Как не ошибаться

Бертильонаж

Гальтон быстро понял, что идея корреляции не ограничивается изучением наследственности и применима к любой паре характеристик, которые могут быть так или иначе связаны друг с другом.

Получилось так, что в распоряжении Гальтона оказалась огромная база данных анатомических параметров такого рода, которые в конце XIX столетия пользовались большой популярностью благодаря работе Альфонса Бертильона. Бертильон был французским криминологом, у которого было много общего с Гальтоном: он придерживался сугубо количественного взгляда на человеческую жизнь и был убежден в преимуществах такого подхода
[268]

. В частности, Бертильона поразил бессистемный и беспорядочный способ идентификации преступников, который использовала в то время французская полиция. Насколько лучше и современнее, рассуждал Бертильон, было бы связать с каждым правонарушителем ряд числовых параметров, таких как длина и ширина головы, длина пальцев и стоп и так далее. Согласно системе Бертильона каждого арестованного подозреваемого измеряли, а его данные записывали на карточки и сохраняли для использования в будущем. Теперь, если этого человека снова задержат, все, что нужно для его идентификации, – это взять кронциркуль, сделать необходимые измерения и сравнить их с карточками в его деле. «Ага, мистер 15-6-56-42, вы думали, вам удастся сбежать, не так ли?» Вместо имени можно использовать псевдоним, но не существует псевдонимов для формы головы.

Система Бертильона, которая соответствовала аналитическому духу того времени, была принята префектурой полиции Парижа в 1883 году и быстро распространилась по всему миру. На пике успеха
бертильонаж
применялся в полицейских участках от Бухареста до Буэнос-Айреса. «Картотека Бертильона, – писал Реймонд Фосдик в 1915 году, – стала отличительной чертой современной организации полиции»
{226}

. В свое время эта практика получила такое большое распространение в Соединенных Штатах Америки, что судья Энтони Кеннеди сослался на нее в решении по делу «Штат Мэриленд против Кинга», разрешавший штатам брать образцы ДНК у лиц, совершивших тяжкие уголовные преступления. По мнению Кеннеди, последовательность ДНК – это просто еще одна последовательность элементов данных, закрепленных за подозреваемым, своего рода карточка Бертильона XXI столетия.

Гальтон спросил себя: является ли выбор параметров Бертильона самым лучшим из всех возможных? Или подозреваемых можно идентифицировать более точно, если измерить больше параметров? Гальтон понял: проблема в том, что физические параметры не являются полностью независимыми. Если вы уже измерили руки подозреваемого, нужно ли вам измерять и его стопы? Знаете, что говорят о людях с большими руками: их ноги, выражаясь статистически, вероятнее всего, также больше среднего размера. Следовательно, включение данных о длине стопы не увеличивает объем информации на карточке Бертильона в такой степени, как можно было бы предположить. Включение все большего количества параметров (если они плохо подобраны) может привести к устойчивому снижению эффекта.

Чтобы изучить этот феномен, Гальтон построил еще одну диаграмму разброса, на этот раз отображающую рост в сравнении с «локтем» (расстоянием от локтя до кончика среднего пальца)
{227}

. К большому удивлению Гальтона, он обнаружил ту же эллиптическую схему, что и в случае роста отцов и сыновей. В очередной раз он наглядно продемонстрировал, что две переменные, рост и локоть, связаны между собой, хотя одна в строгом смысле не определяет другую. Если существует высокая корреляция между двумя параметрами (такими как длина левой стопы и длина правой), нет особого смысла в том, чтобы тратить время на запись обоих чисел. Лучше всего регистрировать те параметры, которые не связаны друг с другом. А соответствующую корреляцию можно вычислить на базе огромного массива антропометрических данных, которые Гальтон уже собрал.

Получилось так, что открытие корреляции, сделанное Гальтоном, не привело к созданию усовершенствованной системы Бертильона. Причиной тому был сам Гальтон, который разработал альтернативную систему – дактилоскопию, которую мы называем снятием отпечатков пальцев. Подобно системе Бертильона, дактилоскопия сводила подозреваемого к списку чисел или символов, которые можно было отметить на карточке, разделить по категориям и приобщить к делу. Однако у дактилоскопии был ряд очевидных преимуществ, самое важное из которых заключалось в том, что отпечатки пальцев преступника во многих случаях можно было получить при отсутствии самого преступника. Наглядным подтверждением этого стало дело Винченцо Перуджи, укравшего картину «Мона Лиза» из Лувра. Свое дерзкое похищение он совершил при свете дня в 1911 году. Накануне Перуджа был арестован в Париже, но его добросовестно заполненная карточка Бертильона, внесенная в картотеку по значениям различных физических параметров, оказалась бесполезной. Если бы в этих карточках была дактилоскопическая информация, те отпечатки, которые Перуджа оставил на выброшенной раме картины «Мона Лиза», позволили бы сразу его опознать

[269]
.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь