hvjrbvxg
1. Решения международных организаций как источники международного частного права:
― юридическая сила решений международных организаций
К международным источникам МЧП относят акты международных организаций. В Уставе МО фиксируется, каков характер решений данной МО: обязательный или рекомендательный. Обязательный характер имеют решения МО по внутриорганизационным вопросам (в противном случае они не смогут структурировать свою деятельность и эффективно функционировать), а решения по предмету деятельности МО – как правило, носят рекомендательный характер. Есть такое явление как молчаливое дополнение устава. Устав – довольно краткий документ. Его на все случаи не напишешь. Часто получается так, что организация совершает какие-то действия, а все государства молчат. Раз государства молчат, то они согласились с правомерностью таких действий МО. В результате молчаливого дополнения устава МО может принимать юридически-обязательный документ. При этом должно быть выявлено, была ли направлена воля МО на создание именно нормы права.
― акты Совета Безопасности ООН;
Статья39УставаООН:Совет Безопасности определяет существование любой угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии и делает рекомендации или решает о том, какие меры следует предпринять в соответствии со статьями 41 и 42 для поддержания или восстановления международного мира и безопасности. Члены Организации соглашаются, в соответствии с Уставом, подчиняться решениям Совета Безопасности и выполнять их. Решения Совета Безопасности по вопросам процедуры считаются принятыми, когда за них поданы голоса девяти членов Совета. Решения Совета Безопасности по всем другим вопросам считаются принятыми, когда за них поданы голоса девяти членов Совета, включая совпадающие голоса всех постоянных членов Совета. Основной формой принимаемых СБ рекомендаций и обязательных решений являются резолюции.
Резолюции СБ ООН могут касаться текущей деятельности ООН (например, выборы членов Международного Суда), но чаще принимаются в рамках работы СБ по обеспечению мирного разрешения международных споров, устранению угроз международному миру и безопасности. Резолюцией СБ могут вводиться санкции. В частности, резолюцией могут разрешаться военные меры против государства-нарушителя, налагаться ограничительные меры (замораживание активов, запрет поездок).
В России резолюции, требующие принятия мер на национальном уровне, осуществляются посредством издания соответствующего указа Президента.
Некоторые авторы полагают, что законодательная практика Российской Федерации свидетельствует о “нежелании” Российской Федерации включать решения международных организаций, ставшие для России источниками международного права, в правовую систему страны. Об этом, например, свидетельствует издание указов президента РФ, в которых регламентируются меры по реализации резолюций СБ ООН.
По нашему мнению, дело здесь вовсе не в том, включаются или нет резолюции Совета Безопасности ООН в правовую систему РФ. Речь идет о том, что эти резолюции не являются самоисполнимыми, поэтому со стороны государств — членов ООН требуется дополнительное нормотворчество с детальной расшифровкой того, что именно надлежит предпринять на национальном уровне для достижения тех целей, которые обозначены в соответствующей резолюции Совбеза ООН.
Очевидно, что в правовую систему государства могут входить как самоисполнимые, так и несамоисполнимые нормы. В последнем случае норма едва ли подлежит применению до тех пор, пока порядок ее реализации не будет регламентирован компетентным органом. Сказанное касается как решений международных организаций, так и международных договоров.
Между тем на доктринальном уровне не установлено четкого разграничения самоисполнимых и несамоисполнимых норм. К тому же не вполне ясно, на каком этапе и кто именно должен констатировать, что конкретная норма не является самоисполнимой (мы не берем в расчет вполне очевидные случаи). Можно представить ситуацию, когда одна и та же норма будет признана одним правоприменительным органом самоисполнимой, а другим — нет.
К тому же, в законодательстве РФ четко не регламентировано, к компетенции каких именно органов относится превращение несамоисполнимой нормы в самоисполнимую. В отношении международного договора это может быть сделано либо напрямую в законе о его ратификации. Но сложнее дело обстоит с решениями международных организаций. Всегда ли их расшифровка возможна лишь на уровне указов президента или постановлений правительства? Очевидно, что в ряде случаев меры по реализации решения международной организации потребуется осуществлять на уровне закона.
Что же касается указов президента по инкорпорации резолюций Совета Безопасности ООН, то необходимость их издания совершенно очевидна. Резолюции Совета Безопасности ООН являются источниками международного публичного права, адресованы его субъектам и, следовательно, не создают обязательств для физических и юридических лиц. Между тем реализуются они по большей части в сфере отношений с участием субъектов национального права, что и требует переадресации указанных решений.
― применение актов международных организаций судами РФ.
Пленум ВС №5 - рекомендовал использовать акты и решения международных организаций
Какие-то суды применяют,
Если ссылка в контракте - обязательно
в ч.4 ст.15 их нет
Малоисследованным с доктринальной и практической точек зрения остается и вопрос о порядке применения в Российской Федерации решений международных организаций. Отсутствие упоминания о них в п. 4 ст. 15 Конституции РФ заставляет предположить, что они не входят в правовую систему России. Между тем недавно было высказано иное мнение на этот счет. Б. Л. Зимненко со ссылкой на п. 2 ст. 70 Закона «О связи», в котором предусмотрено, что порядок расчетов между операторами международной электросвязи устанавливается на основе «международных эксплуатационных соглашений и с учетом рекомендаций международных организаций электросвязи, участником которых является Российская Федерация», утверждает: «С помощью отсылки в правовую систему страны были включены (инкорпорированы) положения, содержащиеся в рекомендациях международных организаций электросвязи, участником которых является Российская Федерация».
Если согласиться с таким подходом, то получается, что состав российской правовой системы может определяться не только на уровне Конституции, но и законов, причем законов, если так можно выразиться, отраслевого свойства. Не получится ли так, что для введения в правовую систему РФ решений международных организаций в отношении каждой из них потребуется принимать отдельный закон? Будет ли отсутствие в надлежащих случаях закона означать, что решения данной международной организации в правовую систему не входят?
Кроме того заметим, что в Законе «О связи» предложено «учитывать» рекомендации соответствующих международных организаций, но не руководствоваться ими. Ситуация в данном случае весьма специфична, поскольку рекомендации международных организаций электросвязи в известной мере как бы дополняют, уточняют и расшифровывают международные эксплутационные соглашения.
Наконец, следует подчеркнуть, что речь идет все же о рекомендациях. Принимая во внимание количество международных организаций и несметное число принимаемых ими рекомендаций, стоит задаться вопросом: должны ли все они входить в отечественную правовую систему?
Относительно включения в правовую систему России решений международных организаций Б. Л. Зимненко выступает с еще одной интересной идеей. По его мнению, на доктринальном уровне и в судебной практике можно было бы исходить из «имплицитной национально-правовой отсылки к решениям международных организаций, ставшим источником международного права для государства».[1] Данная концепция базируется на вполне логичном построении: поскольку Российская Федерация присоединилась к учредительному акту международной организации, в котором предусмотрена возможность принятия юридически обязательных решений, то в правовую систему РФ входит не только учредительный акт международной организации, но и решения, принятые на его основе.
Однако в ходе подобных рассуждений не следует сбрасывать со счетов возможность так называемого «молчаливого дополнения устава», т. е. случая, когда международная организация выходит за круг предоставленных ей полномочий, а государства-члены против этого не возражают. Сходная ситуация может возникнуть и при реализации «подразумеваемых полномочий», т. е. полномочий, прямо в учредительном договоре не упомянутых, но выводимых из совокупности его положений. В подобных обстоятельствах требуется проведение достаточно трудоемкого исследования — не выходит ли то или иное решение международной организации за рамки ее компетенции, что весьма обременительно как для национального суда, так и для иных правоприменительных органов.
В последнее время в связи со сложностями формирования необходимых нормоустановлений при помощи международных договоров нормотворческая активность международных организаций существенно возрастает. При этом некоторые международные организации «явочным порядком» расширяют свою компетенцию, пользуясь тем, что государства просто не в состоянии отследить в полном объеме и оценить тот колоссальный массив правотворчества, который исходит от международных организаций. Это обстоятельство нельзя не учитывать, рассматривая возможность «пополнения» правовой системы РФ нормами, создаваемыми международными организациями.
Нуждаются в регламентации ситуации, когда решение международной организации являются несамоисполнимыми, но никакой расшифровки со стороны государственных органов не последовало. Суд или иной правоприменительный орган, столкнувшись с необходимостью применения таких норм, попадает в безвыходное положение. Думается, что подобные случаи нуждаются в регламентации на уровне федерального закона. Попутно заметим, что следует установить и сроки, в течение которых уполномоченный орган должен обеспечить возможность исполнения соответствующей нормы, в противном случае Российская Федерация может стать нарушителем своих международно-правовых обязательств лишь потому, что орган, обязанный трансформировать несамоисполнимую норму, своевременно этого не сделал.
Следует согласиться с Л. В. Павловой, которая отмечает, что «нормам международного публичного права в абсолютном большинстве свойственна обобщенность, абстрактность формулировок, позволяющих их использовать лишь в области межгосударственного сотрудничества. Поэтому, если национальный закон отсылает к международному договору... это не означает, что суд может обратиться к нему в конкретной ситуации: содержательная непригодность делает положения договора фактически неприменимыми».[2] Сказанное в равной мере относится и к решениям международных организаций.