Казнь

На белом обрыве, чем-то напоминавшем раскудрявившееся окаменевшее облако, сидела старая мечта. В устойчивой позе ожидания. Дышать ее заставлял ветер, время от времени порывами проталкивая вздох между бесплотных губ. Она не сопротивлялась, но и не поддерживала заботу о своем дыхании. Грезила. В последний раз. Покойный сон уже стоял неподалеку, выражая раздраженное одолжение всей призрачной фигурой. 

– Сколько мороки с этими капризными созданиями! Вечно такт нужно проявлять, снисходить до терпения, участие изображать – разрази меня явь! – пока они нажалеются и нажалуются на самих себя. Вот кто им мешал воплотиться? От чьих козней пострадала их обездоленная осуществимость? Ага! А пенять-то не на кого. Да что там пенять, к ним здесь и прощальную мысль никто не пропустит. Несбывшиеся мечты! Ха! Бесу-садисту и тому вернее посочувствуют. И бесполезно жалить виной других, доказать бездействие создателей невозможно. Оправданий же годных для защиты не осталось, все подчистую растащены пронырливыми желаниями да наглыми до вороватости сомнениями. Нечем прикрывать ущербность, моя розовокрылая. Прискорбно, что не слышишь меня, скорогиблая ты мечтёнка, я так изощренно только что польстил. Ну правильно, какая ты крылая или крылатая, один чертяка? Не выросло из тебя ни перышка, ни сучка – голая старая немощность, а не мечта. Смотреть противно. Восседаешь, не пошелохнешься, а… как бы гордость демонстрируешь? Молодость небось вспоминаешь. Тьфу, гадина! Сколько раз просил: исполнись, исполнись… Наконец ты допросилась! Я тебя убью. Неужели сложно было стать реальностью?! Престарелая иллюзия, навязчивое видение, бред тебя побери!.. Не прощу! Убью! Убью…      

На обрыве белого облака сидела душа девушки и грустно ласкала взглядом силуэт юноши, который лежал и безудержно плакал где-то на краю земли любви. Сто гончих бесов, сплетясь злыми языками, не давали ему упасть вслед за ней. 

2008 г.