«И примешь ты смерть на коне на своем!» или Невезучий Хирцтхальс

Огненное погребение или, проще говоря, кремация в Средневековье была делом довольно распространенным. Можно даже сказать, обычным. Но и тут имелись некоторые исключения, вошедшие в анналы. Одна из таких историй связана с битвой при Покарвисе – несчастливой для Тевтонского ордена, произошедшей в январе 1261 года.

К тому моменту уже вовсю полыхало Великое прусское восстание, одним из предводителей которого был легендарный Геркус (Генрих) Мантас (Монте), которого рожденные в СССР могут знать, благодаря одноименному художественному фильму, снятому на Литовской киностудии в 1972 году. Надо сказать, со своими жестокими угнетателями восставшие обращались столь же беспощадно и жестоко. Если немца не убивали на месте, то пленного ждало тяжелое рабство.

Особенно доставалось служителям католической церкви. Храмы, часовни и просто молельни предавались огню. Церковное облачение пруссы пускали на портянки, а священные сосуды приспосабливали под ночные горшки. Над монахами-миссионерами издевались изощренно и цинично. Например, одного из них язычники заверили, что не осмеливаются проливать кровь слуг даже чуждого им бога. Бедняга было приободрился, но, как оказалось, напрасно. Хотя крови его мучители и впрямь не пролили не капли: они просто зажали шею мученика двумя шестами и медленно удушили свою жертву.

Тевтонцы, до которых доходили эти леденящие душу подробности, прямо-таки кипели от негодования, традиционно позабыв свои собственные выходки на покоренной земле. Самым активным не на словах, а на деле оказался некий «господин из Рейдера». Этот рыцарь собрал довольно большую шайку столь же знатных (по происхождению) головорезов, которые вместе со своими оруженосцами и слугами, а также воинами попроще, под его предводительством отправились в Натангию восстанавливать статус кво.

Карательный отряд действовал в лучших традициях ордена, предав мятежную землю огню и мечу. Перебив немало пруссов и взяв изрядное количество пленных, притомившиеся «псы-рыцари», наконец, разбили лагерь в паре километров к югу от замка Бранденбург (в теперешнем поселке Ушаково). Полевое укрепление назвали Покарвис – скорее всего, топонимически привязав к ближайшей прусской деревушке. После отдыха предполагалось соединиться с замковым гарнизоном и уже совместными силами продолжить подавление восстания. Но Монте, который наверняка имел представление об этих планах, решил не дожидаться, пока ему наваляют.  

22 января, едва занялась тусклая зимняя заря, еще толком не проспавшиеся после очередной попойки тевтонцы обнаружили, что лагерь со всех сторон окружают толпы местных дикарей. Пришлось спешно строиться в боевой порядок и отражать начавшиеся атаки. Рубились немцы, как обычно, умело и упорно. История сохранила имя вестфальского рыцаря Штенкеля фон Бентхейма. Ему в душу запала проповедь епископа, который посулил всем христианам, павшим на полях сражений в Пруссии, прямое вознесение на небеса, минуя Чистилище. Надо знать образ жизни людей того времени, чтобы понять всю соблазнительность данного обещания!

Грешивший не меньше других Штенкель, поняв, что живым из начавшейся заварухи он, скорее всего, не выберется, решил дорого продать свою жизнь. Взял копье наперевес, пришпорил коня и понесся вперед, сокрушая ряды неприятелей. Опять-таки, нужно представлять ударную мощь тяжеловооруженного конного воина XIII века, которого (в принципе, конечно) можно уподобить современному танку. Прусские пехотинцы под копытами рыцарского битюга разлетались направо и налево. Но повторить удачный маневр фон Бентхейму не удалось – на обратном пути он все-таки завяз в гуще врагов и был изрублен на куски.

По свидетельству известного хрониста Петра из Дусбурга, битва вообще носила исключительно ожесточенный характер, значительные потери несли обе сражавшиеся стороны. Но пруссов было элементарно больше, поэтому в итоге победа осталась за ними. Когда наземь сшибли предводителя рыцарского войска фон Рейдера, остававшиеся еще в живых тевтонцы попытались отступить на восток. Но куда лучше знавшие местность пруссы оттеснили противника в болото и уже там дожали окончательно.

На выручку окруженным попытался было прийти гарнизон Бранденбурга. Но сделавший вылазку отряд, увидев, что численный перевес явно не в его пользу, да и спасать-то, собственно, уже практически некого, повернул восвояси по другой дороге.

По обычаям натангов, в честь одержанной победы было необходимо принести богам кровавые жертвы. Для этого предназначались пленные. Того из них, кого ожидала самая страшная казнь, выбирали по жребию. Он выпал некому Хирцтхальсу – знатному и богатому жителю Магдебурга. Причем хорошо знавшему Монте, которому, в бытность заложником у ордена, доводилось в том городе бывать.

- Слышь, Генрих или как там тебя сейчас кличут, - решил по блату избежать смерти хитрый магдебуржец. – Я ведь когда-то тебе немало хорошего сделал, так, может, и ты сейчас за меня похлопочешь?

Прусский предводитель был, в общем, человеком справедливым. И добро помнил. Поэтому использовал весь свой авторитет, назначив повторную жеребьевку. Но надо же - короткую палочку вновь вытянул Хирцтхальс! Монте выругался и потребовал бросить жребий еще раз – ибо бог (по крайней мере, христианский) троицу любит.

- Нет фарта! – крякнул редкостно невезучий Хирцтхальс, вновь обнаружив у себя в руке «черную метку». – Чёрт с вами, банкуйте! Сегодня на вашей улице праздник.       

Магдебуржца посадили на коня, прикрутив для надежности веревками к седлу. И в таком виде ввели на костер. Если верить Петру из Дусбурга, в момент, когда Хирцтхальс испустил дух, из уст его вылетел белый голубь. Свидетелями чуда были сам Монте и все присутствовавшие при казни. Надо сказать, что в истории зафиксированы всего два случая подобной расправы – спустя 60 лет чести быть сожженным вместе со своим скакуном удостоился другой тевтонский рыцарь после очередного поражения ордена.

Но это уже несколько другая история.