Извращенка

— Я добралась до больницы утром. Меня долго не принимали, думали бомжиха какая-то. Потом, наконец, отправили в операционную. «Шалава» — это самое ласковое слово, которое я услышала.

Маша резко подалась вперёд, и боль снова пронзила тело Андрея, заставив взвыть нечеловеческим голосом.

— Врачи вызвали ментов. Те составили протокол, сказали, чтобы я писала заявление, хотя это бесполезно. Приехал муж. Я лежала под капельницей, а он просто сидел рядом. Молча. А потом ушёл.

Маша двинулась ещё вперёд. Надежда впасть в беспамятство снова не оправдалась. Сознание не покидало Андрея.

— Мама всё время плакала. Отец произнёс только одну фразу: «Какой позор».

И снова толчёк.

— Когда я приехала домой, муж отвесил мне пощёчину и выставил вещи за порог. А всегда приветливые бабули на лавочке плевали мне в спину.

На этот раз толчка не последовало.

— Но это всё не самое страшное. Это всё ерунда. Даже ржущие менты в отделении, которые мне прямым текстом сказали, что искать никого не собираются, что с порядочными женщинами подобного не происходит — это всё ерунда. Я ребёнка тогда потеряла. Ты понимаешь?

Маша двинулась назад, а затем с силой вогнала резиновый ствол внутрь. В глазах Андрея помутнело.

Маша впала в ярость. () Она начала двигаться туда-сюда, наращивая темп и глубину.

— У меня было всё... И это всё отняли эти твари... Вы все твари... Я ненавижу вас...

Эти слова отдавались в голове Андрея далёким эхом. Он уже почти не чувствовал боли.

Когда Андрей очнулся, Маша была уже одета. Он лежал на диване, накрытый одеялом. К рукам только возвращалась чувствительность. Между ягодиц было как будто огненное пространство. Всё тело ныло тупой болью.

— Я ухожу. Полежи так немного. Смотри, я тебе мазь положу на столик. Попу смажь. Слышишь? Прости меня. Хотя нет. Не надо. Я конченая тварь и прощения не заслуживаю. Прощай.

Хлопнула входная дверь. Андрей думал только об одном: почему он жив? Он с трудом встал на ноги, подошёл к шкафу, вытащил ремень из джинсов и пошёл на кухню. Подвинув стол, он залез на него и привязал ремень к проходящей по верху трубе центрального отопления. Петля получилась высоко, а сама импровизированная верёвка слишком короткой. Но пару минут предсмертных мук его уже не пугали. Андрей просунул голову в петлю и вдруг подумал о том, что его голый зад сейчас виден в окне. «Да какая разница теперь, в конце концов?» — сказал он сам себе. Он уже собирался оттолкнуть стол, как входная дверь снова хлопнула. «Совсем забыл закрыть. Сквозняком открылась» — с досадой подумал он. Но вместо сквозняка в кухню вбежала Маша.