Камчатка

«Спартак, я давно хотел тебе сказать: люди в мире разделяются на две категории. Одни сидят на трубах, а другим нужны деньги. На трубе сидишь ты…»

Сардонически посмеялись, короче.

В машине сидели – лето, июль. Духота, жарит изрядно – машина не тонированная, лучи палят кожу. Ладно.

Ждём звонка Вани – студентик, сам когда-то отпахавший на "сушке". Первокуры ещё, только на каникулы вышедшие. Денег надо – работать не надо. Смуглый пепельный батя Андрюхи всё подтрунивает и подтрунивает, мол, ща хлебнёте жизни. Спустя время всё равно видишь – так уж, фигня. Но тогда точно под впечатлением были, без вопросов.

– Да, Вань, ну чё там?

– Я иду. В бухгалтерии вас ждут.

Батя ехидно поворачивается к нам:

– Ну, пошли!

Переглянулись с Андроном - смешно и страшно...

Обшитая такая одноэтажка нас встречает. Кондёры работают, линолеум постелен, двери новые – кабинет для сбора персонала "официального" – кавычки объясню – кабинет для директора, кабинет для главного, бухгалтеры деньги работяг считают. Мне потом ассоциация пришла на ум, ну, не сразу – в бухгалтерии рай и опахало с пельменями, что начальник уплетает в разгар рабочего дня, а через дорогу – ну, дорожка маленькая завод и бухгалтерию разделяла – завод-ад натуральный, с нефильтрованной технической водой, что пьют неломающиеся слесари, с шкафчиками в сумерках стального помещения, с наскоро сколоченным обеденным столом, дырявой скатертью и "розовой" солью на ней. И мы что-то типа Вергилиев - временно спустились и на "дно", и на "небо" забрались.

Завод – завод по трубам-то, кстати! Но там, естественно, никому ничего не надо кроме начальников – чисто менталитетова штука у нас такая. Все на головы друг другу буквально плюют – вот мы, например, разнорабочими туда работать пришли, а выше нас по положению – бухгалтеры-ревизоры. Они нашу работу контролировали – что и где лежит, в каком количестве, в какой сохранности. Суть наша – делать то, что бухгалтера поручат, фуры разгружать, склады, подметать завод, суть бухгалтеров – учёт, счёт, ну и контроль. По пятницам как раз вот и были ревизии, и ответственными за ними были те же бабы-бухгалтеры, которые как раз нас – молоденьких пацанов – вряд ли уж пожалеют...

– Айдате уж закидаем всё быстро, закончим и пойдём! – Ира говорит.

Ну, сейчас закинем – «вокруг шум», но не «пусть так», а пусть вот этого болота из труб не будет, которые не совсем легко каждый раз подымать на весы... и примерно их навскидку тонн 5-6 каждую неделю... четверть недельного производства просто уходила на брак. Плодотворно сотрудничали.

– Так, ну, рубщик 513 килограмм брака списал в тетради. Айда, ребят, закидываем? – Ира говорит.

– Зачем? Он же для этого тетрадь и ведёт, чтобы отчитываться перед вами каждую неделю....

– Айда, а!

Ну, ладно....

***

Зашли, в общем, в кабинет к главному – он уже одними глазами только смеётся. Русский такой мужик, хитрый.

– Привет студентам! Давайте, садитесь, заявление пишите.

Сели, пишем. Диктует текст.

– ....ну че уж, вы до осени? Пишите – на два месяца...

– Эээ, не-не, мы на месяц только – говорю.

Слава богу – я запротестовал, и подумал о здоровье и своём, и об Андрюхином. Я прочёл в его глазах благодарность, а то он бы там своей пассивностью пожизненный контракт подписал с химградом этим...

– Ну что, студенты, всё, пошлите! Вы, кстати, на кого учитесь, где?

– КФУ, журфак.

– ТИСБИ, программные технологии.

– Хе-хе-хе, ну, с нашей специальностью не связано! – и всё глазами, глазами смеётся русский.

Мне это было стыдно говорить. За нами потом, кстати, вот эта хуйня и закрепилась - студент-журналист и студент-программист. Бобчинский и Добчинский. Генеральный однажды приезжал и рабочих забирал к себе на дачу копать, и нас искал со словами "где журналисты и программисты, там выкопать надо". Это вот правда смешно. Не месяц, а калейдоскоп жизни.

– Да-а-а-а! Ну, даёте!

Расписались в бумажках. Отчалили.

Знаете, когда ты вчера в бургер-кинге на московском смеялся сидел, а сегодня в 8 утра ты оказался хуй пойми где, станок шумит, огромное пыльное помещение времён советов, затхлый запах пластика, чумазые люди вокруг – вот на контрасте что-то да почувствуешь. Нас привели на завод...

Безучастно осмотрелись...

– Бля... – в унисон.

В раздевалке разулись, переоделись у именных шкафчиков прошлых рабочих – Иванов, Петров, Сидоров. Именные шкафчики появлялись вследствие там налоговых проверок. 

Пришли на выдачу инвентаря.

– Одни на месяц, ребята! – говорит Альфия апа. Это одна из представительниц женского пола на заводе – хваткие бабы всё-таки все из них. А выдала перчатки за 50 рублей. Одни на месяц. Ладно...

Ванёк встретил – а сам Ванёк был вроде четверокурсником, всё ходил на моде, знаете, весь в черном, челочка, на узкачах и кедах - на заводе... Доработался он с такого чёрного, как мы на тот момент, работяги до начальника мелкого сегмента производства. Мы с ним ещё станок пламенный тушили... не суть. Где учился он – не помню. Здоровый такой парень, под 1.90, плечистый. Причём он и на погрузчиках помогал, и таскал что-то – ну, не совсем бездельничал. И вот всё это в таком рабочем антураже, дурила огромная в модных шмотках – сюр какой-то.

– Ну, короче, сегодня поддоны надо разгрузить! – говорит Ванёк.

На пустыре прилегающем, считай, апофеоз поддонов. Картина маслом. Их видимо-невидимо.

– Бля.

– Бля, пиздец... – в унисон.

Я сдался. Андрей сдался и убежал уже давно – на нём рабочие вещи сами по себе плохо сидели, и от этого ещё смешнее было. Андрюха безучастно огляделся вокруг.

– Зовите, если что! 

Ванёк ушёл.

***

Глаза боятся – руки делают!

Пришли в 8:30 – к 16:30 мы разворошили всё это осиное гнездо – щепки только оставались. Нас не трогали весь день, и мне сейчас понятно, что это такой проверочный груз был – потянут или нет, сдадутся или нет. Не сдались – сделали столько, сколько здоровые 40-летние мужики не сделали за неделю. Нам Марат так говорил, и нас он хвалил – лысый забавный «начальник лаборатории». По факту – что-то типа надзирателя и контролера по качеству изготовляемой продукции. Он к нам хорошо относился, и иногда либо халтурку подкидывал по типу бумагу перетащить, либо отпускал на час пораньше, «спрячьтесь там где-нибудь».

Так вот – ой, загордил-и-и-и-с-ь! Ну и опять сейчас понятно – ой, дебилы, ой, дураки! Там же работы минимум на 3 дня – а уж почему и как так – знаете! Хитрые русские – глазки бегают.

Все были в шоке. И от того, что мы разгребли почти весь пустырь, и от того, что такой молодняк лезет не совсем в своё дело – на завод идёт... Натурально. И мы сами удивлялись не меньше остальных – всё, отработали первый день...

Домой пошли с чувством выполненного долга, честное слово. Уставшие, голодные и драные, все в занозах, но – открывшие в себе новую грань...