Как руководство КНДР восприняло разоблачение культа личности Сталина?
На теме культа личности Ким Ир Сен чуть было не лишился власти в 1956.
После ХХ съезда КПСС, прошедшего в феврале 1956 и развенчавшего культ Сталина, Москва ждала от своих сателлитов из числа соцстран подтверждения лояльности в виде поддержки решений съезда. Эта поддержка должна была материализоваться в официальных заявлениях на партийных форумах и показать, что соответствующая страна и правящая в ней компартия следует в русле политики Москвы.
Первоначально Ким планировал обойти тему культа Сталина молчанием. Трудно было себе представить, чтобы Ким Ир Сен внутренне мог быть против Сталина, а тем более хоть в чём-то его осуждать. Вознесённый милостью Сталина на вершину власти у себя на родине, обязанный Сталину попыткой объединить под собой Корею в ходе войны 1950-53 Ким был всем обязан Сталину. Своеобразным нерукотворным памятником его кумиру стал созданный Кимом в середине 1950х режим его собственного культа в КНДР, тщательно скопированный со сталинского в СССР.
Но в 1956 Ким Ир Сену пришлось "колебаться вместе с генеральной линией партии", если пользоваться образной большевистской фразеологией. В то время физическое выживание КНДР зависело от советской экономической помощи. Из СССР северокорейцы получали и большое количество оружия – оно до сих пор у них в строю с тех лет. Устроить фронду Москве в то время Ким себе позволить ещё не мог, он это сделал позже на проявившихся разногласиях между СССР и Китаем.
Позиция Ким Ир Сена по вопросу культа Сталина формировалась следующим образом:
Всего через 2 месяца после ХХ съезда КПСС, в конце апреля 1956, в Пхеньяне прошёл III съезд Трудовой партии Кореи. В отчётном докладе Ким Ир Сен практически обошёл тему Сталина стороной, что не осталось незамеченным со стороны советской партийно-правительственной делегации, которую возглавлял ни много ни мало Л. Брежнев – тогда кандидат в члены Президиума (Политбюро) и секретарь ЦК КПСС (по оборонным вопросам).
Помимо участия в работе съезда Брежнев с делегацией объехал часть страны, побывал на заводах и в деревнях. В совсекретной шифртелеграмме, направленной в качестве отчёта по итогам съезда в Политбюро из советского посольства в Пхеньяне, Брежнев откровенно изложил свои весьма критические впечатления - что Ким проигнорировал ХХ съезд, что он установил в стране свой собственный культ, что экономика и сельское хозяйство КНДР отсталые, а жители страны живут в тяжёлых бытовых условиях. Вот выдержки из этого отчёта:
«…Доклад и выступления не были пронизаны духом ХХ съезда КПСС. Характерной чертой большинства выступлений на съезде являлись высокопарность, фразёрство, набор трескучих фраз и слов: «революционный подход к массам», «революционные завоевания», «борьба с субъективизмом и бюрократизмом», «блестящие победы» и т.п.
Докладывая съезду о состоянии промышленности, т. Ким Ир Сен сосредоточил внимание лишь на тех итогах, которые относятся к достижениям. Никакого разбора важнейших отраслей промышленности, качественных и экономических показателей, недостатков в руководстве промышленностью министерствами, ведомствами, партийными организациями в докладе не было.
Известно, что в восстановлении народного хозяйства КНДР большую роль играет помощь Советского Союза и других социалистических стран. Однако в докладе на этот счёт ничего конкретного не было сказано…
В отчётном докладе уделено слишком мало внимания вопросам состояния сельского хозяйства республики. Чувствуется, что корейские товарищи полностью не представляют всей глубины отсталости этой отрасли хозяйства, колоссальных трудностей, которые стоят на пути его подъёма…
Доклад и прения показали, что корейские руководители или не понимают, или не замечают тяжёлого положения трудящихся. Вопросы материального положения, быта трудящихся на съезде замалчивались, не говорилось о серьёзных трудностях в этой области. Между тем рабочие, служащие и особенно крестьяне живут в крайней бедности. Значительная часть крестьян не имеет зерна для питания. Так, руководители провинции Южный Хамхен в беседе с нами сообщили, что около 40% крестьян не имеют зерна до нового урожая.
На всех предприятиях, где была делегация, рабочие живут в крайне тяжёлых условиях. Между тем, восстановление и новое строительство жилья ведётся очень плохо. В самом Пхеньяне сооружается большое количество различных административных зданий, построено несколько дорогостоящих особняков для руководящего состава, а жилых домов строится очень мало.
…Вопреки совершенно очевидным фактам, всячески подчёркивалось, что в ТПК и в работе её ЦК последовательно проводился принцип коллективности руководства, что культ личности не имел места. Всё это якобы пытался насадить Пак Хен Ен, но он был своевременно разоблачён и т.п. Но всё это не соответствует действительности».
В своей телеграмме Брежнев сообщил, что сам «в тактичной форме» высказал эти свои замечания Ким Ир Сену в беседе после съезда, а также рекомендовал Президиуму ЦК вновь повторить их в ходе намечавшегося на лето 1956 визита Кима в Москву.
То, что описал Брежнев, никак не тянуло ни на «ревизионизм», ни на «левый» или «правый» уклон – ничего из того, что больше всего пугало Москву: идеологическая диверсия или идейное предательство. Культ вождя на фоне всеобщей нищеты – слишком знакомое самим советским коммунистам по собственному опыту явление, которое не располагало к резким действиям по «смене режима». Ким представлял для Москвы проблему из разряда: «дурак, но это наш дурак». Кроме того, был и «второй ключ» к режиму КНДР, который находился в руках Китая и без которого Москва не могла самостоятельно что-либо предпринять в отношении Кима.
Вместе с тем, что-то с Кимом надо было делать, пока он не развалил страну. Ход последующих событий – формирование внутрипартийной оппозиции и попытка с её стороны сместить Кима на пленуме ЦК партии в августе - даёт основания предположить, что Брежнев не скрывал своего раздражения Кимом в беседах с корейскими партийцами в Пхеньяне и, видимо, если не прямо, то хотя бы косвенно поощрил открытое выражение ими своего недовольства стилем и методами руководства Кима, возможно, намекал на поддержку со стороны Москвы.
1 июня 1956 Ким Ир Сен во главе представительной делегации поездом отправился в длительный вояж с визитами в СССР и восточноевропейские соцстраны. Главным итогом этой поездки стали обещания огромной для КНДР помощи – примерно на 620 млн.руб. (470 млн. от СССР). Кроме того, из ранее предоставленного кредита Москва списала 570 млн.руб. и часть кредита на 362 млн. пролонгировала.
Вернувшись в Пхеньян 19 июля Ким решил изложить итоги поездки на специальном пленуме ЦК, намеченном на конец августа. Позже из своих источников он узнал, что на этом пленуме «советская» и «китайская» фракции предпримут попытку сместить его и поэтому заранее хорошо подготовился к схватке.
Пленум открылся 30 августа выступлением Ким Ир Сена. Его отчёт разительно отличался от того, с которым он весной выступил на съезде, - это результат беседы в Москве в духе рекомендаций Брежнева. Ким Ир Сен в литых советских формулировках дал оценку культу Сталина, подробно рассказал об объёмах помощи Пхеньяну со стороны СССР и других соцстран, критически оценил положение в экономике КНДР, выступил с самокритикой, по-новому сформулировал задачи в промышленности и сельском хозяйстве с ясным акцентом на улучшении положения трудящихся.
Но это не помешало оппозиции реализовать свой план и выступить на пленуме против Кима. Однако оппозиционеры столкнулись с неприятием их оценок подготовленным большинством пленума. Часть оппозиционеров тогда же покинула пленум, а двое успели даже бежать и скрыться в Китае. Все оппозиционеры были исключены из партии, некоторых арестовали и даже приговорили к смертной казни.
Москва и Пекин были настолько встревожены действиями Кима, что решили объединить усилия и провести операцию по «смене режима». Осуществление этой задачи возложили на двух «тяжеловесов» - Микояна от КПСС и Пэн Дэхуая от КПК, которые в сентябре участвовали в очередном съезде китайской компартии. Прибыв из Пекина в Пхеньян 19 сентября 1956, Микоян и Пэн Дэхуай в беседе с Кимом в ультимативной форме потребовали созвать новый пленум и отменить ранее принятые кадровые решения. В ходе пленума 23 сентября Микоян и Пэн Дэхуай поняли, что Ким имеет прочную поддержку большинства своего ЦК, что его снятие обернётся новыми проблемами и потому вынуждены были отступить, настояв лишь на восстановлении всех оппозиционеров в партии и на некоторых постах.
Не хватило сил на Кима ещё и из-за серии международных кризисов: осенью 1956 резко обострился Суэцкий кризис на Ближнем Востоке, а также тяжёлый оборот приняли события в Венгрии. Москве и Пекину было уже не до Кима.
В порядке резюме: преданный Сталину Ким Ир Сен хотел первоначально уклониться от осуждения его культа, однако был вынужден это сделать под угрозой отстранения от власти со стороны Москвы, чья экономическая помощь имела критическое для Пхеньяна значение, а также Пекина.