Источник

– Правда? И как ты только запоминаешь всю чепуху, которую мне случается наговорить?
– Питер, теперь я не хочу, чтобы ты знакомился с дядей Эллсвортом.
– Почему?
– Не знаю. Наверное, это глупо, но я просто не хочу. А почему – не знаю.
– Ну так и не надо. Сам познакомлюсь с ним в свое время. Кэти, слушай, я вчера стоял у окна в своей комнате и думал о тебе, и мне так захотелось, чтобы ты была рядом. Я чуть не позвонил тебе, но было уже поздно. Иногда мне так без тебя бывает тоскливо, и я…

Она слушала, обвив руками его шею. А потом он увидел, как она, скользнув взглядом мимо него, вдруг открыла рот от ужаса. Кэтрин вскочила, пробежала через комнату, опустилась на четвереньки, заползла под письменный стол и достала оттуда бледно-лиловый конверт.
– Что еще такое? – сердито спросил он.

– Очень важное письмо, – сказала она, не поднимаясь с колен и сжав конверт в своем кулачке. – Это очень важное письмо, и оно очутилось под столом, чуть ли не в мусорной корзине. Я бы его выкинула и не заметила. Это от бедной вдовы. У нее пятеро детей, и старший хочет быть архитектором, а дядя Эллсворт собирается устроить ему стипендию.
– Так, – сказал Китинг, поднимаясь с кресла. – С меня довольно. Пошли отсюда, Кэти. Прогуляемся. На улице сейчас чудесно. А здесь ты сама не своя.

– Ой, здорово! Пойдем гулять.
На улице стояла сплошная пелена из мелких, сухих, невесомых снежинок. Она неподвижно висела в воздухе, заполняя узкие проемы улиц. Питер и Кэтрин шли, прижавшись друг к другу, и их следы оставляли длинные коричневые лунки на белых тротуарах.
На Вашингтон-сквер
[39]
они присели на скамейку. Площадь окутал снег, отрезав их от окружающих домов, от раскинувшегося позади города. Через тень арки мимо них пролетали точечки огней – белых, зеленых, тускло-красных.

Кэтрин сидела, прижавшись к Питеру. Он смотрел на город. Этого города он всегда боялся, не перестал бояться и сейчас. Правда, у него были два не очень сильных защитника – снег и девушка рядом с ним.
– Кэти, – прошептал он. – Кэти…
– Я люблю тебя, Питер…
– Кэти, – произнес он без колебаний, – мы помолвлены, да?
Он увидел легкое движение ее подбородка, сначала вниз, а потом вверх, и с ее губ слетело одно только слово.

– Да, – проговорила она настолько спокойно и серьезно, что голос ее мог бы со стороны показаться безразличным.
Она никогда не задавала себе вопросов о собственном будущем, ведь вопросы означают наличие сомнения. Но, произнося «да», она понимала, что долго ждала этого момента и может все погубить, если даст волю чувствам и признает, что очень счастлива.

– Через год или два, – сказал он, сжимая ее ладонь, – мы поженимся. Как только я встану на ноги и окончательно обоснуюсь в фирме. Мне же надо еще и о матери заботиться, но через год все образуется. – Он говорил нарочито бесстрастно, чтобы не спугнуть ощущение переживаемого чуда.
– Я подожду, Питер, – прошептала она. – Нам незачем спешить.

– Мы никому не скажем, Кэти… Это будет наша тайна, только наша, пока… – И тут он замер, пораженный одной мыслью, тем более неприятной, что он был не в силах доказать, что эта мысль до сего момента ему в голову не приходила. И все же он мог честно признаться себе, что это, как ни странно, было именно так. Он резко отстранил Кэтрин и сердито спросил: – Кэти, ты не думаешь, что это из-за твоего чертова великого дядюшки?
Она рассмеялась, легко и беззаботно, и он понял, что оправдан.

– Боже мой, Питер, что ты говоришь! Ему, конечно, это не понравится, но какое нам дело?
– Не понравится? Но почему?
– Он, мне кажется, не одобряет брака. Не подумай только, что он проповедует что-то аморальное. Но он всегда говорил мне, что брак – это старомодный, чисто экономический союз, призванный увековечить институт частной собственности, или что-то в этом роде, словом, он его не одобряет.
– Ну и замечательно! Мы ему покажем.

Честно говоря, Китинга это даже обрадовало. Ведь хотя сам он знал, что ничего такого у него в мыслях не было, но у других могло возникнуть подозрение, что к его чувству к Кэтрин примешиваются, пусть и в незначительной степени, такие соображения, которые могли бы возникнуть у него по отношению… например, к дочери Франкона. Неодобрительное отношение Тухи к браку начисто снимало подобные подозрения. Китинг и сам не понимал, почему для него так важно, чтобы его любовь к Кэтрин никак не соприкасалась с его отношениями со всеми остальными.

Откинув голову, он ощутил на губах покалывание снежинок. Потом он повернулся и поцеловал ее. Прикосновение ее губ было мягким и холодным от снега.
Ее шляпка сбилась набок, губы полуоткрыты, глаза – круглые и беспомощные, ресницы блестели. Он держал ее руку, глядя на ладонь. На ней была черная вязаная перчатка с по-детски неуклюже растопыренными пальцами. В ворсинках перчатки он увидел жемчужины растаявшего снега – они ярко блеснули в свете фар пронесшегося мимо автомобиля.

Все материалы, размещенные в боте и канале, получены из открытых источников сети Интернет, либо присланы пользователями  бота. 
Все права на тексты книг принадлежат их авторам и владельцам. Тексты книг предоставлены исключительно для ознакомления. Администрация бота не несет ответственности за материалы, расположенные здесь