Hello

Часть 1

18 апреля 2018 г. я написал еще одно заявление в Шевченковскую районную прокуратуру г. Харькова, где описал и приложил все угрозы как доказательства и последний ответ из полиции, где мне отказали в открытии криминального производства. 11_12. Также я указал, что не могу чувствовать себя в безопасности из-за конкретно Владислава Рябухи, организации “Азов”, «Национальные дружины», националистических организаций Украины, а также людей, которые относятся с ненавистью и враждой к людям, которые болеют ВИЧ.

Со мной и моей женой перестали общаться соседи. Когда я спускался в подъезде через несколько дней, проходящая мимо Богатырева Анна Леонидовна сказала мне: “Вали отсюда”.

25 апреля 2018 г. мне позвонил прокурор Шевченковской районной прокуратуры г. Харькова и сказал, что мне нужно явиться на допрос 27 апреля 2018 г., чтобы установить некоторые обстоятельства по делу.

27 апреля 2018 г. я явился в прокуратуру по адресу ул. Тобольская, 55 А, где общался с Александром Ивановичем Мирошниченко, прокурором, который расследовал мое дело. Допрос длился полтора часа. На допросе он спрашивал относительно поступавших мне угроз. Достаточно часто он повышал голос и спрашивал, хочу ли я, чтобы это дело привлекло к себе внимание и всеми обсуждалось. По факту, никаких дополнительных вопросов мне задано не было, он только дублировал то, что было написано мной в заявлении. Когда я вернулся домой и прочел, как должен происходить процесс, я понял, что он абсолютно не соответствовал правилам - мне не была вручена повестка, которую я должен был подписать, не был составлен протокол допроса.

2 мая 2018 г. я позвонил прокурору, чтобы узнать, как проходит процесс расследования. Он сказал, что были допрошены подозреваемые, однако любые дальнейшие ответы он сможет отправить по письменному запросу.

Нам пришлось переехать по другому адресу, на квартиру моей матери по адресу г. Харьков, ул. Гвардейцев Широнинцев 50-В, кв. 70 4 мая 2018 г., потому что я и жена не смогли больше терпеть оскорблений со стороны соседей. Нам каждый день отключали свет, два раза облили входную дверь каким-то веществом с неприятным запахом.

4 мая 2018 г., около 23.30 я возвращался домой на новую квартиру. Не доходя 5 минут до дома, в 20 метрах от остановки трамвая “Салтовский рынок” я увидел группу из трех человек. Было темно и я видел только силуэты. На первый взгляд им было 22-38 лет. Они вышли из-за киоска и бегом направились ко мне. Я не успел даже начать убегать, один из них размахнулся и ударил меня кулаком по лицу. Я успел заметить, что его руки были в кожаных перчатках, на правой руке на перчатке был намотан бинт или тряпка. Позже я понял, что эти люди знали, что у меня ВИЧ, для этого тот, который планировал меня бить, надел перчатки и намотал бинт на руку, чтобы, как он скорее всего считал, не заразиться от меня, если он разобьет мне лицо. От удара в нос я упал, меня ударили в живот ногой. Один из нападавших сказал: “Это тебе за прокуратуру. В следующий раз почки отобьем, тварь спидозная”. После этого они убежали. Я лежал на земле около пяти минут, после чего медленно встал и сразу набрал Юлю. Я понимал, что мне необходима медицинская помощь, потому что у меня из носа текла кровь и я испытывал сильную боль. Я попросил ее взять документы и срочно вызвать такси, назвал, где я нахожусь. Где-то через 10 минут Юля приехала в такси, и мы поехали в Харьковскую городскую клиническую больницу №30, потому что я знал, что она специализируется на отоларингологии, а также у них есть отделение экстренной помощи.

Когда мы приехали, я сразу направился в приемное отделение, где мне сделали риноскопию и компьютерную томографию. Дежурный врач, Лозовая Юлия Викторовна сказала, что у меня перелом носовой перегородки со смещением, мне нужно будет делать операцию под общим наркозом. Она была назначена на следующий день, 5 мая 2018 г. Мне остановили кровотечение, дали лекарства и приложили холодный компресс на нос. У меня начался отек.

Врач спросила, каким образом я получил эту травму. Изначально, я сказал, что упал на лестнице, потому что понимал, что, раз я обращался уже в прокуратуру и после этого меня избили, обращение в полицию может быть чревато для меня еще большими и тяжелыми последствиями. Однако, врач мне не поверила и сказала, что такие травмы могут быть только вследствие удара и вызвала наряд полиции.

Наряд приехал где-то через 45 минут. Они расспросили о том, что произошло и требовали, чтобы я написал заявление, однако у меня отекло лицо, периодически начиналось кровотечение из носа и я не мог писать, поэтому один из патрульных сказал, что примет заявление устно и запишет на диктофон, а я позже смогу забрать протокол о принятии устного заявления в отделении полиции. Позже, я понял, что они допустили грубейшую ошибку - они не могли начать расследования, пока я не выписался из больницы и не поставил свою подпись о том, что согласен с записанными показаниями. До моей подписи уголовное расследование не могло быть начато, а до этого момента прошло три дня.

Дежурный врач написала справку обращения в больницу с характером травмы, которую взяли с собой полицейские 11_13. В ней она указала только травму, связанную с областью ее деятельности - отоларингологией. Для того, чтобы получить выписку о других травмах, мне нужно было ехать в Харьковскую городскую клиническую больницу скорой и неотложной медицинской помощи проф. А.И. Мещанинова по адресу ул. Балакирева, 3 А, но я плохо себя чувствовал и отказался от этого.

У меня взяли только клинический анализ крови и мочи – те, которые можно обработать быстро, потому что операция требовалась как можно скорее, чтобы перегородка не начала срастаться неправильно, и времени на обработку анализов не было.

На следующий день, 5 мая 2018 г. около 11 утра, мне сделали операцию под общим наркозом - выровняли перегородку носа. В нос поставили пластиковые стенты и тампоны, которые держали новую форму перегородки носа. Фотография, сделанная на второй день после операции 11_14. На третий день, 7 мая 2018 г.  меня выписали из больницы, 11_15 . Я должен был приехать на снятие пластиковых стентов через неделю, 14 мая.

6 мая 2018 г. я получил сообщение на телефон от анонимного источника: “Понравилось? Дальше будет только хуже”. Я понял, что эти люди знают мой телефон, адрес, где я живу и все персональные данные, а значит имеют доступ к базам полиции. 11_25

Я связываю нападение на меня с тем, что в прокуратуру вызывали подозреваемых, а также, возможно, занялись расследованием бездеятельности относительно уголовного дела, в котором я был потерпевшим, а также дел, в которых мне отказали в открытии криминального производства. После этого через несколько дней на меня напали и подтвердили мои предположения словами “Это тебе за прокуратуру”.

В этот же день, 7 мая 2018 г. я поехал в Киевский отдел полиции ГУНП Украины в Харьковской области по адресу ул. Алчевских (ул. Артема), 49. Я подписал протокол устного заявления в полицию 11_16 По моему делу открыли криминальное производство с номером 1302408009000007.

Прошло несколько дней и 11 мая 2018 г. я позвонил следователю Дорошенко Александру Викторовичу, который вручил мне протокол. Я хотел поинтересоваться ходом расследования, потому что я указал конкретных лиц, которых подозревал, и было не сложно их найти. На это он ответил, что по адресу прописки Рябуху найти было невозможно и полиция будет продолжать заниматься этим делом. Также он сказал, что, учитывая ответ от следователя от 20 марта 2018 г. 11_07, в котором говорилось, что нападения по факту на меня не было, при том, что я заявил обратное, он не может быть уверен, в том, что эти лица причастны к “правонарушению” либо у меня нет личных мотивов обвинить их в этом.

Я находился в состоянии паники. Я не знал к кому обращаться: у меня лежало несколько заявлений в полицию в разных городах, заявление в прокуратуру, и при этом дела никаким образом не расследовались, никто не хотел меня защитить. Я боялся слов в угрозах “Это только начало”. До события 4 мая, мы планировали поездку с моей женой в США на месяц. Мы пришли к выводу, что в данном случае она даст нам возможность избежать более губительных для моего здоровья и жизни последствий, потому что на этот период времени мы не будем находиться в Украине. Мне было страшно от того, что еще со мной могут сделать. Мне откровенно угрожали и говорили, что со мной поступят еще хуже, и мою безопасность в Украине никто не мог обеспечить. Мы надеялись на то, что ситуация хоть как-то улучшится, угрозы прекратятся и, возможно, за это время будет хоть какое-то продвижение в расследовании. Мы понимали, что нас никто не может защитить в Украине, я боялся того, что меня сильно изобьют в любую минуту.

Мы планировали поездку в США на месяц, у нас были билеты на 20 мая 2018 г. и обратные - на 18 июня 2018 г. 11_17 Я сообщил всем родным, а также своему лечащему врачу, Майстат Татьяне Владимировне, что принял решение поехать на месяц в США.

После нашего приезда в США, я постоянно находился на связи с Мариной Калач 11_23 Она рассказала, что ей позвонили 25 мая 2018 г.  с неизвестного номера и спокойно спросили, где я нахожусь. Она сказала, что она ни под каким предлогом не скажет, где я.

Я не мог сменить номер, потому что в любую минуту ждал звонка от следователя с хоть какой-то информацией о ходе расследования. 25 мая 2018 г.  мне пришло сообщение с неизвестного номера: “Где бы ты ни находился, мы тебя достанем. Ты не скроешься от нас нигде. В любой точке Украины и мира ты будешь бояться. Мы есть везде.” 11_19 Из этого сообщения я понял, что отправители намекали на то, что представители этой организации есть по всей Украине. Среди них могли быть просто “Титушки” - наемники от власти, либо националистические группировки - “Азов”, “Правый сектор”, “С-14”.

31 мая 2018 г.  мне пришло сообщение на почту от отправителя 97879979@ukr.net: “Ты спидозный кусок дерьма. Все пид*ры и спидозные будут истреблены. Бойся, пришла твоя очередь”. После недолгой переписки с отправителем он дал мне понять, что они не будут прекращать преследовать меня. 11_20

7 июня 2018 г.  моя мама прислала мне email с фотографией повестки от 6 июня 2018 г. в Харківське міське управління ГУМВС в Харківській області по адресу ул. Ярославская 1/29 в качестве подозреваемого в криминальном производстве. 11_21 Это был адрес того отдела по борьбе с наркотиками, куда меня привезли 28 марта 2017 г. Там лежал протокол, которым угрожал мне офицер полиции. Я понял, что таким образом со мной будут бороться еще и этим способом - либо посадить меня в тюрьму за “хранение наркотиков”, либо продолжать меня избивать в безлюдных местах, с каждым разом сильнее и сильнее, как это было последний раз.

После того, как я получил повестку в Украине, я понял, что мне опасно возвращаться в свою родную страну. Где угодно меня могло ждать либо полностью сфабрикованное уголовное преследование, либо увечья и издевательства. Я понял, что единственная возможность для меня оставаться в безопасности - это находиться там, где я сейчас. Поэтому я прошу дать мне политическое убежище по причине того, что мне опасно возвращаться в свою страну.