Интервью с Кетаминовым Химиком

Существуют фармхимики, работающие на темной стороне фармацевтической индустрии. Как и их коллеги, работающие легально, они работают над синтезом лекарственных веществ, которые, как они надеются, помогут потребителям. Но у них не бывает многомиллионных бюджетов, и они не прибегают к услугам рекламных агентств; никто не пытается дарить врачам эргономичные пишущие ручки и мягкие полотенца, чтобы они распространяли производимые химиками продукты. Их рекламой становятся слухи и осторожные статьи вроде той, что вы сейчас читаете.

Создание этих химических веществ стало итогом не вполне обычной междисциплинарной работы; часто фармаколог, химик, нарколог, токсиколог и подопытный кролик были одним и тем же человеком. Так создавались лекарства с начала истории медицины – лишь в последнее время практику экспериментов на себе стали осуждать, а поэтому имена этих экспериментаторов, таких как М., должны оставаться сокрыты.

М. – один из самых уважаемых химиков в своем подполье. Он самостоятельно популяризовал и открыл множество новых препаратов, появившихся на «сером» рынке. Его последние исследования кетамина и его химических вариаций произвели на свет новый диссоциативный анестетик, названный метоксетамином, и не так давно нашедший свой путь к ноздрям и анусам экспериментаторов по всему миру. Метоксетамин – пример осознанных исследований в области медицинских препаратов; положение каждого атома в его структуре является результатом серьезных исследований и длительного изучения, произведенного самостоятельно и с микроскопическим бюджетом. Однако успех таких наркотиков, как метоксетамин, не дает сверхприбылей его создателям. На деле, они – те, кто более всех трудится над судьбой изучаемых ими веществ. Мы взглянем здесь на биоэтические затруднения, с которыми сталкивается подпольный фармхимик.

Vice: Как возник ваш интерес к химии диссоциативов?

M.: Ну, когда я был ребенком тринадцати лет, я был тяжело ранен во время теракта ИРА в Лондоне. После взрыва мне пришлось ампутировать левую руку, и я знаю, что пережил психологический стресс, который большинство людей не могут и представить. Я с уверенностью считаю, что этот случай вызвал мой интерес к измененным состояниям сознания. Когда вы лишаетесь конечности - особенно тяжко травмированной до ампутации - существует вероятность, что у вас останется мучающая вас фантомная конечность.

Верно, лечение синдрома фантомных конечностей – это одна из загадок для исследователей-нейрологов. Пробовали ли вы терапию с зеркальной коробкой Рамачандрана?

О, да, я читал Мозговые Фантомы и перепробовал невероятное множество вещей. Это крайне тяжело лечится. Бог знает, сколько мне было прописано лекарств. Антидепрессанты, антиэпилептоидные средства, мышечные релаксанты – ничего не помогало по-настоящему. При худших приступах фантомных болей опиатные болеутоляющие даже не влияют на них. Можно к ним и не прикасаться. Мне были прописаны большие дозы петидина (известного также как демерол), но я вернул его врачу – он не помогал мне совершенно. Когда я вернулся, доктор был поражен. Он сказал: «Никто не возвращает петидин!» Боль может быть такая сильная, что ваш мозг совершенно отстраняется от реальности. Лишенный действенных обезболивающих, я бы кончил пациентом психушки, дергающимся взад-вперед и неспособным чем-либо заниматься, иногда по целым дням. Так что я решил – все, что сработает – просто богом послано.

И что сработало?

Давным-давно я обнаружил, что кетамин и каннабиноиды помогали моей фантомной руке. Я убежден в том, что данные вещества работают, искажая образ тела столь сильно, что выводят из согласия болевые импульсы. Я испытал основательные проприоцептивные искажения при внутримышечном введении PCP, мое тело было как бы пропорциональной моделью гомункулуса моих чувств. Но в определенном смысле, то, что я чувствую – не галлюцинация или искажение; я чувствую, что диссоциативы корректируют, они заставляют фантом исчезнуть. Это не просто моя личная реакция – существует, по крайней мере, три опубликованных исследования об эффективности кетамина при лечении фантомных болей. С этими целями его давали в британских клиниках, занимавшихся лечением болей, в виде тошнотворно воняющей лимоном микстуры. Не стоит и говорить, что весь эффект идет коту под хвост из-за необходимости усвоения всего этого моими вкусовыми сосочками, и в этом способе есть свои недостатки… слипшаяся задница, например!

Удивительно. Я никогда не думал о терапевтическом эффекте кетамина при лечении фантомных болей как о психогенном; как бы проприоцептивная анти-галлюцинация. Не так давно был произведен эксперимент с кетамином и «эффектом резиновой руки». Субъекты, которым вводили кетамин, ощущали ритмические прикосновения ручки к резиновой руке в их поле зрения, будто это была их собственная рука. Так что кетамин может и удалять и наводить иллюзорные ощущения. Вы изучали общую фармакологию, изучали аналоги фенметразина2, верно?

Да, после получения степени бакалавра биохимии, я работал, чтобы получить степень магистра нейрофармакологии. Я синтезировал группу аналогов фенметразина и исследовал их потенциал в качестве препаратов, лишающих аппетита. Но для проведения данных экспериментов необходимо убивать крыс. Тебя учат использовать благозвучные выражения вроде «научная жертва», но на самом деле лаборант просто разбивает крысе голову, или перекусывает её ножницами пополам. Я не мог этого принять. Так что я стал преподавателем.

Что вы сделали?

Я преподавал нейробиологию, чтобы получить степень после выпуска. Но потом я ушел из академии ради тех независимых исследований, которыми занимаюсь сейчас.

Вы были первым, кто описал эффекты синтетических каннабиноидов, таких как JWH-018, задолго до того, как появился Spice Gold, и вы же описывали дезоксипипрадол, 1-этинилциклогекзанол, 5-APB и метоксетамин. Можно сказать, что вы успели поковыряться в разных пирогах!

Получив научную степень, я общался с людьми со схожими интересами, и познакомился с теми, у кого были обширные знания в области органической химии. Эти люди нередко искали кого-то с опытом в фармакологии, чтобы предложить некоторые многообещающие препараты, с этого все и началось. Пока моя синтетическая химия не дошла до точки, когда я повесил на стену мое оборудование из-за частых визитов полиции и нарастающей паранойи и обещал своей бывшей девушке, что оставлю такую жизнь до того, как нас посадят. Она токсиколог, так что она прекрасно в курсе того, какой ущерб влечет подобное бездумное поведение.

Примечания:

1 Знаю, что, быть может, лишь взглянув на невообразимое слово вы захотите немедленно прекратить чтение, но, прошу, пусть вас не смутит пересечение границ словаря. То, что мы обсуждаем, в общем-то, несложно. Арилциклогекзамины – класс химических веществ, в которых есть ариловая группа, дополненная циклогексановым кольцом. Эти вещества составляют класс разнообразных стимуляторов, опиатов, и, чаще всего, диссоциативов наподобие PCP и кетамина. У них, как правило, подобное химическое строение:

2 Фенметразин – бициклический аналог амфетамина, ставший легендарным с момента, когда его перестали использовать в клинической практике. Это мифический психостимулятор – и любимый наркотик Джона Леннона.

Метоксетамин: не просто диссоциатив для торчков, который может избавить от фантомных болей.

Явно существует потребность в фармакологах, способных предложить нечто новое. Некоторые исследовательские лаборатории держат поближе к себе тех аспирантов, кто может выступить в качестве советников при выборе и синтезе новых лекарств.

Что ж, я исследовал различные вещества и предложил одной компании те, которые могли быть им интересны. Участвовал в исследовании взаимоотношения структуры и действия большого спектра арилциклогекзаминов, как и исследовательская группа Александра Шульгина, и все шло гладко. Я имел возможность хорошенько поразмышлять над ариловыми и аминовыми заменителями PCP и кетаминоподобными диссоциативами; некоторые из них были очень многообещающи.

Какие, например?

3-MeO-PCP и 3-MeO-PCE – просто удивительные препараты. Они обладают медицинской ценностью, так как 3-метокси группа препятствует работе рецепторов мю-опиоидов3, и убирает маниакальный напор мысли, который может сделать эффекты PCP столь напрягающими и неприятными. С 3-метокси-группами – море смеха и бескрайняя сексуальная энергия. 3-MeO-PCP приводит к внутреннему покою, словно бесконечное бормотание голосов подсознания полностью утихает. Приняв 15 миллиграмм, я почувствовал, что 3-МеО-РСР был, наверное, самым удивительным наркотиком, который я когда-либо принимал, а 3-МеО-РСЕ, похоже, может стать новым LSD. Это заряд хохота, и никакой беспорядочной кетаминовой разболтанности. Я чувствовал себя Питом Селлерсом в роли Инспектора Клюзо в мире отчаянно страдающих Чарли Чаплинов. Я хохотал, пока у меня слезы по щекам не потекли! У арилциклогекзаминов огромный терапевтический потенциал, но они так же могут вызывать и серьезнейшую зависимость.

Да, похоже, метоксетамин был сразу встречен с распростертыми объятиями.

Структура молекулы метокетамина крутилась у меня в голове три года. Я просто чувствовал, что это будет нечто фантастическое; она содержит каждую функциональную группу, необходимую для того, чтобы создать совершенный диссоциатив. Я думал, что это будет версия кетамина, освобожденного от стресса. И я нашел кое-кого, кто был в этом заинтересован, произвел небольшую партию, а потом испытал её… Меня сдуло просто. Без сомнения, у этого препарата огромный потенциал, как у антидепрессанта. Продавец заинтересовался и синтезировал партию для распространения среди потребителей, и препарат пошел в жизнь. Теперь в ходу всевозможные подделки, аналоги тилетамина4 и всё на свете. Рост популярности меня не удивил, но меня удивила готовность, с которой китайские лаборатории взялись за его синтез. Всего несколько лет назад китайские лаборатории не производили арилциклогекзамины ни при каких обстоятельствах. В Китае подозреваемых в перевозке больших количеств кетамина казнят.

В Сингапуре торговцы кетамином получают 15 ударов просоленной ратановой палкой по заднице… наверняка, в дополнение к казни. Рискованный бизнес. Когда вы работали с этими веществами, у вас произошел какой-то психический приступ – что это было?

Я считал своей обязанностью протестировать препараты на токсичность при разных дозах. Элементарно неэтично давать неиспытанные препараты другим людям – это все равно, что выбросить не опробованные вещества на рынок в ходе четвертой стадии клинических тестов. Я отлично понимал, что эти арилциклогекзамины обладали всеми качествами, для того чтобы стать чрезвычайно популярным наркотиком. Некоторое время я принимал метоксетамин ежедневно, чтобы бороться с болью в фантомной руке, и он мог притупить мою способность к здравому суждению. Наконец, это был трудный для меня момент - умер мой любимый кот, бывший моим любимцем всю мою сознательную жизнь. Ему было 22 года, и я знал, что это случится, но это событие повлияло на меня очень скверно. Я отвлекал себя различным саморазрушительным поведением, не понимая этого… и я ввел внутримышечно 50 миллиграмм 3-MeO-PCP; закончилось это тем, что мне описывали как кататонию.

Смерть домашнего животного – это всегда очень тяжело.

Моя девушка пришла и обнаружила меня, ну, или скорее, мой мозг, где-то в районе Альфы Центавра. Первое, что я помню – поездка в скорой, врачи задают мне разные вопросы о том, чего и сколько я принял. Я, по их мнению, съехал с катушек. Еще они, как я узнал позже, найдя несколько страниц злых стишков в ящике моего стола, подозревали, что я пытался совершить самоубийство. Потребовалась уйма времени, чтобы врачи поверили, что эти стихи были написаны много лет назад, как терапия, при которой ты выбрасываешь на лист бумаги свои чувства, чтобы избавиться от них. Через три недели я все же убедил их, что я не маньяк-самоубийца, а фармаколог, исследующий сравнительное отношение структурной активности 3-метоксилированных арилциклогекзаминов… Такого они еще не слыхали.

Так почему вас держали полных три недели?

Ну, поначалу я, как минимум, не вполне вернулся в реальность из-за побочных эффектов препарата. Кроме того, я так думаю, посмотрев в отчеты медиков, они увидели «PCP» и заорали «О Господи!». Но во время курса лечения было заметно, что не веду себя так, как остальные пациенты, так что врачи пришли к выводу, что, быть может, не так уж со мной всё плохо. Я чувствовал себя навроде Рэндла МакМерфи (герой «Пролетая над гнездом кукушки» - прим.перев.). Скажу вам, если вам вдруг покажется, что вы сходите с ума, посидите ночку в закрытой психлечебнице! Я там встретил таких психов, что в сравнении с ними я лишь чуточку эксцентричен.

Что произошло, когда вас отпустили?

Это было последней каплей для моей подружки, и она сказала, что не будет просто сидеть и смотреть, как я себя разрушаю. Я вернулся домой, а она ушла, Несбитт был по-прежнему мертв, а все арилциклогекзамины, которые я исследовал, были конфискованы и уничтожены.

Это и впрямь ужасно. Александр Шульгин всегда утверждал, что диссоциативы бесполезны в качестве психотерапевтических препаратов, а Джон Лилли утверждал, что даже когда вы считаете, что эффекты кетамина закончились, незаметно продолжается диссоциация, которая не позволяет вернуться в исходное состояние.

И, несмотря на то, что я все это знал, я по-прежнему не замечал все признаки, говорившие о том, что я скатываюсь по наклонной. Арилциклогекзамины действуют слишком мощно на центры вознаграждения в мозге, подавляют усвоение допамина, служат антагонистами опиоидных рецепторов и родственны мю-опиоидам. Они ведут к злоупотреблению побегом в мечту. Я пристрастился к веществам, которые попробовал всего раз или два - заявлял, что это как сома или мокша у Хаксли, или непенф у Полидамаса. Теперь пришло осознание, что у диссоциативов действительно есть темная сторона, которой нет у классических серотонергических психоделиков.

Точно. Некто, употреблявший метоксетамин, сообщил об эпизоде с расстройством личности при использовании диссоциативов. Он внезапно схватил незнакомку за грудь, считая себя контролируемым неведомой силой. Практически сходный эпизод с чужой грудью произошел с Джоном Лилли под воздействием кетамина. Возможно, импульсы ухватить кого-то за грудь подавляются как раз рецепторами NMDA.

Вот вам и тема для научного исследования! Нам все еще предстоит многое узнать о человеческом мозге.

3 Рецептор мю-опиоидов, как предполагается, обуславливает эйфорические и восстанавливающие силу эффекты героина и прочего. В последнем труде Дж.В.Уоллаха по фармакологии 3-MeO-PCP показано, что препарат слабо влияет на эти рецепторы, что, весьма вероятно, значит, что метоксетамин имеет незначительное опиатное воздействие. То есть метоксетамин не вызывает зависимости и удовольствия, потому что у него совсем другой фармакологический механизм.

4 Тилетамин – основной компонент Телазола, ветеринарного успокоительного, используемого для анестезии полярных медведей, лосей и морских львов. Его действие часто описывается как «холодное и больничное», но это не останавливает многих ветеринаров, которые используют его в изобилии.

Психонавт Джон Лилли создал данный график взаимозависимости дозы и результата для кетамина и описал свои впечатления (говоря о себе в третьем лице): «Позже Джону предстояло обнаружить небольшой остаточный эффект, длившийся несколько часов. Последняя кривая не возвращается к нулю. Позже были обнаружены эффекты неверной оценки, связанный с этим небольшим остаточным эффектом и незамеченные при первых экспериментах».

Что бы вы порекомендовали людям, желающим произвести эксперименты с метоксетамином?

Достаточно было бы быть просто ответственными, но некоторые люди просто не представляют себе значение слова «ответственность» - потому и поезда сходят с рельсов. Уже были госпитализации тех, кто сумел передознуться метоксетамином, и была еще девочка-самоубийца, пришедшая домой к своему дружку, нашедшая пакетик неведомого порошка и решившая себя этим порошком убить, не зная, что это был метоксетамин. Она осталась невредима, но дело попало в газеты. Недавно, знаете, я слышал про кого-то в Швеции, вводившего метоксетамин и MDAI(один из аналогов MDMA, «экстази» - прим. перев.), и умершего.

Погоди, что-что?

Кто-то в Швеции ввел себе 100 мг метоксетамина и 400 мг MDAI.

И умер?

Да, возникли проблемы с сердцем и этот человек умер. Знаю, что если бы не я, метоксетамин не дошел бы до рынка. Он оставляет не только отвратительный привкус во рту. Ничего не поделаешь с чувством что «если бы я не раскрывал рта, этого бы не произошло». Но те, кто выходил на связь, благодарили меня, потому что метоксетамин помог им. Мне известно, что кое-кто смог справиться с депрессией, которую раньше невозможно было поколебать. Метоксетамин незамедлительно действует как антидепрессант, и эффект длится очень долго. Он может снять проклятие тяжелых эмоций с жизни людей, и у него низкая дозировка, так что он не повредит мочевому пузырю, как кетамин. В этом препарате много положительных сторон, но существует и темная сторона, вроде передозов, и когда с кем-то такое происходит, ничего не поделаешь с тем, что чувствуешь себя хреново.

Я спрашивал химика Дэвида Николса о том, что он чувствует в связи со смертями и ампутациями, связанными с 4-MTAи Бромо-Драгонфлай (мощные синтетические галлюциногены – прим. перев.). Он сказал: «Я сильно обеспокоен».

Естественно, беспокоишься, разве что у тебя самого с психикой что-то не так. Я просто признаю, что это из-за меня: я ответственен за смерть человека. Так или иначе, это тот груз, что ложится на плечи каждого, кто выводит новый препарат на рынок. Например, вспомните талидомид. Его по-прежнему используют для лечения лепры, точнее, болезни Хансена, так её называют. Бьюсь об заклад, если химик Вильгельм Кунц еще жив, его преследуют кошмары обо всех уродцах, рожденных в шестидесятые, несмотря на то, помогает ли этот препарат людям с лепрой, или нет. Это настоящий кошмар.

Сейчас не узнаешь. Химик Луи Фьезер не чувствовал вины за напалм.

Да, но есть, опять же, один процент населения с расстройствами личности, и они не способны почувствовать вину или сочувствие, делая что-то подобное. Как я говорил насчет аспирантуры, для меня убийство животных – уже было слишком.

Не стоит себя винить; все технологические новшества несут людям опасности.

Ну, это у меня старый добрый католический комплекс вины. Можно вытащить мальчика из католической школы, но нельзя вытащить католическую школу из мальчика, так что я просто постоянно выискиваю вещи, за которые могу повинить себя. Говорят, можно вытащить мальчика из 3-метоксилированных-арилциклогекзаминов, но не вытащить 3-метоксилированные-арилциклогекзамины из мальчика… Будем надеяться, что это не про меня.