In vino veritas, in vodka sanitas

Какая-то кухня. Богадельня постсоветского пространства. Земное притяжение всецело овладело моей головой, пришлось подпереть ее ладонью. Земное притяжение в полной мере овладело моими мыслями, кои стремительно ниспадали все ниже. Полет Икара, артелью с переправой через реку Стикс; западная диалектика совместно с восточным мондо, все это неотъемлемо от индивида, пьющего водку на прокуренной, отдающей уксусом и больничной палатой, русской кухне. Я люблю наш народ. Богоизбранный и наивный. В разгар алкогольного действа каждый видит себя всемогущим искусником риторики и демиургом онтологии. Однако, проснувшись поутру, эфемерное величие разбивается о скалы похмелья и бесцветной, ровно как и водка, реальности. Русский человек пьет водку ровно потому, что она пестрит всей цветовой палитрой его бытия. Прозрачная, остекленевшая, лишенная смысла.

Окончательно не изжитый дух русского коллективизма удерживается на одиноком ките -- в о д к е. Все пьют, и ты, сука, пей. Каждая опрокинутая стопка уподобляет человека кораблю Тесея, как бы оправдывая происходящие метаморфозы. Напротив сидит славный парень, именуемый Виталиком... Как же неприятна была мне эта рожа всего час назад! И как заискивающе мы теперь спорим о тени осла, внимательно выслушивая аргументы друг друга, не обращая внимания на окаймляющее нас пространство богадельни. Осел мне друг, но горькая дороже. Космизм пронзает сознание; бессознательное капитулирует перед [неразборчивый почерк], что находится по ту сторону удовольствия. В пьяном забытье я могу взять билет в один конец до Беловодья. Прокламирую независимость духа от мысли, раскупоривая очередной пузырь. Взгляд на окружающий мир через стеклянную призму – в этом и заключается подлинный романтизм для нашей повидавшей виды, кричащей animo. А кричит она:

Свобода, Равенство, Пьянство!

Телеграм-канал: dr. 417