I spy with my little eye

Во второй половине июня этого года ФСБ обнародовала проект закона, который должен уточнить статью о «шпионских гаджетах», в последнее время вызывающей множество споров из-за некорректного её правоприменения. Недавно там появился сам текст законопроекта, и он вызывает опасения.

Так, в старом законе нет определения «специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации», и в новом законопроекте ФСБ предложила относить к ним любые приборы, комплексы, инструменты или компьютерные программы (!), «которым намеренно приданы качества и свойства для обеспечения функции скрытного (тайного, неочевидного) получения информации либо доступа к ней (без ведома ее обладателя)».

Задача предложения - в предупреждении преступлений, связанных с незаконным оборотом «таких средств», отметили в ведомстве. В пояснительной записке к законопроектам сказано, что новое значение термина основано на позиции Конституционного суда. Однако в постановлении КС нет прямого указания на то, что программы тоже относятся к специальным техническим средствам.

По мнению ФСБ, новое определение позволит отличать шпионские устройства от приборов, которые рассчитаны лишь на бытовое использование массовым потребителем. Каким образом будут расценивать смартфоны, в которых есть диктофоны и видеокамеры, неизвестно.

Напомним, вопросы к правоприменению статьи 138.1 УК РФ возникли после того, как стал известен случай с курганским фермером Евгением Васильевым, который приобрел GPS-трекер, чтоб следить за скотиной, но был задержан силовиками прямо на почте. В декабре 2017 года журналист RT на большой пресс-конференции Владимира Путина задал президенту вопрос о нём, и глава государства ответил, что «даже не знает, что есть такая статья», но пообещал ознакомиться с ней и «урегулировать» противоречия. Дело фермера закрыли, прокуратура извинилась.