Хорошо!

В 1927 году, когда Маяковский опубликовал свою поэму “Хорошо!”, критик Юзовский жил в Ростове. И хотя он был очень молод, местная газета все равно охотно печатала его статьи.

Никакого культа известного футуриста тогда еще не было и в помине, и без особых сложностей он опубликовал там же о новой поэме Маяковского очень резкую статью. Статья была просто разгромная, даже издевательская. Достаточно сказать, что называлась она — “Картонная поэма”.

Некоторое время спустя, во время космополитической кампании, в которой Юзовский шел первым номером, как главный злодей, эту статью ему, разумеется, припомнили. Она стала едва ли не главным пунктом вменявших ему в вину преступлений: пигмей поднял руку на гиганта!

Гигант, однако, не счел для себя унизительным, приехав в Ростов, встретиться с осмелившимся поднять на него руку “пигмеем”. Более того, он сам разыскал его, зазвал в какой-то кабак, что-то там заказал и сурово потребовал объяснений. Юзовский хоть и был тогда молод и, естественно, глядел на Маяковского снизу вверх, причем не только метафорически, но и буквально, отрекаться от своей статьи не стал.

Сбивчиво, но очень взволнованно и убежденно он заговорил о том, какая страшная жизнь вокруг и как она непохожа на ту, какую изобразил Маяковский в своей поэме. Вчера, говорил он, стреляли в секретаря крайкома. В округе, по лесам бродят вооруженные банды. На улицах города валяются трупы. А у вас? «Сыры не засижены… Цены снижены…» Какие сыры? Где вы их видели, эти сыры? «Землю попашет, попишет стихи…» Где это, интересно знать, вы увидели этих ваших опереточных крестьян?

Маяковский слушал, не перебивая. Долго и мрачно молчал. А потом сказал:

— Значит, так. Через десять лет в этой стране будет социализм. И тогда это будет хорошая поэма… Ну, а если нет… Если нет, чего стоит тогда весь этот наш спор, и эта поэма, и я, и вы, и вся наша жизнь…

Три года спустя после написания статьи поэт покончил с собой выстрелом в грудь.