Истина и потускнение. Зачем возвращаются музыкальные жанры?

Полный отстой, они же дерут первый альбом Radiohead. Не слышишь што ли? Не, топчик прост! Чистый Sisters of Mercy, трек Mother Russia. Да, зашло. Типа "Пинк флойд" 68 года, давно такое искал. Хули, тренд. Все косплеят Det som engang var, они туда же. 1/10.

В любом разговоре о современной музыке возникают сравнения новых треков и релизов с тем, что уже было. Коннотации сравнений как позитивные, так и негативные. Само по себе это ничуть не удивительно. Указание на преемственность, или реконструкция музыкальной генеалогии, как мы выясняли – один из важных и распространенных способов говорить об искусстве, в частности – музыке.

Но часто – с неумолимостью закона Годвина – интенсивность этих сравнений нового со старым доходит до утверждения, что авторы сознательно копируют и воспроизводят старый стиль. Отсюда берется риторическая фигура "ревайвала", "новой волны". Так, принято считать, что пост-панк 1980-х возвращается в нулевые, техно 1990-х переосмысляется в десятые, блэк-метал тех же 1990-х переживает новый расцвет. Что стоит за этим возвращением, хорошо это или плохо и как с этим быть, мы попросили рассказать толковых людей.

Разговор строился вокруг таких вопросов:

• В современной музыке наблюдается явление, которое можно назвать "рециклированием", или возвращением жанров. С чем оно связано и о чем свидетельствует?

• Феномен возвращения жанров присущ сугубо концу XX века?

• Иногда рециклирование интерпретируются как тупик, "конец музыки". Разделяете ли вы эту точку зрения?

• Можно ли утверждать, что факт рециклирования обесценивает "вернувшийся" жанр (потому что, иногда говорят, что оригинал был "подлиннее", интереснее)?

• Можно ли предсказать, какой жанр подвергнется рециклированию в ближайшем будущем? Да/нет, почему? Шире говоря, каким законам, на ваш взгляд, подчиняется функционирование музыкальных трендов?

Саймон Рейнольдз, музыкальный журналист, автор книги Retromania: Pop Culture's Addiction to Its Own Past

На тему «рециклирования» жанров я написал книгу. Причины и мотивы, стоящие за этим явлением, сложны и разнообразны. Если вкратце: люди ленивы, их увлекают минувшие эпохи, они испытывают занятную ностальгию по тому, чего сами не переживали. Точное воспроизведение предшествующих стилей может приносить ремесленное удовольствие, и оно может компенсировать – или замаскировать – нехватку вдохновения и новых идей. 

Художники и писатели, которые вдохновлялись минувшими эпохами, существовали всегда: Ренессанс обращался к Античности, Викторианство пестовало Средневековье. Но раньше временной разрыв между эпохами был куда значительнее и куда меньше делался акцент на точном воспроизведении предшествующих стилей. С середины XX века возник феномен точного воспроизведения относительно недавней поп-культуры. Первый пример, на который я наткнулся, – это «трад-джаз». Это сугубо британская субкультура, существовавшая с 1940-х до начала 1960-х. Она занималась воссозданием хот-джазового нью-орлеанского саунда, который так же известен как диксиленд-джаз, т.е. типичный джаз 1920-х. Речь о ревайвале стиля в рамках «живой памяти», ведь многие ревайвалисты застали дикселенд-джаз детьми или подростками. Точное, скрупулезное воспроизведение оригинального стиля стало возможным благодаря звукозаписи – виниловым пластинкам.

Другой пример, несколько иного характера, касается увлечения различных поп-артистов графическим стилем, образностью, рекламными плакатами в стиле ар-деко 1930-х, эпохи Всемирных выставок и т.п.

Очевидно, речь не идет о конце музыки, по крайней мере потому, что сегодня создается больше музыки – больше видов музыки – чем когда-либо. Но то, что мы видим – это подлое и ползучее распространение «живой мертвечины». Стили, которые раньше вписывались исторический контекст, поддерживались множеством социальных энергий и, вероятно, выражали борьбу и желания, – теперь их воссоздают вне всякого смысла и контекста. Пустота и опустошенность – вот, что мы видим за актом воссоздания формальной оболочки, лишенной энергии и драйва, которые ее исторически наполняли. У этой оболочки нет цели и смысла существовать.

Я называю это живой мертвечиной. Смысл, который рокабилли или гаражный панк несли в момент своего зарождения, отсутствует в современном рокабилли и гаражном панке. У них нет причины быть. Они несвоевременны. 

Рециклирование не всегда обесценивает жанр, который рециклируется. На мой взгляд, есть ревайвалы, которые умеют связать вчера и сегодня. Тогда они оказываются убедительными, бодрыми, актуальными силами. Пример – ска-ревайвал 1972-82 гг., известный как ту-тоун, когда группы The Specials, The Beat, Madness и прочие проекты, вроде Dexys Midnight Runners и UB40. Эти группы заимствовали у таких жанров 1960-х, как ска, рокстеди, соул и т.п., но по сути были связаны с актуальными политическими и социальными проблемами Великобритании, в особенности – с движением "Рок против расизма". Иными словами, дело не сводилось к копированию старого музыкального стиля. Ностальгия играла здесь не слишком большую роль. Скорее, речь шла о перепрофилировании и "оживлении" танцевальных стилей, заимствованных из поп-архива. Лучшие из групп, про которые я говорю, не слишком напоминали оригинальных ска-артистов ямайских 1960-х. Я бы сказал, что ту-тоун – пример ревайвала, который лучше оригинала. 

Однако в большинстве случаев мы получаем бессмысленное воспроизведение, бессмысленное рециклирование. Это может в каком-то смысле нравиться, но всегда возникает чувство «зачем это?», «почему не что-то новое»?. По крайней мере оно возникает у меня.

До недавнего времени ревайвализм и ретро-рециклирование шли довольно упорядоченно. В оборот попадали жанры и эры, которые кончились 15-20 лет до момента рециклирования. Так, пост-панк и синти-поп 1980-х стали модны в 2000-е. Потом, мы видели, как хипстеры переползли в поздние 80-е и ранние 90-е.

Проблема в том, что мы постепенно погружаемся в 90-е, а затем в 2000-е и входим в эпоху, где уже тогда царили ревайвализм и ретро. Ты не можешь ревайвалить ревайвал, и трудно – я полагаю – рециклировать то, что уже само по себе строится на рециклировании и пастише. В 90-х не так много модернистских жанров, которые можно воспроизвести – рейв/техно/электронная танцевальная музыка, некоторые виды рэпа и ар-эн-би. И сегодня мы видим танцевальных продюсеров, которые копируют джангл, трип-хоп или хард-техно 90-х. Трудно представить, каким может быть ревайвал ранних 2000-х, учитывая, что тогда тогда главными на сцене были рециклированные гаражный панк, постпанк, электроклэш плюс Эми Вайнхаус и Duffy. Возможно, дальше последует ревайвал грайма. 

В свете сказанного можно утверждать, что прошлое кончается. Все «девственные» эпохи – т.е. то, что было когда-то новым и своевременным оказалось использованным заново. Создается впечатление, что 1960-е возвращались уже столько раз, что там ничего не осталось.

Для хипстеров один из способов выкрутиться – намеренно выбирать не столь удачные явления эпохи, избегая очевидных и заезженных идей. Этим можно объяснить, почему хипстерские группы вдохновляются Fleetwood Mac эпохи альбома Mirage and Tango in the Night. Очевидно клевые вещи 1980-х (пост-панк, синтипоп и т.п.) уже использованы, как и классический Fleetwood Mac конца 1970-х. Именно поэтому группы, вроде Haim, имитируют характерный реверб, синтезаторы DX7 и барабаны Fleetwood Mac второй половины 1980-х. И делают это хорошо, записывая классные песни с классным вокалом и эмоционально достоверной лирикой.

И все-таки, почему Haim фетишизируют звуковые характеристики поздних Fleetwood Mac / Wilson Philips / Sophie. B Hawkins и т.п.? Характеристики, которые были в свое время новыми, адекватными техникам студийной работы своего времени – но теперь их сознательно, добросовестно реплицируют. Реплицируют кропотливо и изощренно. Они предпринимают массу усилий, чтобы звучать не современно. Великая тайна нашего времени – откуда берется этот импульс, почему множество умных, талантливых, классных музыкантов предпочитают воссоздавать, а не создавать?

Артем Рондарев, музыкальный журналист, преподаватель НИУ ВШЭ

Я бы не сказал, что мы наблюдаем какой-то особенный процесс «рециклирования» в поп-музыке последних двадцати лет. Во-первых, культура вообще мероприятие довольно тавтологичное, и часто подбирает те формы, чей потенциал она когда-то не до конца использовала. Во-вторых, феномен «рециклирования» у нас появляется только тогда, когда мы обладаем развернутым списком жанров, которые, якобы и повторяются. Достаточно список жанров убрать – а сделать это довольно легко и логично, ведь жанры – это маркетинговые маркеры, выдуманные не теми, кто музыку слушает, а теми, кто ее продает, – то сразу уберется и «рециклирование». Проще всего это увидеть на примере такого явления, как неоклассицизм, который весь стоял на идее повтора тех или иных форм старого образца, но при этом, имея на руках только какой-то весьма небольшой список определений, типа «барокко» или «классицизма», никак не интерпретировался в терминах «повтора» чего бы то ни было.

Разумеется, в связи с этим, что ни о каком «конце музыки» речи идти не может, тем более что о конце музыки говорят уже двести лет, а он все никак не наступает. Музыка, особенно теперь, когда она вся содержится и производится в Cети, просто перестала быть конформной спискам жанров, она существует в едином потоке и, разумеется, в этом потоке так или иначе начинает напоминать нечто «уже бывшее»; это ее совершенно естественное состояние. Тем более что разговоры о конце музыки всегда немного лукавы: Мартынов уже много лет твердит о конце времени композиторов, но это никоим образом не мешает ему быть плодовитым композитором.

Когда какой-то жанр все-таки очевидным образом «возвращается», то разговоры о его обесценивании, – это все те же старые добрые разговоры об утрате чем-либо аутентичности, которая, как привило, понимается как высказывание оригинальное; соответственно, любая реплика этого высказывания будет восприниматься как нечто менее аутентичное. В данном случае достаточно понять, что никакой аутентичности высказывания нет, что это идеологический конструкт, придуманный хиппи и их идеологами (и очень плохо, следует отметить, ими эксплицированный), чтобы вообще на эту тему больше не думать. 

Предсказать я, разумеется, ничего не могу именно в силу всего вышесказанного; скорее всего, каким-то формам переработки будет подвергаться (и уже подвергаются) хип-хоп, однако тут надо понять очень простою вещь: сейчас «поколения», в том числе «поколения слушателей» выделяются и сменяются очень быстро, поэтому, даже усмотрев какую-то «рециклизацию», нужно отдавать отчет в том, что следующее поколение ничего подобного видеть уже не будет, так как, еще раз повторюсь, оно уже не так активно пользуется жанровыми определениями и музыку воспринимает в потоке.

Наконец, есть еще одно очень простое наблюдение: в силу развитая технологий нынешнее поколение людей, слушающий музыку, может слушать все – от Элвиса Пресли до самых наимоднейших современных групп: это то, чего не было еще каких-то двадцать лет назад (то есть, что характерно, именно тогда, когда начинаются разговоры о «рециклизации»). Таким образом, нынешнее поколение слушателя усваивает поп-музыку целиком, причем, как правило, без исторической перспективы, а потому то, что, когда они музыку принимается делать сами, у них все становится неуловимо на все похоже, – всего лишь следствие большей информированности и, соответственно, обладания более широким, хотя и, возможно, беспорядочным контекстом. 

Андрей Бухарин, музыкальный критик, обозреватель Rolling Stone Russia, преподаватель факультета журналистики МГУ

Мода на те или иные жанры, то есть их циклическое возвращение, на мой взгляд, обусловлено довольно простым механизмом – отрицание недавней моды, трендов предыдущего десятилетия и обращением через его голову к предшествующему десятилетию. Так, в нулевые активно возвращались именно 80-е. Девяностые в этот момент были уже не в тренде

Сейчас же наоборот – в моде именно 90-е, а нулевые со своими, условно говоря, Земфирами и Ленинградами и так далее – полнейший нафталин. Так что легко предсказать, что будет в моде и "ностальгии" в 2020-х – это будут нулевые с их стилями и модами

Это, как я сказал, механизм простой, но не единственный - все путает цифровая революция в глобальном смысле. Мы видим тотальную ретроманию, как это описывал Саймон Рейнольдс.

Насчет "конца музыки" – да, эту точку зрения я разделяю. Музыка никогда не будет в 21 веке той, какой мы ее знали прежде, и не буде играть той сакральной роли, что прежде, а все возрожденные жанры – не более чем фейк. Однако мы не знаем, во что все это превратиться и какие новые формы приобретет.

Те, кто говорил, например, о смерти кино, не могли предсказать грандиозного бума сериалов и той художественной высоты, до которой они оказались способны подняться.

Феликс Сандалов, создатель КРОТа

Жанры и стили воспроизводят себя потому, что в супермаркет впечатлений «все по 50» должны подвозить товары в новой упаковке. Музыка это специфический медиум, консервируется она неплохо, но все же недостаточно — ее аватары подвержены тлению и это бросается в глаза. Я могу представить себе молодого человека/девушку, целенаправленно воспитывающего себя на кинематографе восьмидесятых, но даже самому завзятому фанату колдвейва хочется хоть иногда выбраться на концерт, посмотреть на других, показать себя, подпитаться энергией усиленного звука и харизмы — и, конечно, хорошо, если ее будет излучать кто-то молодой и бодрый, с кем себя легче соотнести.

Не стоит долго объяснять насколько мощно на этом сказались технологии: эмуляция старых инструментов и интернет с его «длинным хвостом» и постоянной реактуализацией микросцен вроде бэткейва или танцевального электроиндастриала. Все музыкальные критики, затаив дыхание, ждут когда волна реактуализации докатится до середины нулевых с их ярко проявленной ретроманией и Уроборос наконец-то закусит свой хвост — но, думаю, что ничего особенного не произойдет, культурный механизм не сломается — ведь покуда дело происходит преимущественно в сети, нет ничего, что не перемолят жернова пост-иронии.

Загвоздка на мой взгляд, состоит в том, что многочисленные ревайвалы, как правило, отсекают форму от содержания — это напоминает ситуацию с сериалами. В этом смысле расхваленный критиками и любимый продвинутыми соотечественниками Stranger Things — это эталон мерзости: от социально чуткой фантастики восьмидесятых, бичевавшей пороки современного общества, остаются стильные рожки да ножки. Синтетическая вселенная ретромании не терпит подспудных смыслов, расслабься и кайфуй от путешествия во времена, когда все было за-е-бок. Увы, за-е-бок не было — достаточно обратиться к оригиналам. Нежелание музыкантов, окопавшихся в выдуманном, смотреть вокруг и раскрывать насущные проблемы в своем творчестве схожа с добровольной кастрацией. Да, вокал, пожалуй, от этого может стать интереснее, но потомства от них ждать не приходится. 

Три недели назад я стоял, тесно зажатый в толпе не на шутку раздухарившихся поляков, смотрел на группу Viet Cong (на афишах они были написаны как Preoccupations, но какое мне дело до чужого малодушия), сжимая кулаки. Туземная вера в то, что где-то все иначе чем у нас, рассыпалась на глазах: живьем Viet Cong выдавали такой же беспримесный буерак вместо музыки, что и бездарные, но сноровистые представители локальной «новой новой волны» (надо отдать должное Viet Cong, что в записи они звучат чуть менее похабно, но погоды это все равно не делает) — ведь потому что новому поколению тоже нужны свои пост-панк герои и никуда от этой необходимости не денешься, она будет рекрутировать, оформлять и возвеличивать новых и новых персонажей до тех пор, пока — а вот это уже действительно интересный вопрос. Я думаю, что до тех пор пока человечество массово не осознает, что оно попало в ловушку вечного повторения. Правда, такие осознавшие уже есть и их растиражированные на сервисах типа ogrish.com подвиги не вызывают, по-крайней мере у меня, особой симпатии. Но их успех заставляет задуматься о том, сколько подобных явлений может еще образоваться из темного предвестника, из напряжения, висящего в воздухе.

От себя

Если сидеть достаточно долго у окошка браузера, мимо поплывут знакомые звуковые артефакты. Ты включаешь группу "Пошлая Молли" 2017-го, а вместо нее фигачит группа NRKTK года 2007. Или, скажем, ставишь свежий релиз группы Youth Code и четко понимаешь, что Front Line Assembly так звучали 25 лет назад. Или играет новый альбом культового питерского дрон-эмбиента, а ты мучительно пытаешься понять, за что, зачем Матиас Грассов записывал еще в 1980-е свои 100500 альбомов.

Новая музыка похожа на старую. Часто - очень похожа, до степени, как выражаются наши компетентные органы, "до степени смешения". Конечно, повторение (читай, "без всяких на то прав") знакомых музыкальных ходов и приемов раздражает. Атака клонов, найди десять отличий - не может не бесить. 

Но это раздражение маскирует сразу несколько вещей. 

Во-первых, твою никому нахуй не упавшую музыкальную эрудицию и то, что ты сидишь у окошка браузера уже давно (а ведь так хочется, чтоб кто-то отдал тут дань уважения!). Во-вторых, тот факт, что повторение ходов и приемов далеко не всегда происходит вовсе не от сознательного стремления что-то "мастерски" копировать, для этого существуют кавер-группы и секты реконструкторов; повторение вписано в саму суть (вос)производства культуры. В-третьих, и это, кажется, главное: за раздражением от "уже известного" стоит капризный выкрик "удивите меня!". Маркетологам этот выкрик знаком и приятен, - чу! они уже несут на свободную кассу свое уникальное и питательное торговое предложение. 

Вопрос, который здесь возникает, можно сформулировать следующим образом: должно ли новое искусство быть непременно новым, т.е. насколько оно должно соответствовать требованию "прибавки нового [знания]", позаимствованному, кажется, у естественных наук? Этот вопрос мы постараемся прояснить в одном из следующих интервью.

Спасибо (спасибо) Глебу Напреенко за консультацию по подбору иллюстраций.

Еще интервью NEN Records.