Интернат

потолок. Представила себе Сергея, ее возлюбленного, с которым еще вчера общалась по телефону, докладывая о ситуации в интернате. Позвонила ли ему, как просила Настя, Кнопка? Если да, то сколько ему нужно времени, чтобы примчаться с Москвы, найти ее и спасти? Горько усмехнулась. Раньше, чем Али кончит, это точно не произойдет, хотя очень хотелось бы. Словно ответ на мысли, Настя почувствовала член араба, упругий и вошедший максимально глубоко...

Али завыл от бурного оргазма и выплеснул волну спермы Насте на живот. Влагалище за секунду почувствовало облегчение от пустоты и свободы. Изнасилование закончилось. Настя устало свела ноги. Половые губы пекло как на сковородке, но любая боль проходит, знала девушка. Осталось только вытереть сперму с живота — след ее унижения и вместе с тем, помня, кому эта сперма предназначалась изначально — след ее спасительного поступка.

Араб застегивал ширинку, а потом, обращаясь к наблюдавшему весь половой акт Глебову, сказал, кивнув на Настю.

— Угощайся, друг.

Настя вскочила с кровати.

— Мы так не договаривались, — вскрикнула испуганно и одновременно зло девушка.

— Я обещал, что вместо девчонки будешь ты, — спокойно заявил мэр, поднимаясь с кресла и скидывая на него пиджак. Вот только взгляд его спокойным не был — волчий, взбудораженный, он разглядывал полуголую Настю. Потер руками в предвкушении горячего женского тела. — И я обещанье держу. Кто тебе сказал, что я не собирался ту малолетку трахнуть?

После этих слов Глебов набросился на Настю. Она пыталась его оттолкнуть, но уже плотно схваченная, была повалена на кровать. Все продолжалось.

— Пусти, скотина... — протестовала она, но безрезультатно, Глебов вознамерился овладеть ею до конца. Насте удалось укусить его за ухо, когда он, навалившись сверху, впился губами ей в шею. Глебов зарычал от боли, и что есть силы ударил ее по лицу. Растрепанные волосы закрыли ее горящее личико, в глазах помутнело от боли. Ощутила, как сильные руки развернули ее на живот, и развели в стороны ножки. Дырочка, еще не отошедшая от принудительного соития, от резкого рывка приняла еще один член...

Глебов насиловал Настю, навалившись сверху, пока она, лежа на животе, принимала его нервные возбужденные толчки. Мужчина сопел ей на ухо, сдавив ее руки, словно в наручниках. Она не скулила и не плакала, влагалище будто занемело и уже не воспринимало чужое присутствие. Время перестало существовать для Насти в своем обычном виде, когда считаешь минуты, ожидая конца. Она перестала замечать похотливого, истекающего слюной полового партнера, она не слышала поощрительные визги получившего свое араба. Сознание ушло, оставив ее красивую сексуальную фигурку для грязного наслаждения двум подонкам, возомнившим себя хозяевами жизни... Вдруг Глебов замер, вытащил член из ее влагалища и просунул его в Настину попку. Новое испытание началось, вернув изнасилованную девушку в сознание. Она закричала, и крепкая ладонь Али заткнула ей рот, пока его подельник впихивал в анальную дырочку член. Слезы брызнули из Настиных глаз, оросили принявшую ее стыд и дикую боль кровать.

Глебов вошел, и по сравнению с этим вагинальный секс показался Насте детской разминкой. Боль была невыносимой, когда разгоряченный мэр проводил фрикции в ее раскрытый анус. Насте никогда не приходилось заниматься анальным сексом, она знала, что могут быть неприятные ощущения даже с любимым мужчиной, и то, что первый опыт оказался принудительным, было ужасно вдвойне. Она мычала в зажатую рот ладонь Али, пока Глебов, прижимая попку, долбил ее в анальный проход. «Скорей бы», — стучало у Насти в голове. Словно сжалившись над ней, Глебов дал команду Али отпустить ее, вытащил член и быстро развернувшись, подвел свой хер к ее губам. Она, моля о финише, не сопротивлялась. Ввел его, выполнил еще несколько толчков, и сперма, выстрелив мощным потоком, заполнила ротик.

... Она сплевывала остатки спермы на пол, когда Глебов вызвал по телефону Сержа. Тот вскоре появился в дверях, застав Настю, поправляющей платье.

— Ну что, Серж, можешь и ты ее тоже, — проговорил мэр своему помощнику. Сердце Насти сжалось от очередного кошмара, представив еще один насильственный секс, уже с сутенером. Этот точно не откажется попользоваться ею. Неужели оргия никогда не закончится?

— Нет, спасибо, Виктор Павлович, — вдруг отказался сутенер, внимательно посмотрев на Настю.

— Ну, смотри, — благодушно отметил Глебов. — Тогда отвези Анастасию Александровну в интернат. На сегодня мы в ее услугах больше не нуждаемся. Она уже поняла, кто в этом городе хозяин.

Настя с презрением глянула на Глебова и Али, удовлетворить которых ей невольно пришлось, и в сопровождении Сержа покинула дом.

— Ты отвез Гелю? — уточнила она у сутенера, к которому вдруг почувствовала некое скрытое чувство благодарности — за то, что он не принял предложение шефа продолжить издевательства над ней. — С девочкой все в порядке? А ну, отвечай, — уже крикнула Настя.

Вместо ответа Серж усадил ее в машину, где ее ждала с распухшими от слез и бессонницы Солнышко.

— Сказала, без тебя не поедет, — ответил с едва заметной улыбкой Серж. Геля обняла Настю, она поняла, чем учительнице пришлось пожертвовать, чтобы спасти ее, Гелину девственность. Благодарность — это лучшее, что нужно было сейчас обессиленной Насте. Через полчаса они были в интернате. Наступил рассвет.

* * * * *

Настя приняла душ, смывая с себя следы секса, как вдруг ощутила озноб — следствие переживаний и издевательств этой ночью. Эта реакция тела неудивительна, как и реакция души, раненной, но все же живой и с остатками сил готовой бороться дальше. Ей, Насте, еще придется от всего испытанного отойти. () Хотелось закрыться от всего мира, она выключила телефон и, силой выталкивая самые разные мысли, легла в постель. Уроки вести сегодня она не будет. Настя уснула.

Она спала до вечера, сквозь сон слыша стуки в дверь тех, кто пытался ее разыскать. Лишь когда интернат затих, она проснулась и включила мобильник. Вскоре тот зазвонил. ОН!

— Настя, мы тебя обыскались, что случилось, где ты была? — навалился на нее град вопросов. — Все в порядке, ты цела? — Сергей, ее шеф и ее мужчина в одном лице, не смог ей помочь. Настя так рассчитывала, что когда она попадет в беду, он окажется рядом.

— Сам-то ты где? — встречно уточнила она. Узнав, что он в Москве, разочарованно прикрыла глаза. Она была любовницей его — женатого мужчины и директора крупного PR-агентства избирательных компаний, но всегда верила, что Сергей ради нее готов на все, почувствует ее неприятности и примчится.

— Со мной все в порядке, — со спокойствием в голосе произнесла она.

Получив ответное успокоение в голосе на другом конце телефона, Настя услышала:

— Ты знаешь, что твои девчонки дали сегодня интервью? Да, нашим журналистам. Завтра это будет по всем местным каналам в эфире! Мне вчера позвонила твоя эта... Таня и рассказала, что тебя увезли к Глебову. А утром...

— Постой, — перебила его ошарашенная Настя. — Кнопка сказала тебе, что меня с девчонкой насилой забрали к мэру, а ты... Ты ничего не сделал, чтобы освободить нас? — Разочарование перерастало в возмущение от безразличия поступка ее возлюбленного.

— Но с тобой же все в порядке, — невозмутимо отозвался Сергей. — Да и что с тобой могли сделать? — После паузы недоумения голос застрочил снова. — Настя, главное, что у нас все получилось. После такой бомбы ему не выиграть выборы. Ты — молодец...

Она отключила трубку. Горько усмехнулась. И вправду, что такого с ней случилось?

Наутро она собралась идти на урок. Последний в этом интернате. Сегодня она вернется в Москву. Еще пройдя коридорами интерната, Настя ощутила — что-то поменялось. Слетела какая-то ширма, грязь, царящая здесь, просочилась наружу, и лишь вопрос времени, когда ее уберут окончательно. Ее 11й класс...

Девчонки встали, когда она вошла. Поймала глаза Гели, Кнопки, они светились едва уловимым, но блеском победы. Настя поздоровалась и начала урок, как вдруг, в возникшую паузу, из-за парты поднялась Кнопка.