Касты в Индии

Приветствую, всех на канале «Дневник истории»!

Ни для кого не секрет, что в любом поселении происходит разделение людей на свои кружки «по интересам» - скинхеды, ботаники, интеллигенция, бездомные и тому подобное. Их количество может разниться, но вся суть в том, что в наше время они как-то умудряются более-менее мирно соседствовать. Вот, например, о последних. Этих людей стараются всегда обходить стороной, будто прокаженных. Но мы не можем знать всех причин и обстоятельств возникновения у них такого положения. И все-таки в сравнении с делением на касты в обществе Индии, им, можно сказать повезло. Представьте, что с самого Вашего зачатия ваша дальнейшая жизнь определена до гроба: что делать, как делать, где делать, с кем общаться, да практически все детали бытия расписаны подробнейшим образом. Это происходит и в современной Индии. Как же нам повезло, что мы родились там, где нет такого жесткого ограничения твоих помыслов и действий. Но это лирика, продолжим.

После завоевания долины Ганга пришедшими с Инда племенами ариев часть её первоначального (неиндоевропейского) населения была обращена в рабство, а остальные лишились земель, превратившись в слуг и батраков. Из этих чуждых арийским захватчикам туземцев мало-помалу образовалась каста «шудр». Арийцы присвоили себе роль высшего по отношению к шудрам сословия. По роду жизни и занятий они распались на три касты – брахманов, кшатриев и вайшьев, напоминавших три главных сословия средневекового Запада: духовенство, военную аристократию и класс мелких собственников. Это общественное расслоение стало появляться у ариев ещё во время жизни на Инде. Большая часть арийского населения занялась в новой благодатной стране земледелием и скотоводством. Эти люди составили касту вайшьев («поселян»), которая добывала себе средства для жизни трудом, но, в отличие от шудр, состояла из юридически полноправных владельцев земли, скота или промышленно-торгового капитала. Над вайшьями стояли воины (кшатрии), и жрецы (брахманы, «молящиеся»). Кшатрии и особенно брахманы считались высшими кастами.

Вайшьи, земледельцы и пастухи Древней Индии, по самому характеру своих занятий, не могли равняться с высшими сословиями опрятностью и были не так хорошо одеты. Проводя день в труде, они не имели досуга ни для приобретения брахманской образованности, ни для праздных занятий военного дворянства кшатриев. Поэтому вайшьи скоро стали считаться людьми неравноправными жрецам и воинам, людьми иной касты. Простолюдины-вайшьи не имели воинственных соседей, которые бы угрожали их имуществу. Вайшьям не были нужны меч и стрелы; они спокойно жили с женами и детьми на своем клочке земли, предоставляя военному сословию охранение страны от внешних врагов и от внутренних беспорядков. За делами мира большая часть недавних арийских завоевателей Индии скоро отвыкла от оружия и военного искусства.

Когда, с развитием культуры, формы и потребности быта стали разнообразнее, когда деревенская простота одежды и пищи, жилищ и домашних принадлежностей стала многих не удовлетворять, когда торговля с иноземцами стала приносить богатство и роскошь, многие вайшьи обратились к занятию ремеслами, промышленностью, торговлей, отдаче денег в проценты. Но их общественный престиж от этого не повысился. Как в феодальной Европе горожане принадлежали по своему происхождению не к высшим сословиям, а к простонародью, так и в многолюдных городах, возникших в Индии около царских и княжеских дворцов, большинство населения составляли вайшьи. Но им не было простора для самостоятельного развития: над ремесленниками и торговцами в Индии тяготело презрение высших сословий. Сколько бы ни приобретали вайшьи богатства в больших, великолепных, роскошных столицах или в торговых приморских городах, они не получали никакого соучастия ни в почестях и славе кшатриев, ни в образованности и авторитетности брахманских жрецов и ученых. Высшие нравственные блага жизни были вайшьям недоступны. Им был предоставлен только круг физической и механической деятельности, круг материального и рутинного; и хотя им было дозволено, даже поставлено в обязанность читать Веды и юридические книги, они оставались вне высшей умственной жизни нации. Наследственная цепь приковывала вайшью к отцовскому участку земли или промыслу; доступ к военному сословию или к брахманской касте был ему навеки прегражден.

Почетнее было положение касты воинов (кшатриев), особенно в железные времена завоевания Индии ариями и первых поколений после этого завоевания, когда все решалось мечом и воинственной энергией, когда царь был только полководцем, когда закон и обычай держались только охраною оружия. Было время, когда кшатрии стремились стать первенствующим сословием, и в темных преданиях еще сохранились следы воспоминаний о великой войне между воинами и брахманами, когда «нечестивые руки» дерзнули коснуться священного, богоустановленного величия духовенства. Предания говорят, что брахманы вышли из этой борьбы с кшатриями победителями при помощи богов и героя брахманов, Рамы, и что нечестивцы были подвергнуты ужаснейшим наказаниям.

За временами завоеваний должны были следовать мирные времена; тогда услуги кшатриев стали не нужны, и значение военного сословия уменьшилось. Стремлению же брахманов сделаться первым сословием эти времена благоприятствовали. Но тем прочнее и решительнее удержались воины на степени второго по своей почётности сословия. Гордые славою предков, подвиги которых восхвалялись в героических песнях, наследованных от старины, проникнутые чувством собственного достоинства и сознанием своей силы, какие даёт людям военная профессия, кшатрии держали себя в строгой обособленности от вайшьев, у которых не было знатных предков, и с презрением смотрели на их трудовую, монотонную жизнь.

Брахманы, упрочив за собою первенство над кшатриями, благоприятствовали их сословной замкнутости, находя ее выгодной для себя; а кшатрии, вместе с землями и привилегиями, родовою гордостью и военной славою, передавали по наследству своим сыновьям и почтение к духовенству. Отделенные своим воспитанием, военными упражнениями и образом жизни и от брахманов и от вайшьев, кшатрии были рыцарской аристократией, сохранявшей при новых условиях общественной жизни воинственные обычаи старины, внушавшей своим детям гордую веру в чистоту крови и в родовое превосходство. Огражденные наследственностью прав и сословной замкнутостью от вторжения чуждых элементов, кшатрии составляли фалангу, не допускавшую в свои ряды простолюдинов. Получая щедрое жалованье от царя, снабжаемые от него оружием и всем надобным для военного дела, кшатрии вели беззаботную жизнь. Кроме военных упражнений, у них не было никакого дела; потому в мирное время они имели много досуга веселиться и пировать. В кругу этих родов сохранялась память о славных делах предков, о жарких битвах старины; певцы царей и вельможеских родов пели кшатриям на жертвенных праздниках и на похоронных обедах старые песни, или слагали в прославление своих покровителей новые. Из этих песен постепенно выросли индийские эпические поэмы – Махабхарата и Рамаяна.

Высшую и самую влиятельную касту составляли жрецы, первоначальное название которых «пурохита», «домашние жрецы» царя, в стране Ганга заменилось новым – брахманы. Еще на Инде были такие жрецы, – например, Васиштха, Вишвамитра – о которых народ полагал, что их молитвы и совершаемые ими жертвоприношения имеют силу, и которые поэтому пользовались особенным уважением. Выгода всего племени требовала, чтоб их священные песни, их способы совершения обрядов, их учения сохранялись. Вернейшим средством к этому было, чтобы наиболее уважаемые жрецы племени передавали свое знание сыновьям или ученикам. Так возникли брахманские роды. Составляя школы или корпорации, они сохраняли устным преданием молитвы, гимны, священные знания. Сначала у каждого арийского племени был свой брахманский род; например, у Кошалов – род Васиштхи, у Ангов – Гаутамы. Но когда племена, привыкнув жить в мире между собою, соединялись в одно государство, то их жреческие фамилии вступали в товарищество между собой, заимствовали друг у друга молитвы и гимны. Вероучения и священные песни разных брахманских школ становились общим достоянием всего товарищества. Эти песни и учения, существовавшие сначала только в устном предании, были, после введения письменных знаков, записаны и собраны брахманами. Так возникли Веды, то есть «знания», сборник священных песен и призываний богов, именуемый Ригведой и следующие два сборника жертвенных формул, молитв и богослужебных постановлений, Самаведа и Яджурведа.

Индийцы придавали большую важность тому, чтобы жертвенные приношения совершались правильно, и в обращениях к богам не делалось ошибок. Это очень благоприятствовало возникновению особой брахманской корпорации. Когда богослужебные обряды и молитвы были записаны, условием того, чтобы жертвы и обряды были приятны богам, сделалось точное знание и соблюдение предписанных правил и законов, изучать которые можно было только под руководством старых жреческих родов. Это необходимо отдавало совершение жертв и богослужения в исключительное заведывание брахманов, совершенно прекращало непосредственные отношения мирян к богам: лишь те, кто был научен жрецом-наставником, – сын или воспитанник брахмана, – мог теперь совершать жертву должным способом, делавшим ее «приятной богам»; только он мог доставить божию помощь.

Знание старых песен, которыми предки на прежней родине чтили богов природы, знание обрядов, сопровождавших эти песни, все решительнее становилось исключительным достоянием брахманов, праотцы которых сложили эти песни и в роде которых они передавались по наследству. Достоянием жрецов оставались и предания, соединенные с богослужением, необходимые для понимания его. Принесенное из родины облекалось в умах арийских переселенцев в Индию таинственным священным значением. Таким образом, наследственные певцы стали наследственными жрецами, значение которых возрастало по мере того, как народ ариев удалялся от своей старой родины (долины Инда) и, занятый военными делами, забывал свои старые учреждения.

Народ стал считать брахманов посредниками между людьми и богами. Когда в новой стране Ганга начались мирные времена, и забота об исполнении религиозных обязанностей стала важнейшим делом жизни, установившееся в народе понятие о значении жрецов должно было возбудить в них гордую мысль, что сословие, исполняющее священнейшие обязанности, проводящее свою жизнь в служении богам, имеет право занимать первое место в обществе и государстве. Брахманское духовенство стало замкнутой корпорацией, доступ в нее был закрыт людям других сословий. Брахманы должны были брать жен только из своего сословия. Они приучили весь народ признавать, что сыновья жреца, рождённые в законном браке, владеют по самому своему происхождению правом быть жрецами и способностью совершать жертвы и моления, угодные богам.

Так возникла жреческая, брахманская каста, строго обособленная от кшатриев и вайшьев, поставленная силою своей сословной гордости и религиозностью народа на высшую ступень почета, захватившая науку, религию, всю образованность в монополию себе. С течением времени брахманы привыкли думать, что они настолько же выше остальных арийцев, насколько те считали себя выше шудр и остатков диких туземно-индийских племён. На улице, на рынке разница каст была видна уже по материалу и форме одежды, по величине и форме трости. Брахман, в отличие от кшатрия и вайшья, выходил из дома не иначе как с бамбуковой тростью, с сосудом воды для очищений, со священным шнуром через плечо.

Брахманы всеми силами старались осуществить на практике теорию каст. Но условия действительности противопоставляли такие препятствия их стремлению, что они не могли строго провести в жизнь принцип разделения занятий между кастами. В особенности трудно было брахманам найти средства жизни для себя и своих семейств, ограничиваясь лишь теми занятиями, которые специально принадлежали их касте. Брахманы были не монахи, которые берут в свое сословие лишь такое число людей, какое нужно. Они вели семейную жизнь и размножались; потому неизбежно было, что многие брахманские семейства обеднели; а содержания от государства каста брахманов не получала. Потому обедневшие брахманские семейства впадали в нищету. В Махабхарате говорится, что два видных героя этой поэмы, Дрона и его сын Ашваттхаман, были брахманы, но по бедности им пришлось заняться военным ремеслом кшатриев. В позднейших вставках они подвергаются за это сильному порицанию.

Правда, некоторые брахманы вели подвижническую и отшельническую жизнь в лесу, в горах, у священных озер. Другие были астрономами, юрисконсультами, администраторами, судьями и получали хорошие средства к жизни от этих почетных занятий. Многие брахманы были вероучителями, истолкователями священных книг, и получали содержание от своих многочисленных учеников, были жрецами, служителями при храмах, жили подарками от приносивших жертвы и вообще от набожных людей.

Но каково бы ни было число брахманов, находивших себе средства жизни в этих занятиях, мы видим из законов Ману и из других древнеиндийских источников, что было множество жрецов, живших только милостынею или кормивших себя и свои семейства занятиями, неприличными их касте. Потому законы Ману усердно заботятся внушить царям и богатым людям, что на них лежит священная обязанность быть щедрыми к брахманам. Законы Ману позволяют брахманам просить милостыню, позволяют им добывать себе пропитание занятиями кшатриев и вайшьев. Брахман может кормиться земледелием и пастушеством; может жить «правдою и ложью торговли». Но он ни в каком случае не должен жить отдачею денег в рост или соблазнительными искусствами, каковы музыка и пение; не должен наниматься в работники, не должен торговать опьяняющими напитками, коровьим маслом, молоком, кунжутом, льняными или шерстяными тканями. Тем кшатриям, которые не могут прокормиться военным ремеслом, закон Ману тоже дозволяет заниматься делами вайшьев, а вайшьям он дозволяет кормиться занятиями шудр. Но все это были только уступки, вынуждаемые необходимостью.

Несоответствие занятий людей с их кастами повело со временем к распаду каст на более мелкие подразделения. Собственно, именно эти мелкие общественные группы и являются кастами в собственном смысле этого слова, а четыре перечисленных нами основных сословия – брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры – в самой Индии чаще называют варнами. Снисходительно дозволяя высшим кастам кормиться профессиями низших, законы Ману строго запрещают низшим кастам браться за профессию высших: эту дерзость полагалось наказывать конфискацией имущества и изгнанием. Только шудра, который не находит себе работы по найму, может заниматься ремеслом. Но он не должен приобретать богатства, чтобы не сделаться надменным против людей других каст, перед которыми обязан смиряться.

Шудры были чужды другим индийским кастам, как люди не арийского происхождения. Они были обязаны служить высшим сословиям, были исключены от участия в религиозных учреждениях нации, не могли читать Веды, бывать на торжественных жертвоприношениях, не имели священного шнура. Но покорившись брахманским учреждениям, приняв брахманскую религию и послушно исполняя брахманские постановления, каста шудр все-таки имела права и определенное юридическое положение. Однако и в бассейне Ганга, и в Декане, где брахманская культура распространилась более путем мирной колонизации и жреческих миссий, чем силою завоевания, были остатки племен, по врожденной тупости ума или по упрямству не принявших или не вполне принявших брахманские учреждения, обычаи и верования, потому глубоко презираемых арийцами.

Наиболее сносно было положение тех из них, которые в лесах и ущельях гор продолжали жить по обычаям отцов дикарями. Хуже была судьба большинства других, которые жили в деревнях и в предместьях городов под владычеством арийцев, и употреблялись на презреннейшие работы, бесчестные для «дваждырожденных», слишком низкие даже для шудр. Но и эти племена были разделены на разные разряды; доказательством служит то, что индийцы, произошедшие от браков между людьми разных каст и потому бывшие нечистыми и извергнутыми из каст, причислялись одни к одним из этих презираемых классов, другие – к другим. Так например, люди, происходящие от брака члена касты брахмана с дочерью вайшьи, становятся, по закону Ману, амбаштами (это были погонщики слонов и служители хирургов); от брака брахмана с дочерью шудры происходят нишады; от брака брахмана с дочерью амбашты происходят абхиры и т. д.

Строже всего был запрещен брак мужчины из касты шудр с брахманкой, «потому что упавшее на хорошую землю злое семя приносит плоды еще более гибельные, чем упавшее на худую землю». Дети от такого брака были причисляемы к чандалам, «презреннейшим из смертных». В Рамаяне о чандалах говорится, что они существа, черные, как обезьяны, красноглазые, прикрывающие себя грязною одеждою или медвежьими шкурами. По индийскому закону, эти «неприкасамые» были лишены всяких человеческих прав: они должны жить вне городов и деревень. Встреча с ними оскверняет брахмана, потому чандалы могут бывать в городах или деревнях лишь при дневном свете и должны бить палкою о палку, в извещение о том, что они тут, чтобы можно было уклоняться от встречи с ними. Чандалы должны носить только одежду, остающуюся после умерших; должны употреблять только разбитую посуду; носить только железные украшения; под страхом тяжелого наказания, им запрещено дотрагиваться до других людей – отсюда и их название «неприкасаемые». Милостыню должны подавать им только служители, на черепках. Чандалы хоронят умерших, у которых нет родни; они прислужники палачей. Неприкасаемым отдается одежда и постель казненных преступников; они должны вытаскивать из городов дохлых животных. Они едят собак. Остатки приносимых в жертву животных бросают на землю «для собак, чандал и ворон».

Из бассейна Ганга, это презрение к уцелевшим племенам неарийского населения было перенесено и в Декан, где в такое же положение, как чандалы на Ганге, были поставлены парии, имя которых, не встречающееся в законах Ману, стало у европейцев названием всех презираемых арийцами классов людей, «нечистых» людей. Слово пария не санскритское, а тамильское. Тамилы называют париями и потомков древнейшего, до-дравидского населения, и индийцев, исключенных из каст.

Даже положение рабов в Древней Индии было менее тяжело, чем жизнь касты неприкасаемых. Эпические и драматические произведения индийской поэзии показывают, что арийцы обращались с рабами кротко, что многие рабы пользовались большим доверием своих господ, занимали влиятельные положения. Рабами были: члены касты шудр, чьи предки попали в невольничество при завоевании страны; военнопленные индийцы из неприятельских государства; люди, купленные у торговцев; неисправные должники, отданные судьями в невольники кредиторам. Рабов и рабынь продавали на рынке как товар. Но никто не мог иметь рабом человека из касты более высокой, чем его собственная.

Подписывайтесь и приглашайте друзей в «Дневник истории»: https://t.me/dhistory