История верительных грамот
Верительные грамоты пришли на смену дипломам — то есть сдвоенным дощечкам с нанесёнными на них письменами, которые выдавались посланцам для подтверждения их полномочий. От термина «диплом» греческого происхождения (díplōma) — сложенный вдвое лист или документ, и пошло современное название дипломатии.
Уже в Византии существовали системы верительных грамот. Византийская дипломатия немало позаимствовала от дипломатической системы восточных монархий, в частности от Сасанидского Ирана. В свою очередь Византия долгое время была эталоном дипломатического искусства для так называемых «варварских» государств.
На Руси XV—XVI веков большинство верительных грамот, отправляемых к европейским правителям, содержали родословную московских государей, которая возводилась непосредственно к «императору Августу». Так, в наказе царя Ивана IV Грозного послу боярину И. М. Воронцову к польскому королю и литовскому великому князю Сигизмунду II Августу (май 1556 года) говорится:
«Государство наше Русское от начала особо содержится нами, вечными государи русскими, начиная от Августа, императора римского, и до Рюрика».
Верительные грамоты главам государства удостоверяли личность посла и содержали титул отправителя с указанием территорий, ему принадлежащих. Однако в грамотах, которые посылались духовным лицам, обязательно добавлялась фраза «Божией помощью царь».
Представители иностранных государств появились в Москве раньше, чем российские за границей. Первоначально это были консулы при «торговых людях». Первое упоминание датируется 1556 годом, вскоре после появления Посольского приказа, когда царь Иван Грозный предоставил право беспошлинной торговли английским купцам. В архивных записях 1601 года содержится упоминание о «посольском подворье» на Ильинке.
В соответствии с установленным церемониалом приём послов проводился в различных «избах и палатах» Московского Кремля. Это «Столовая Брусяная изба» и «Средняя Золотая подписная палата». С 1591 года постоянным местом посольских аудиенций стала «Большая Подписная Грановитая палата», используемая для представительских целей и по сей день. В соответствии с церемониалом при входе в Палату посла представляли («являли») царю, который принимал послов , сидя на троне в царском платье, «саженой русской шубе», диадеме и царской шапке. В руках царь держал скипетр, а «с левою руку у государя стоял индрогов посох в золотом месте».
Посол правил поклон «от государя его пославшего» и подавал грамоту, которую всегда принимал посольский дьяк. Затем царь «звал посла к руке», после чего посол занимал отведённое ему место. В конце аудиенции предусматривалось угощение посла мёдом, а порой и приглашение к царскому столу. Царское угощение («почетный стол») иногда посылалось послу на подворье.
Во второй половине XVII века в Москве появились постоянные иностранные дипломатические представители. Первое упоминание о «польском посланнике» относится к 1673 году. В 1702 году в посольских списках значатся уже шесть резидентов «чужестранных государей»: датский, прусский, польский, баварский, сербский и валашский.
К XVII веку относится и первая классификация официальных российских представителей, направлявшихся с дипломатическими поручениями в иностранные государства. Они подразделялись на три категории (класса) в зависимости от политического значения, которое придавалось их миссии:
• «послы великие»,
• «послы (посланники) легкие»
• «гонцы» («посланцы», «посланные»).
Различия в классах российских дипломатических представителей определялись такими критериями, как важность и цель миссии; значение государства, куда она направлялась; степень торжественности, которую миссии хотели придать. Этими же критериями определялся придворный ранг главы миссии (боярин, окольничий, стольник и т. п.) и численность его свиты. Послы при этом имели ограниченные полномочия, определявшиеся соответствующим «наказом», они были лишь доверенными лицами своего государя для выполнения определённого поручения (ведение переговоров, подготовка проекта договора и т. п.).
Что касается гонцов, то в их обязанности входила лишь доставка адресату царской грамоты, полномочий вступать в какие бы то ни было переговоры они не имели. Выезжающим за рубеж послам выправлялись специальные документы, подтверждающие их дипломатическую миссию, «опасные грамоты». Хотя личность посла в международном общении считалась неприкосновенной, но в случае военного конфликта это правило не всегда соблюдалось. Без того, чтобы послы заручились «опасными грамотами», выезд за рубеж не разрешался. Можно сказать, что это был первый прообраз проездного дипломатического документа, который позже получил название «открытого листа» («laisser-passer»).
Наряду с этим посла снабжали и верительными («верющими») грамотами. Такие грамоты удостоверяли, что слова посла «суть его государя речь, бо то суть наши речи». Однако в отличие от их современного аналога эти верительные грамоты не давали полномочий на постоянное представительство посла при иностранном дворе. Одновременно посол получал письменный наказ, который ему предписывалось прочитывать возможно чаще, чтобы «запоминать все там написанное и не затрудняться ответом на предложенный вопрос». Наказ содержал подробнейшую инструкцию о том, как посол должен вести себя в дороге, при аудиенции у государя и в течение всего времени пребывания за границей.