История Кая и Герды

История Кая и Герды

xsadxbughwuuw

— Слышь, ты мне ваши блестюльки-то не впаривай, а! Иди вообще, тебя в стойле заждались, единорожица.

— От мага слышу! Между прочим, так изменить схему морфинга — маг не сподобится.

Парень примирительно поднял руки.

— Согласен. Идеальный расчет и мифологическое существо из тебя идеальное, — он еще раз взглянул на гифку, и спрятал телефон.

— Эвааан... А у вас уже... было?

— Что было?

— Ну, это...

— Я вот тебе сейчас покажу, что было, а чего не было! — взвизгнув, Ниин умчалась, а Эван снова уселся, задумчиво обрывая лепестки орхидеи.

Он вспомнил прошлый Белтейн (ночь 30 апр. — 1 мая, прим авт.), когда увидел на празднике русоволосую хохотушку. Танец, второй. Его мучила странная робость, а она улыбалась одними глазами. И долгий разговор, когда обоим казалось, что они знакомы целую вечность. Прогулка под яркими майскими звездами. Он сжимал в большой ладони её миниатюрные пальчики, словно не веря самому себе, украдкой разглядывал курносый носик и непослушный локон, все время падающий на щеку. Она сдувала его, забавно морща нос. И рассвет, встреченный на мосту. Пряча её от утренней прохлады, он обнял хрупкие плечи — и поразился, насколько знакомым и родным оказался этот жест.

Потом были смс-ки — тысячи и тысячи.

«Доброе утро, котенок!» — «Не хочу вставать, не хочууу!» — «А я поцелую!» — «Люблю тебя»

Слово «люблю» они повторяли сотни раз за день — и каждый раз оно казалось новым...

Короткие встречи, нежные поцелуи, её робость и застенчивость — все это складывалось в картину, ложилось мазками, бликами, капельками счастья.

Их встреча, в Самхэйн. Его родители тогда устроили бал, приглашены были почти все известные маги.

Герда вбежала в зал возбужденная, разрумянившаяся. Волосы растрепал ветер, она радостно пританцовывала.

— Я победила! Гонки на метлах — и я первая пришла к финишу! — она запрыгала вокруг Эвана, смеясь.

— Я видел. Я же болел за тебя, котенок, — обняв её, он нежно поцеловал курносый нос, — хочешь шампанского?

— Да. И присесть, где потише, — она поднесла к губам бокал, но не стала пить, задумчиво глядя куда-то.

— Любимая, а может быть... ну их всех? Пойдем ко мне? — девушка посмотрела ему в глаза, улыбнулась, отстраненно и нежно.

— Пойдем, — Герда встала, и он увел её, и с каждым шагом шум бала отдалялся, наконец, дверь его комнаты закрылась, оставляя их наедине.

Эван смотрел на девушку — яркий грим и платье с откровенным декольте сделали её старше и даже немного чужой. Наверное, именно это помогло ему решиться — он поцеловал её в губы, потом в шею. Герда прижалась к нему, ответила на поцелуй, и не отстранилась, когда пальцы юноши нащупали молнию платья. Ярко-красный шелк с тихим шелестом скользнул вниз, оставляя девушку в нижнем белье, чулках и туфельках. Он подхватил её на руки, бережно усадил на постель, а сам опустился на колени рядом. Снял одну туфельку, стилизованную под старомодный башмачок, и поразился — она была такая маленькая, что уместилась у него на ладони. Стягивая чулки, он покрывал поцелуями нежную кожу бедер и круглые колени девушки, иногда поглядывая на неё снизу вверх. Герда сидела, упершись кулачками в простыни, внимательно и слегка напряженно всматриваясь в лицо Эвана. А тот выпрямился, взял её за руку и поцеловал нежную ладонь, ощутив запах незнакомых тропических цветов.

Осторожно расстегнув замочек лифчика, он высвободил её груди, и руки юноши казались единственно возможным вместилищем этих прохладных белоснежных округлостей с торчащими темными ягодками набухших сосков. Он не хотел сдерживаться — и, дрожа от волнения, припал губами к дразнящей вишенке. Он почувствовал, как прервалось дыхание Герды и её сердце пропустило удар. Эван встал, не отводя глаз от девушки, расстегнул рубашку, давно уже душившую его. Словно слыша его мысли, Герда молча, не разрывая зрительный контакт, легла на спину, неловко прикрыв руками груди.

— Какая ты красивая... — Он вбирал глазами её всю — волосы, рассыпавшиеся по подушке, глаза, почти черные от возбуждения и страха, её маленькое хрупкое тело, жемчужно белевшее в полумраке комнаты. Он лег рядом, навис над ней и гладил, ласкал языком её шелковую кожу, целовал закрытые глаза, узкий подбородок, нежную шею, спускаясь все ниже. Провел языком влажную дорожку от одного соска к другому, слегка прикусил нежную ягодку. Легкими поцелуями покрыл шелковистую кожу живота, обвел кончиком языка впадинку пупка...

Дыхание девушки становилось все более прерывистым, она начала тихонько постанывать.

Когда Эван потянул вниз паутинку трусиков, она слегка вздрогнула, но приподняла бедра, помогая ему. Он залюбовался сомкнутыми губками её девственного бутона, коснулся их пальцем. Герда прерывисто вздохнула и сжала кулачками простыню.

Парень начал ласкать языком розовые складки, чутко прислушиваясь к состоянию любимой, ловя каждый вдох и тихий стон. Он нашел крохотную упругую бусинку, прикосновение к которой вызывало наиболее громкие стоны, и теперь упоенно дразнил её, слизывая нежные соки. Герда ахала, стонала, извивалась — и это доставляло юноше наслаждение. Каким-то невероятным чутьем он понял, что она на грани, и усилил ласки. Тело девушки беспомощно выгнулось от удовольствия, она издала низкий горловой стон — в этот момент Эван осторожно ввел палец в девственное лоно. Прорвал нежную преграду внутри — Герда только ахнула, и расслабленно опустилась на простыни, часто дыша, а парень уже снова ласкал языком её бутон, и теперь к сокам любви примешивался солоноватый вкус крови.

Хотя все его естество требовало продолжения — он не спешил, давая отдышаться любимой после первого оргазма. Она была прекрасна, с разметавшимися волосами, румяными щеками и блестящими глазами...

Потом был самый полный и сладкий акт любви, который Эван когда-либо мог себе представить.

И сейчас, сидя в оранжерее, он улыбался, вспоминая, как в душе Герда стыдливо прикрывалась руками, а он настоял на своем и сам вымыл её промежность от крови и собственной спермы.

И как после, она раскрепостилась, и села верхом — без просьбы, сама, а он любовался точеным телом девушки и прелестным личиком с закушенной от удовольствия губой. И вспоминал, как она уснула в его обьятиях, зацелованная до мизинцев крошечных ступней, а он не мог спать, замирая от нежности, и боясь признаться самому себе в ощущении невероятного счастья...

От сладких воспоминаний его отвлек смех Ниин, которая сейчас носилась по дому в поисках елочных украшений. Эван встал, осмотрел себя и поспешил в свою комнату — могла позвонить Герда, и он хотел поговорить с ней, не боясь быть подслушанным.

В покоях Кассандры Маллийской царил холод. Это были не огрехи отопления, а её реакция на слова Массакра, да и вообще на его присутствие.

— Ваша помощница не скрывает, что собирается улететь сегодня, и провести завтрашний день и ночь с любовником.

— Я разрешила ей, поскольку её работа выполнена, и присутствие Герды мне не требуется.

— Но...

— А её личная ...

жизнь никого не касается! — с нажимом произнесла женщина.

— А я думаю, все же вас она касается, напрямую, — Массакр встал и прошелся по комнате, — она призналась, что её любовник — сильный светлый маг.

— И что? Это её выбор...

— Да, но выбрала-то она мастре Григорио.

Кассандра прищурилась:

— С чего вы взяли?

— Вы сами в этом можете убедиться — он подарил ей фиал с живым сердцем, — глаза женщины расширились, она вскочила.

— Пакость какая! Пакость! — в мгновение ока по комнате словно прошел ураган. На стенах выступила изморозь, портьеры застыли, промороженные насквозь, виски Массакра и длинную прядь на его плеши выбелил иней. Перепуганный маг сгорбился и юркнул за дверь.

Он прокрался несколько шагов по коридору, затем выпрямился. Достал платок, брезгливо вытер капли с висков и пригладил прядь волос на темени.

— Да здравствует сплетня! — насвистывая легкомысленный мотивчик, он шел в свои покои, когда встретил Герду.

— Очаровательница! Надеюсь, у вас еще не все танцы на завтрашнем балу расписаны? Я настаиваю на туре вальса! — словно желая поправить непослушный локон, он коснулся щеки девушки. Та возмущенно сверкнула глазами и отстранилась.

— Вынуждена вас разочаровать, мастре Массакр. Меня не будет на завтрашнем балу, придется вам вальсировать с кем-то другим.

— Это я вынужден вас разочаровать, прелестница. Вы личная помощница нашей госпожи, и будете находиться при ней неотлучно.

— В таком случае, я все равно не смогу вальсировать с вами, мастре Массакр. Благословенны будьте, — Герда насмешливо поклонилась и упорхнула в комнаты Кассандры. Массакр же поджал узкие губы.

Продолжение ...

Report Page