Игрушка

Трехэтажное серое здание, приспособленное для осмотра призывников как нельзя подходило для этих угрюмых мест. Ребят завели в просторный спортивный зал на первом этаже и приказали раздеться до трусов, складывая одежду на скамейки, расставленные по такому случаю вдоль стен. Каждый взвод занимал по три скамейки, и найти свою одежду было нетрудно. Опять все перемешалось в рядах, так как многие лишились привычных ориентиров вместе со снятой верхней одеждой. Ребята долго перекликались, пока не утряслись в том же порядке, что и в одежде.

Все в том же порядке, повзводно, допризывников развели по этажам, чтобы равномерно загрузить специалистов-врачей — и медкомиссия начала свою работу... Все Сашины предположения о каких-то вынужденных раздеваниях в присутствии молодых девушек пока не оправдывались и, получив в руки скоросшиватель с вложенной туда картой-перечнем для обхода специалистов, Саша быстренько сориентировался в расположении и номерации кабинетов. Предстояло получить подписи 10—12 врачей и Саша правильно выбирал те кабинеты, у дверей которых было мало ребят, так что к 13 часам он успешно прошел добрую их половину.

Наиболее загруженными оказались рентгенкабинет, окулист, отоларинголог, невропатолог и хирург с сексопатологом и венерологом. К 15 часам наш герой благополучно посетил уже почти все 12 кабинетов, и карточка его пестрела надписями — годен — против каждой строчки. Осмелевший и приободрившийся Александр занял очередь к хирургу, но там была некоторая хитрость — внутри помещения располагались, помимо хирурга, еще несколько специалистов и, как теперь стало уж совсем ясно — все они сели здесь именно потому, что по роду их деятельности им необходимо осматривать призывников голышом, и чтобы не заставлять их то снимать то одевать остатки одежды, сюда заходили по нескольку человек, там в предбанничке они оставляли свои трусики и в чем мама родила переходили от столика к столику, за которыми и восседали придирчивые и требовательные врачи, детально осматривающие интимные места трепещущих от нервного и сексуального возбуждения подростков. Уже под дверью этого кабинета Саша почуял неладное. От былой храбрости не оставалось даже ...

«гулькиного носа»..

Глава третья. Унижение и стыд.

Снова волна горячей крови прилила сперва к лицу подростка, сделав его румяным от волнения, а затем предательски стала перемещаться вниз, к его внезапно ожившим и продолжающим жить независимой жизнью половым органам. Юноша буквально сквозь землю готов был провалиться, почувствовав эту волну, подступающую к своему зашевелившемуся мужскому достоинству, несмотря на тугую резинку плавок. Какими только молитвами и просьбами ни пытался он успокоить свое естество — все было тщетно! Вот уже третий призывник спокойненько входит туда, а наш герой оробел и пропускает свою очередь, в последней надежде обуздать разбушевавшуюся плоть.

Вот уже никого и нет в очереди впереди. Из двери высовывается симпатичная девичья мордашка, на вид около 20 лет и тоненьким голоском спрашивает. — Остался ли кто не прошедший хирурга и венеролога? Обезумевший подросток в ужасе не знает, то ли сбежать поскорее подальше, то ли смолчать, прикинувшись уже прошедшим этого злополучного хирурга... — А ты чё стоишь, как красна девица, не касается что ли? — слышит сквозь звон в ушах Александр. Не в силах соврать вот так, прямо в упор, он низко опустив голову, весь красный как рак, проклиная судьбу за такие испытания вынужден войти в кабинет. — Трусики положи вот сюда на стул — командует медсестра — а сам проходи к венерологу, видишь у него не занято.

Пунцовый и вспотевший от волнения и предстоящего срама, Саша медленно стягивает свои плавки, хоть как-то удерживавшие от распрямления и полной эрекции его повзрослевший за последние месяцы орган и, стараясь держаться спиной к девушке, бочком продвигается в указанном направлении. Почувствовав свободу его, член сперва раскачивался слева направо в такт Сашиным шагам, но к концу дистанции он окончательно отвердел и уставился розовой налитой головкой прямо в потолок... Спрятать такое, прикрыв ладошками невозможно, все попытки согнуть и приструнить упрямца лишь увеличили его стойкость и он весело пульсировал в открытом пространстве в такт сердцу хозяина, бешено забившемуся от стыда и срама. Подойдя к столику венеролога, Саша уже смирился в тщетных попытках что-либо изменить и решил пустить это дело на самотек — будь, что будет, не отрывать же член самому себе.

Женщина средних лет понимающе окинула взглядом подошедшего подростка и, как бы невзначай спросила.

— И часто, деточка, у тебя такое случается?

— Неет — каким-то чужим голосом ответил юноша.

Осмотрев призывника по положенной программе и удивляясь непрекратившейся эрекции, так и записала в карточке помимо обычного — годен, приписочку по латыни — const. erectus penis.

Испытания у столика невропатолога не только не ослабили, а лишь усугубили страдания несчастного. Но впереди еще, были хирург и терапевт, как правило, главный в комиссии врачей и как бы подытоживающий результат по оценке здоровья допризывника.

В этой перегородке Сашу ожидали дополнительные муки от стыда и срама. Та самая молоденькая медсестра, круглыми глазами откровенно уставилась на член бедного подростка, как на диковину. Заставив парня, преодолевая стыд прислониться к линейке ростомера по стойке «смирно», она нахально касалась выступавшей на все 18 сантиметров интимной части тела юного срадальца, а при измерении объема груди, талии и бедер не преминула как бы в шутку приложить сантиметр к пульсирующему и вновь напрягшемуся почти до предела Сашиному органу. Подросток уворачивался и так и этак, с целью хоть немного предохранить свой измученно торчащий член от излишних прикосновений, вызывающих все новые приливы крови и поддерживающих непрекращавшуюся эрекцию.

Глава четвертая. Насилие.