Мы думали поставить свою жизнь так, как нам хочется. Мы думали, что настала на Руси для всех свобода слова и свобода речи, но надежды наши не оправдались: совершенно неожиданно появились большевики-коммунисты, выпущенные из всех тюрем России, которые оказались ярыми врагами воссоздания свободной России вообще, а в частности — врагами мусульман на пути их свободного развития, по вине которых нам приходится временно замедлить довершение своих священных идеалов и взяться дружно за оружие.

Большевики отбирают у нас наши имущества, приобретенные честным трудом наших отцов и предков, издеваются над нашими матерями и женами, осмеивают нашу религию, почитаемую священной мусульманами всего мира; мечети наши превращают в конюшни, а листы священного Корана жгут вместо курительной бумаги; осмеивают наших почетных стариков, снимая с них чалму штыками; поднимают на штыки наших видных общественных деятелей, наших славных вожаков.

Если большевики борются за свободу народов, о чем они громко заявляют в своих многочисленных воззваниях, так почему же они осмеивают нашу религию и расхищают наши имущества, нажитые собственным трудом каждого из нас? Почему оскорбляют наших женщин, а нас, мужчин, поднимают на штыки?

Без всякого основания в Габукаевском ауле расстреляли из пулеметов более 250 человек. Мечети этого аула превратили в конюшни и издевались там над всем тем, что для нас священно. Женщин, оставшихся после убитых мужей, собрали в одну кучу и разместили на окраине в сараях, а в их дома переселили мужиков со всеми их свиньями из соседних хуторов.

В этой же Кубанской области, в ауле Кошехаблевском, вырезали до 400 человек, отобрав у них движимое и недвижимое имущество, а при отступлении своем приводили все вещи в негодность.

Видя такие отношения большевиков-коммунистов к мусульманам, каждый поймет, к чему они стремятся. Поняв это, каждый, кто способен носить оружие, должен взяться за него и немедленно поступить в ряды армии. Нам, мусульманам, ничего другого не остается, чтобы избавить 25 миллионов мусульман от большевистского ига, как взяться за оружие и идти рука об руку вместе с Добровольческой армией, которая ведет борьбу за уничтожение большевиков и воссоздание нового строя. Мы можем провести в жизнь все те идеалы, о которых так долго лелеяли мечту, лишь по уничтожении большевиков, — и тогда только жизнь наша войдет в нормальную колею, и религия наша освободится от издевательств; тогда только неприкосновенность наших женщин будет гарантирована.

Теперь перед нами стоит лишь одна задача: победить общего врага. Только после победы мы будем считаться свободной нацией. За оружие! Да будет Аллах с нами!

Набор адыгского населения в белые части в целом проходил успешно. Многие новобранцы из адыгской среды сыграли самую активную роль в «очищении» Кубани и всего Северо-Западного Кавказа от красных. Черкесские части были, наряду с офицерскими ротами, наиболее боеспособными соединениями армии Деникина, внесли значительный вклад в победу белых на Северном Кавказе, Кубани и Ставрополье. Горцами в данных обстоятельствах двигали не столько идеологические и политические мотивы – хотя они тоже отчасти имели место, сколько желание отомстить большевикам за принесённые бедствия. Об этом, в частности, свидетельствовала жестокость, которую проявляли адыги по отношению к большевикам на поле боя. В адыгской среде всё ещё сохранялся обычай кровной мести, и, сражаясь с большевиками в составе белогвардейских формирований, многие из них считали, что они выполняют свой долг перед погибшими от рук большевиков родственниками.

После занятия большей части территории Северо-Западного Кавказа добровольцами и объединения с ними сил Кубанского краевого правительства, создания кубанских частей в армии Деникина, адыгский этнос в своем большинстве также принял участие в становлении и развитии в регионе «нового» режима.

Это обстоятельство, помимо прочих причин, обусловливалось и тем, что, по существу, к антибольшевистскому движению примкнули практически вся горская элита, адыгское духовенство и интеллигенция. За ними последовали широкие массы горского населения.

В отличие от Кабардинской дивизии, которая выступала под командованием Заурбека Даутоков-Серебрякова, формирование Черкесской дивизии Клыч-Гирея в 1919 г. шло медленными темпами. 20 июня 1919 г. в составе четырех полков Черкесской дивизии значились 627 сабель и 20 пулеметов, а в составе кабардинского - 6 полков, около 2000 сабель, 15 пулеметов. С 1918 г. количество личного состава Черкесского полка сократилось в 1,5 раза. Восстановить прежнюю боевую мощь соединению Клыч-Гирея удалось лишь осенью 1919 г. (к 5 октября - 1976 сабель, с учетом запасного и Карачаевского полков). 

К концу 1919 г. Султан Клыч-Гирей и его отряд были направлены на оборону Донбасса, где Черкесская конная дивизия в боях с 1-й Конной армией потерпела поражение. Ее остатки были сведены в Черкесский полк, который во время эвакуации ВСЮР (Вооруженные силы Юга России) ушел в Грузию, где подвергся интернированию и разоружению. Приказом №3139 от 6 мая 1920 г. эта часть была официально исключена из списков ВСЮР. Султан Клыч-Гирей Попытки Клыч-Гирея восстановить Черкесскую часть не увенчались успехом.

Из Грузинской демократической республики Клыч-Гирей уехал в Крым, а оттуда по приказу генерала Петра Врангеля — в Карачаевскую область Северного Кавказа, для организации «бело-зелёных» мусульманских отрядов (по типу «бело-зелёных» отрядов Даутокова-Серебрякова в Кабарде и Балкарии). Командуя сформированными отрядами, в боях с Красной армией, Гирей потерпел поражение и вновь бежал в Грузию. Весной 1921 года эмигрировал за границу.

Эмиграция

В эмиграции Султан Клыч-Гирей стал одним из руководителей «Народной партии горцев Северного Кавказа», боровшейся за отторжение Северного Кавказа от СССР и создание независимой мусульманской Северо-Кавказской республики. Являлся членом её ЦК, входил в состав «Совета конфедерации Кавказа»(прометеистская политическая организация), состоявшая из руководителей грузинских, армянских, азербайджанских и северокавказских интеллигентов.

Вторую мировую войну Султан Клыч-Гирей встретил в рядах сторонников нацистской Германии. С 1939 г. он возвращается к военной службе - командует черкесскими воинскими подразделениями казачьего корпуса генерала Краснова численностью около 6000 человек. Вошёл в состав Северокавказского комитета, в котором вместе с дагестанецем Ахмед-Наби Агаевым и осетином Алиханом Кантемировым принимает активное участие в формировании северокавказского 2-го Туркестанского легиона вермахта, формирование которого началось в 1942 г. под Варшавой. В легион входили 8 батальонов, в том числе и известный отдельный батальон Bergmann (Бергманн). Первые бойцы были пленными кавказцами, затем к нему стали примыкать добровольцы из числа эмигрантов и коллаборационистов. Этот легион под командованием Султана Клыч-Гирея особо «отличился» в Хорватии во время национально-освободительной войны Югославии. Кавказцы-легионеры и казаки дотла сжигали хутора, в которых были замечены партизаны и коммунисты. Хорваты по сей день пугают своих детей «черкесами», коими прозвали всех кавказских и казацских бойцов.

В период временной оккупации территории нынешней Адыгеи, Краснодарского края и части Ставрополья, немецкие власти начали выстраивать свою политику с учетом религиозных особенностей и исторического прошлого адыгов и других народов Западного Кавказа (карачаево-балкарцев, ногайцев и казаков). На Кавказе намечалось создание автономной области в составе Третьего рейха со столицей в Тбилиси. 

Территория рейхскомиссариата «Кавказ» должна была охватить всю территорию советского Кавказа от Турции и Ирана до Дона и Волги. Основой экономики этого края планировалось сделать добычу нефти и сельское хозяйство.

Опираясь на антисоветски настроенную часть интеллигенции, местных старейшин и религиозных деятелей, оккупанты стремились укрепить свое господство в регионе. Антисоветская риторика в идеологическом инструментарии нацистской Германии на оккупированной территории СССР, как об этом свидетельствуют документы Третьего рейха, была направлена на привлечение к сотрудничеству народов СССР, для создания воинских подразделений, так называемых «восточных формирований». Задачам комплектования националистических/религиозных соединений и агитации кавказского населения выступить на борьбу с большевизмом и советской власти служила акция доставки в оккупированные районы белоэмигрантов, бывших царских генералов и представителей местных элит в прошлом (носителей княжеских, аристократических фамилий). Таким образом, на Северный Кавказ были доставлены для агитации среди казачества белоэмигрант Венеровский, белогвардейский генерал Щепетильников, есаул Н.Вольтер, офицер гестапо Р. Алидзаев, для работы среди карачаевцев - белогвардейский полковник Леккарт. К западным адыгам с этой целью был доставлен Клыч-Гирей. Постоянная резиденция бывшего генерала белой армии была в г. Ставрополе. В беседах Клыч-Гирей призывал, чтобы население края помогало германской армии не только материально, но и живой силой путем добровольного вступления в создаваемые немцами «добровольческие легионы».

Германские оккупационные власти во всех занятых населенных пунктах открывали мечети, церкви, поощряли выполнение культовых религиозных обрядов. В период оккупации начался процесс возрождения ислама. Немцы поощряли открытие мечетей, регистрируя их, вручая общинам официальные документы. Такая политика вызвала симпатии к немцам со стороны мусульман на оккупированной территории, поскольку она контрастировала с массовым закрытием мечетей советскими властями в предшествовавшие годы. Немецкие власти настаивали на соблюдении верующими исламских обычаев. Так все бургомистры за два дня до Курбан-байрама 1942 года получили указание от оккупационных властей о том, что все взрослое мужское население в обязательном порядке должно посетить богослужения в день «великого праздника Курман». По рекомендации оккупационных властей в декабре 1942 года местные власти сделали пятницу выходным днем для мусульман, отметив, что по пятницам мусульмане должны посещать мечети.

«В этом оно было не одиноко: понимая политическую подоплеку религиозных праздников, Красная армия пыталась не дать отметить Рамадан-байрам (другое название Уразабайрама). Накануне советские самолеты сбросили листовки, требуя от населения не приходить на торжество и угрожая закончить его градом бомб. В итоге, правда, красные летчики сбросили только одну бомбу, которая упала далеко от центра города и не смогла вызвать панику».

– Давид Мотадель «Ислам в политике нацистской Германии (1939–1945)»

Находясь в г. Ставрополе, Клыч-Гирей созвал совещание горских авторитетов и представителей мусульманского духовенства. Из Адыгеи в г. Ставрополь к нему была послана специальная делегация «почетных стариков от имени адыгейского народа» с просьбой прибыть в Адыгею и возглавить борьбу против Советской власти. В составе делегации входили бургомистр Шовгеновского района Аташуков Аскарбий, бывший начхоз Грузлесзага, заместитель бургомистра того же района Бжассо Керим, до оккупации работавший работником в банке Майкопа. В конце декабря 1942 г. и в начале января 1943 г. Султан Клыч-Гирей в сопровождении эмигранта-осетина профессора Козырева Мисоста и двух немецких офицеров посетил город Майкоп, а также ряд аулов и хуторов Шовгеновского и Кошехабльского районов ААО. Позиционируя себя как член «национального комитета», прибывший из Берлина со спецзаданием германского командования для «организации жизни кавказских народов», Султан-Гирей выступал на собраниях, призывая соплеменников-адыгов активно помогать немцам в борьбе против советской власти. После выступлений на собраниях Султан Клыч-Гирей отдельно провёл несколько групповых бесед с «почетными стариками», лицами, служившими в «дикой дивизии».

Перед отъездом из Адыгеи Козырев по инициативе представителей Шовгеновского района с согласия Султана Клыч-Гирея написал текст «ходатайства адыгейского народа» к германскому командованию следующего содержания:

«Имеем честь заявить следующее. В данное время на Кавказе пребывает наш уважаемый кавказским народом, любимый вождь черкесского, а также всего народа кавказского генерал Султан Клыч-Гирей. Зная популярность Султана Клыч-Гирея в народе, предлагаем со своей стороны доверить ему организовать черкесскую армию - отряд, который безо всяких сомнений под его мудрым руководством окажет существенную помощь германскому командованию... Считаем своим долгом довести до сведения германского командования следующее. Необходимо для общей борьбы вызвать наших братьев-эмигрантов из-за границы, в которых мы неотложно нуждаемся, как в отношении ведения войны на Кавказе, так и в административном отношении. Доводим до сведения германского правительства, а также и командования о том, что эмигранты Кавказа изгнаны не кавказцами с Родины, а только лишь большевиками, которые много зла и несчастья причинили всему нашему народу. Убедительно просим высшее командование германских вооруженных сил поддержать наше ходатайство, принять во внимание и в кратчайшее время разрешить его. Да здравствует Адольф Гитлер, германское правительство и армия! Начальник Хакуринохабльского района Аташуков. Почетные старики народа (подписи)».

Сам Клыч-Гирей на одном из своих собраний в родном ауле Уляп заявил:

«Я являюсь наместником Кавказа. Германское правительство в лице Гитлера обещало передать Кавказ под мое руководство, поэтому я приехал сюда, чтобы узнать, как живет народ, какие имеются недостатки, выявить коммунистов, комсомольцев, советский актив и уничтожить их. Однако, как истинный черкес, этого делать не хочу, чтобы не губить людей, так как их и без этого погибает много, и если среди вас есть коммунисты, комсомольцы и активисты, то они должны обратиться к своей мусульманской вере и молиться Богу». 

Италия

В начале 1943 года созданная Клыч-Гиреем Кавказская дивизия была переведена в Италию. В мае 1945 года кавказские поселенцы, в том числе и Султан Клыч-Гирей были пленены британскими войсками. На территории Центральной Европы произошли события, известные как Дравская трагедия или геноцид.

Тысячи северокавказцев было убито, либо выдано на верную смерть в Советский Союз. Эту же судьбу обязаны были разделить и представители казачьего народа.

Зная, с какими пытками и преследованиями они столкнутся, попав в руки Советского Союза, кавказцы украсили лагерь черными флагами и объявили голодовку в знак протеста против этого предательства англичан. Старики, женщины и дети собрались на площади и начали молиться: публично делали намазы, дуа и читали громкие зикры. Многие кавказцы сообщили британцам, что предпочитают быть расстрелянными, чем сдаться Советам.

По команде британского командующего солдаты начали марш на кавказцев, разгоняя их танками, давя и насильно грузя в военные грузовики как животных. В то время как многие кавказцы, видевшие неизбежный конец и предпочитавшие смерть сдаче, погибли в бою с англичанами, многие из них покончили жизнь самоубийством, бросившись в бурлящие воды реки Драва. Некоторые из них расстреливали своих детей одного за другим, а последнюю пулю выпускали в себя. Многие из тех, кто пытался бежать, также были застрелены выстрелами сзади. Перед лицом этого бесчеловечного события даже некоторые британские солдаты, не утратившие чувства сострадания, не смогли сдержать слез. В результате их попустительства часть кавказских беженцев спаслась бегством и спряталась в Альпах, чтобы спасти свою жизнь.

С 28 мая по 1 июня кавказские беженцы, которые не смогли сбежать из лагеря беженцев или покончить жизнь самоубийством, были доставлены в Советский Союз на грузовиках. За эти три дня погибло тысячи кавказцев. Оставшихся в живых передали Красной Армии. Немногим из них удалось спасти свою жизнь, укрывшись в горах. Берега реки Драва были усеяны повозками, лошадьми и имуществом, оставшимся от беженцев.

Англичане и американцы, считавшие, что генерал Султан Клыч-Гирей, один из лидеров северокавказского и черкесского движения, может им в будущем пригодиться, предложили спасти его и сказали следующее: «Хоть вы и сотрудничали с нацистами, но если вы будете просить прощения и присягнете на верность демократии, вы не будете переданы Советам и будете освобождены».

На что генерал, зная о судьбе своих казаков-друзей, сказал:

«Мои люди — храбрые солдаты. Они готовы отдать жизнь за свободный Кавказ. Мои предки приняли мученическую смерть, сражаясь с русским игом за честь и намыс. Эти мои друзья, там день и ночь боролись за один и тот же идеал со мной. Их кровь - моя кровь. Когда мы сражались с честью, мы делили эту честь. Теперь меня разделит та же участь. Я не могу жить здесь как трус, предавая свой народ, пока их казнят эскадроны смерти советского НКВД. Придет день, когда вы поймете, что Советы вам не настоящие друзья. Но, может быть, в тот день будет слишком поздно. Сегодня вы виновны в этих действиях так же, как и Советы. В дни победы над большевизмом мы с моими людьми всегда были вместе. Теперь, когда они умрут, я не могу оставить их в покое. Во главе их я снова пойду на красных палачей. Я не могу отдать эту честь никому».

На месте трагедии в 1960 году эмигрантами был воздвигнут памятник, надпись на котором гласит: «Здесь 28 мая 1945 года 7000 северокавказцев с их женщинами и детьми были выданы советской власти и пали за свою верность Исламу и национальной идее Кавказа. Этот стоячий камень — единственное в мире надгробие 7000 тысяч безымянных кавказских жертв»

 29 мая 1945 года, в числе 125 кавказских офицеров, он был доставленв в Юденбург и передан органам НКВД, которые этапировали его в Москву.

Вместе с генералами П. Н. Красновым, С. Н. Красновым, А. Г. Шкуро, Т. Н. Домановым и Г. фон Паннвицем, Военной коллегией Верховного суда СССР был приговорён к повешению и казнён в Москве 16 января 1947 года.