ИГРА

«беспорядочек» в квартире, для полного натурала!» Они вышли в зал. Я остался один на один со своими мрачным мыслями. Хотелось только одного: вернуть все как было прежде. Но понимал, что это было уже невозможно. Осторожно выйдя на балкон, заглянул в спальню. Жена лежала в той же позе. В отражении в зеркале мне были видны ее натруженные половые губы. Из влагалища и ануса сочилась чужая сперма. Вдруг не кстати захлестнуло дикое чувство ревности. Захотелось больше никогда не появляться на этой квартире и не видеть эту женщину, которая когда-то была мне верной женой, а сейчас напоминала последнюю шлюху! Однако картина ее упорного и отчаянного сопротивления насильникам (троим здоровенным мужикам), говорила, что эта «крепость» мужественно держалась до последнего. Что в случившемся абсолютно нет никакой ее вины. Дать отпор трем атлетически сложенным мужчинам под силу далеко не каждой особи мужского пола, а здесь... слабая женщина... Я вдруг понял, что с «этим» мне прийдется жить всю жизнь! Но... ,. кто виноват?!

Мои мысли были прерваны вошедшими на кухню парнями. «Значит так, — сообщил мне Валера, — первый уходишь ты! Если заметишь что-то, что может нас «засветить», дашь знать! Потом выбираемся мы. Нашей

«лапушке», ножки мы уже развязали для удобства, — опять пошло хохотнул он, — а веревку на ручках ослабим, чтобы, когда придет в себя, смогла самостоятельно развязаться. На прощание оставим вот это!» — с этими словами он протянул мне листок бумаги, на котором вырезанными из газет буквами были набраны предложения. С трудом приходя в себя я, все-таки, смог прочитать написанное. «Советуем ничего не предпринимать! Иначе нашу сегодняшнюю «вечеринку» смогут в подробностях просмотреть миллионы пользователей сети! Не делай себе рекламу! Если поступишь по нашему совету, то мы со своей стороны останемся «джентельменами». Узнает ли твой муж? Ну, это зависит только от тебя!». Прочитав записку, я поднял глаза на Валеру. «Ну, а тебе советую помнить о контракте, который вы подписали, кстати, оба!» — напомнил мне он. Мне стало тошно. Я вышел и без всяких

предосторожностей, что меня кто-то может увидеть из знакомых, пошел ловить такси...

По пути в гостиницу, машинально взглянул на часы, удивительно, прошло всего три часа, а показалось — вечность!"Надо будет позвонить домой, — подумал я, — так будет более правдоподобно, тем более каждый раз, когда уезжаю в командировку, обязательно звоню в тот же день поздно вечером свой жене... «. Дождавшись одиннадцати вечера (хотелось верить, что она успела за два часа избавиться от своих пут и хоть немного прийти в себя), позвонил из гостиничного номера на нашу квартиру.

Трубку долго никто не поднимал. Я начал было уже беспокоиться, когда, наконец, услышал хриплый голос своей жены:

— Алло!

— Привет, дорогая, любимая, ненаглядная!!! — бодро начал я, пытаясь забыть картины изнасилования, мелькавшие у меня в голове.

— Здравствуй, любимый... — бесцветным и с какой-то хрипотцой в голосе произнесла жена.

— Что?! Что с тобой? Что-нибудь случилось?! — с наигранной тревогой спросил я.

— Да... , нет... , ничего страшного... , просто немного простудилась,

наверное, — с большим трудом она выдавила из себя, — Когда ты приедешь?

— Ну, как и обещал, в воскресенье вечером! А что, уже соскучилась? — придавая игривости своему голосу спросил я.

— Да... , очень... ! Любимый, у меня поднялась температура, позвони мне завтра... , пожалуйста... ! А сейчас, прости... , я хочу прилечь... целую тебя, пока!

— Да-да, конечно, пойди приляг, милая и до скорой встречи! — ответил я и, проклиная себя, положил трубку...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Двойной капкан.

Прошло несколько месяцев со дня изнасилования моей жены. Отношения наши изменились, а точнее сказать, мое к ней. Лена изо всех сил пыталась поддерживать естественную и привычную атмосферу в доме, борясь с будорожащими воспоминаниями о произошедшем. Но ее печальные глаза говорили, что в душе у нее была кровоточащая рана, которая будет заживать очень долго. «А заживет — ли вообще,» — думал я, глядя в ее большие темно-зеленые глаза, в которых уже не было того завораживающего блеска, который так сводил меня с ума. «Что же ты наделал... ?! Как ...

можно было поддаться мимолетнему соблазну своей больной фантазии?! — каждый день не давала мне покоя моя совесть, — заключил со мной контракт... ?! Забыл, что именно я — твоя СОВЕСТЬ-делает тебя ЧЕЛОВЕКОМ... ?! Что без меня ты — НИКТО!!! ЖИВОТНОЕ!!! РАСТЕНИЕ!!! Но — не ЧЕЛОВЕК!!! Ты думал меня усыпить... ?! Но разве тебе — Человеку-Разумному — не известно, что однажды «проснувшись», я «усну» вместе с тобой! Что Я — твой вечный спутник до самого ПОСЛЕДНЕГО твоего ДНЯ... ?!» Меня не покидало ощущение, что я начинал

сходить с ума. Осознание содеянного и невозможность ничего исправить делали мою жизнь невыносимой. Вдруг пришло осознание того, что чувствовал ТОТ, кто предал «за тридцать серебренников»! Раскрылся весь смысл сказанного ТЕМ: «Не поцелуем ли предаешь МЕНЯ?!» Мою душу как будто-то бы резанули тонким лезвием... В первые секунды не бывает больно... Только потом... когда приходит пронизывающая все тело боль... и через раздваевающуюся плоть видна кость... Но это можно сшить... ! Наука научилась пришивать даже отрезанные части тела... , пересаживать внутренние органы... , даже сердце... , но не ДУШУ!!! Её — НЕЛЬЗЯ!!! Там — СОВЕСТЬ!!! Нельзя потрогать... только почувствовать... А еще с ней надо — ЖИТЬ... , делить вместе с ней этот «скафандр» — наше грешное тело... «Поэтому ОН удавился, когда понял... ? Может и мне?!» — задавал я себе вопрос. В раскаленном, от произошедших событий, мозгу сами собой всплывали картины. Вот она открывает приехавшему из «командировки» мужу... Прильнула всем телом... , пряча опухшие от слез глаза... «Неожиданно» наступившие «месячные»... Затянувшаяся «простуда», «отбивавшая» у нее охоту к сексу... Понимаю... , сдавала анализы... Думала обо мне...