Пожелание

Хлоя шла позади, держа его за руку. Один шаг за раз. Медленно и осторожно. Будто продевает нить в ушко иголки. Вот только здесь нельзя было психануть и всё бросить, собственно как и допустить промаха. Мостик, шириною не более чем в ладонь, и пропасть под ним, не менее чем бесконечно глубокая, на вид не были из тех, кто прощает промахи.

Тени бежали от света факела на кривые камни пещеры, поочередно сгоняя друг друга, сменяясь всё более причудливыми узорами. Огромное невидимое пространство наверху давило на Хлою едва ли слабее, чем то, что снизу ‒ она уже ощущала вес всей горной породы на плечах. Но шла. Уже совсем немного осталось.

Шаг, ещё один и ещё, ещё, ещ...

  ‒ Ааа! - Хлоя скорее выдохнула, чем крикнула. На этом отрезке половина мрамора была отколота. Её нога скользнула вниз. Мысль о том, насколько долго она будет падать, уже успела овладеть ей, когда он схватил её под локоть и потянул обратно. В равновесие. - Твою мать, Джонс! ‒ Хлоя прижалась к его руке сильнее, чем когда-либо смогла бы. Он был уже в шаге от желанного конца мостика.

 ‒ Всегда хотел знать, почему ты никогда не называешь меня папой? Или отцом?

  ‒ Потому что ты идиот, отец. ‒ Выпалила она со всей своей язвительностью. ‒ Я только что чуть не грохнулась в эту сраную дыру. ‒ Хлоя закончила перебираться по мраморной границе с жизнью смертью. Боже как же ей было приятно ступить на твёрдую землю. Широкую землю.

Спустя неловкую паузу Джонс продолжил своим самым спокойным голосом.

  ‒ Я ведь поймал тебя, всё хорошо.

Голос Хлои спокойным не был.

  ‒ Тебе бы и не пришлось меня ловить, если бы мы взяли фонарики, как я и просила, вместо твоих ущербных факелов. Раз уж решил взять эту старомодную хрень, то мог бы и мне один дать, тогда мне не пришлось бы идти в полутенях, гадая в какой момент я упаду в ебучую пропасть. ‒ Она набрала воздуха в лёгкие. Уставленные на неё глаза отца отражали пламя. ‒ Пафосный дурень, ты бы ещё стрелы с луком вместо пистолета взял. Ладно было бы перед кем выпендриваться. Меня всё это бесит! ‒ Слова отразились от всей могучести подземелья и, казалось, ушли за километры. ‒ Ещё чуть-чуть и твоя напыщенная башка окончательно раздуется и лопнет от выёбистости ко всем ебеням, а я не хочу соскребать твои мозги с почти что новой рубашки. ‒ Она направила лицо к потолку и распростерла руки. ‒ Доктор Генри Уолтон «Индиана» Джонс-младший! Величайший из археологов и тупейший из мудаков! ‒ Она повернула голову, свернула язык и плюнула в нескончаемую темноту.

Если эти слова как-то и задели Джонса, он это хорошо скрыл.

  ‒ Сколько раз я просил тебя не выражаться при мне?

  ‒ Сколько раз я просила тебя не быть самовлюбленным ебланом при мне?

Лицо её отца расплылось в улыбке.

  ‒ Всегда любил тебя за твой характер.

  ‒ Не могу сказать того же.

  ‒ Ты закончила, Хлоя Джонс?

  ‒ Да, теперь я смогу стерпеть тебя ещё минут тридцать. ‒ Она выхватила факел из его рук и пошла вперёд. ‒ Надеюсь, к этому времени мы уже вернёмся.   

  ‒ Полагаю, так и будет. Мы почти на месте.

Спустя несколько минут она сама в этом убедилась. Языки пламени оживили огромный пустой зал перед ней, в конце которого на золотой подставке лежал свиток. Прямо за ним возвышалась стена с вырезанным на ней лицом девушки. Столь искусно вырезанным, что Хлоя подумала, будто изумительные каменные глаза вот-вот моргнут, прекрасные губы шевельнутся и стройные черты лица исказятся. Странно, но это скорее завораживало, чем пугало. Лик этой девушки выглядел потрясающе даже при не самом лучшем освещении, которое, по правде говоря, было откровенно плохим.

Настоящая красотка. Даже на взгляд Хлои. А её взгляд больше привлекали парни.

Её отец прошёл справа от неё и прошептал:

‒ А она выглядит... неплохо. ‒ Он поправил свой воротник по понятной только ему причине и прошёл дальше, легко вытянув факел из застывшей руки застывшей Хлои. ‒ Вполне неплохо.

Такими комплиментами её отец просто так не разбрасывался. Даже её мать редко слышала что-то подобное. Можно было предположить, что Джонс только что признался в любви.

Хлоя как-то нашла в себе силы закрыть рот, прежде чем слюна успела его покинуть, и двинулась вслед за отцом. К свитку.

Джонс остановился, приняв задумчивый вид.

‒ Здесь могут быть ловушки.

‒ Ты начитался комиксов про себя самого? Никакой идиот не станет так заморачиваться. ‒ Она подошла к подставке, взяла свиток в руки и закружилась, показывая им на всё и ни на что. ‒ Видишь?

‒ Пока ещё могу. ‒ Он протянул руку. ‒ Сама прочтёшь или дашь мне? ‒ Ответ был не нужен и ясен заранее. Хлоя передала пергамент.

Джонс разворачивал его одной левой рукой, в правой держал факел. Выходило не очень.

‒ Могла бы и развернуть его. ‒ Выдавил он.

Хлоя пожала плечами.

‒ Ты просил отдать его, а не развернуть.

После очередных тщетных потугов отца, она выхватила свиток и сделала всё сама.

‒ На. Читай.

Отец взял пергамент и прищурился.

‒ Чёртов факел, я так не разберу, что здесь написано. Подержи. ‒ Хлоя приняла горящую эстафетную палочку.

Джонс засунул руку в карман и что-то вытащил. Через мгновение пространство перед ним осветилось ровным приятным и мягким светом.

Фонарик.

Хлоя видела, как отец слегка ухмыляется. Её переполняли разные чувства в этот момент, но положительных среди них не было.

‒ Старый маразматик. ‒ Прорычала она сквозь сжатые зубы.

‒ Чшшш. ‒ Её отец уже внимательно изучал письмена на бумаге. ‒ Ммм, тут написано... "Спокойной ночи, Алла". ‒ Джонс казался озадаченным. ‒ Какое-то пожелание. А эта девушка... ‒ Его палец и фонарик указали в сторону огромной стены с лицом более чем в три человеческих роста. Восхитительным лицом. ‒ Видимо, Алла.

‒ Это уж точно. А ещё точно то, что мои носки оригинальнее того человека, который написал это пожелание.

‒ Сама как будто смогла бы лучше. К тому же никто никому не обязан писать что-то оригинальное.

‒ Верно, но я ещё поглумлюсь, если ты не против. А если против, то будь против дальше, мне ж наплевать. ‒ Она шмыгнула носом и сплюнула в подтверждение своим словам. ‒ Как зовут этого поэта? Там есть подпись?

‒ Да, тут есть имя, но буквы потёрты. Ммм... АЛ...

‒ Тоже Алла? ‒ Хлоя хихикнула сама себе. Отец её не поддержал.

‒ Нет, тут дальше АЛ...ЕК... Дьявол, не разбираю. Но думаю, это мужское имя.

‒ Значит парень. Парень с таким же огромным воображением, как и мой член. ‒ Она сжала несуществующую плоть свободной рукой у себя между ног и затем гордо похлопала по ней. Снова хихикнула. И отец её снова не поддержал. За столько лет она могла бы и привыкнуть.

‒ Подозреваю, будь ты парнем, ты бы тоже не нашла слов, когда пишешь такой девушке.

‒ Возможно. Нет смысла отрицать очевидное. ‒ Она кивнула на бумажный свёрток. ‒ И что нам с этим делать?

‒ Ты думаешь я не задаюсь тем же вопросом? ‒ Джонс всё ещё пялился на буквы в свитке.

‒ То, что ты им задаешься не значит, что ты не придумал на него ответ. ‒ Хлоя вздёрнула левую бровь, факел в левой руке удачно осветил этот бессмысленный мимический жест. Потраченный впустую. Её отец не отрывался от пергамента.

‒ Я не придумал ответ. ‒ Джонс отвёл глаза и помедлил. ‒ Алла, Алла. ‒ Он говорил тихо и медленно, как будто пытался распробовать эти слова, смаковал их во рту, словно плитку шоколада. ‒ Спокойной ночи, Алла. Спокойной ночи. Алла. Спокойной ночи. ‒ Он снова устремил взгляд на свиток и улыбнулся.

‒ Спокойной ночи, Алла.