Как я лечил сердце в России
TonyПочему-то у нас не любят истории про здоровье. Их не рассказывают не только потому, что боятся показаться слабыми. Когда вы говорите «м, у меня год назад была операция на сердце» все почему-то сразу начинают думать, что вы при смерти. Поэтому пара дисклеймеров перед тем, как мы начнем:
Нет, я не при смерти. Вроде бы. От того, о чем я расскажу сейчас, вообще не умирают. Это лечится операцией и навсегда забывается. Не передается от поцелуев, не передается воздушно-капельным, не передается никак, даже если вы мой еще не родившийся внук. Но может случиться с каждым (реально, наука не выяснила, по какой причине появляется та проблема, о которой пойдет речь, зато выяснила, как с ней бороться), так что эта статья еще и образовательная.
И нет, мне не неудобно это рассказать. Я хочу это задокументировать, чтобы не забыть, я хочу развлечь вас, я хочу сделать небольшой гайд по выживанию и, раз уж это сейчас модно, привлечь внимание общественности к состоянию российской медицины. Как-то так.
И да, на днях один из читателей этого блога задонатил мне 2 тысячи рублей. Это первый такой донат (да что там такой, это вообще первый донат) за всю историю моего блога, и я решил, что нужно отработать его чем-то действительно крутым. Таким, как эта история.
Долгое вступление закончилось, чтобы дать вам еще одно вступление, но уже короткое:
Я чрезвычайно благодарен каждому врачу, которого встречал за весь путь, что опишу далее. Вы мне очень помогли, вы классные. Но без указания имен я честно и без прикрас опишу, что происходило в тот месяц, когда меня на скорой увезли в одну из петербургских больниц с пульсом около 200 ударов в минуту.
Глава первая. Кардио-реанимационная бригада
А, да. Вот уже началось что-то интересное, 200 ударов в минуту. «У людей такого не бывает!» — воскликнула моя учительница по физике, когда я впервые ей сказал, что у меня был приступ. «Бывает, конечно!», воскликнул я, когда посетил врача на следующий день после первого такого случая. Тогда мне сказали, что у меня пароксизмальная тахикардия, которая проявляется следующим образом: в рандомный момент времени (чаще всего при нагрузке, но у меня в рандомный) пульс поднимается от стандартных 80 до, скажем, 150. Такое бывало у меня раза три за два года и длилось где-то по минуте. Мне объяснили, что оно может продолжаться всю жизнь, и пока приступы недолгие, легко купируются (останавливаются) и не особо жесткие (условные 150 ударов), все круто, живите себе спокойно. Если же что-то изменится или жить спокойно надоест, нужно будет сделать операцию.
Но делать операцию мне совершенно не хотелось, и я продолжал жить спокойно.
Однако если бы моя жизнь шла по плану, я бы не писал сейчас эту статью. Разумеется, в один из теплых весенних дней, когда птички пели, а трава зеленела, я приехал в вуз, чтобы отрепетировать номер для конкурса, и перед входом в лифт почувствовал, что что-то идет не так.
А, да, вам же очень интересно, каково это, получить приступ. Я называю это приступом для удобства, на самом деле это просто повышение пульса. На разных людей оно влияет по-разному, у некоторых подкашиваются ноги и теряется сознание, я же просто резко ощущал биение сердца в ускоренном режиме, и ничего более.
М, прислушайтесь к своему сердцебиению. Вы его не чувствуете. Но если вы сейчас пробежите пару километров, ваш пульс, возможно, ускорится до нормальных для здорового неспортивного человека 130, и вы поймете, что я имею в виду.
Только у меня это было ярче. Потому что фитнес-браслет, купленный с единственной целью «считать пульс», показывал 180.
Вот вы сейчас читаете и думаете: если у тебя 180, тебе очень плохо, ты плачешь, паникуешь и вызываешь скорую.
Но дело в том, что нет. Я вообще довольно хладнокровный человек, и паника мне не свойственна. Я зашел в столовую вуза, будничным тоном сообщил, что у меня приступ, и что мне очень нужна вода, чтобы его купировать. Заплатив 100 рублей, я получил бутылку воды и начал спасать себе жизнь, проводя ритуал напротив продавца.
Тут небольшое отступление. Когда ты узнаешь о тахикардии и всем таком, ты больше не говоришь «прекратить приступ». Нет, это для плебеев. Купировать, только купировать!
И техник купирования приступов не так много, все они вместе называются Вагусные пробы. Состоят они из следующего спектра магических па:
- Нажать на глазные яблоки (чтобы не видеть, как умираешь)
- Пить воду маленькими глотками (чтобы не умереть от обезвоживания до того, как умрешь от приступа)
- Вызвать рвотный рефлекс (чтобы на снимках скорой твое тело смотрелось еще более печально)
- Сильно напрячься (сосредоточенно умираешь)
- Что-то еще, что я не помню, но вы точно загуглите.
Я так несмешно шучу про каждый из этих методов, потому что вспоминаю свое состояние в описываемый момент. Все эти методы я помнил и по очереди применил, даже те, что сейчас забыл.
И ни один из них не помог.
М, шла пятая минута.
В тот момент я уже понимал, что что-то точно идет не так. Уже позвонил маме. Уже обдал себя холодной водой в туалете, уже сообщил охраннику вуза, что мне «ну такое» и лучше бы подготовиться к приезду скорой.
Но я, разумеется, ни на секунду не терял рассудка. Пробовал купировать приступ снова и снова. Позвонил подруге и попросил спуститься в холл вуза, чтобы помочь мне. Потому что довольно грустно упасть без сознания в переходе между столовой и рекреацией, где тебя еще минут десять никто не найдет, ибо время не учебное.
Вишенкой на торте моих действий стало желание посчитать пульс. Довольно рациональное, кстати — браслетам можно доверять с большими оговорками, а считать самому себе пульс во время приступа дело очень неудобное.
Я подошел в центр столовой и громко спросил: «Кто умеет считать пульс?»
Да, я бываю немного пафосным, но это было оправдано — в вузе в тот момент рядом со мной не было ни одного знакомого человека, в столовой было людей больше, чем везде, но все равно количество не превышало где-то пять, так что шаг был верным. Сначала никто не откликнулся, я, кажется, повторил запрос, и затем среагировала сидящая недалеко преподавательница лет шестидесяти. Я тут же приземлился за ее столик, положил руку на стол, снял часы, вручил ей, кратко описал ситуацию за ту минуту, что все это осуществлял, и вопросительно посмотрел на нее.
В общем, когда моей жизни угрожает опасность, я бываю довольно наглым.
Преподавательница долго не могла найти у меня пульс (я уже начал сомневаться, есть ли он вообще), затем, кажется, нашла, и резюмировала, что он большой.
Этим исчерпывающим ответом я был нисколько не удовлетворен, но тут приехала моя мама.
Я переместился в холл. Уже спустилась моя подруга и еще несколько знакомых, уже охранник проверил, что я все еще жив. Приступ продолжался, я все еще не мог его купировать. А это очень неприятное ощущение, знаете ли. Когда ты пытаешься прекратить что-то, что угрожает твоей жизни, и не получается. Не повышает самооценку.
Меня начало трясти, что довольно так себе знак. 15 минут приступа. Подруга побежала на улицу встречать скорую.
...помните вот этот ламповый момент из «Спасателей Малибу», когда команда в замедленной съемке идет на вас? Вот примерно также шла команда скорой. Примерно сразу же, как только она дошла до меня, один из врачей произнес что-то такое:
– Да он же может ходить, и зачем мы все сюда тащили!
Да, здесь вам не тут, в этот момент я понял, что лучше бы мне было «не болеть».
Но я должен объяснить. Когда бригада вышла из скорой, она спросила подругу о моем состоянии. Она, довольно рационально оценила мой 180-ударный пульс и дрожь на уровень «дикий ужас», поэтому команде скорой пришлось брать с собой всю реанимационную аппаратуру. Подруга попыталась защитить свою позицию («Я же не знаю, может он умирает!»), но врач скорой, вступивший с ней в словесную перепалку (очень опрометчивое решение, зная мою подругу) указывал ей на ее возраст (она молодо выглядит, хотя ей 20) и намекал, что право голоса она не имеет. Впрочем, я пытался успокоить их обоих, потому что приступ на 18-й минуте наконец прошел. Я сходил в гардероб, оделся, и с врачами скорой помощи вышел.
Ох, я не рассказал и четверти.
Но расскажу.
Меня забрали в скорую, где я провел в машине, стоя на парковке у вуза, еще где-то минут сорок минимум. Мне поставили капельницу, дали лекарство, измерили пульс и давление, а затем отправили в больницу. Повезли, в смысле.
(тут чисто для справедливости я должен отметить, что в десяти минутах от вуза есть кардиологический госпиталь)
(чисто для протокола)
И меня повезли в больницу. По дороге я спросил у сидящего рядом врача:
– И часто у вас больные с тахикардией?
– Мы кардио-реанимационная бригада, как ты думаешь.
М, засчитано, подумал и сказал тогда я. Врач добавил, что чаще всего те, к кому они приезжают, уже не могут самостоятельно передвигаться, и я почувствовал себя немного виноватым. К счастью, через полчаса мы уже были в больнице.
Тут история немного ускоряется, потому что на подробное описание этого момента мне не хватает памяти. Скажу только, что в больнице, куда меня привезли, не было кардиологического отделения.
М, да, не было кардиологии там, куда кардио-реанимационная бригада привезли больного после приступа тахикардии.
...была середина дня субботы, и врачи радостно сообщили, что никаких процедур мне делать не будут до понедельника, так как время не особо рабочее, а положить меня могут только на педиатрическое.
После получения этой очень интересной информации я уехал из больницы домой. Лежать в педиатрическом было так себе планом, потому что дома я мог делать это гораздо эффективнее. Где-то в глубине души я все еще верил, что приступ был единичным и в ближайший год традиционно не повторится.
М, я немного ошибался. Раз на двадцать.
Глава вторая. Скорая и поликлиника
Нет, сначала все было хорошо. Я приехал домой, поел печенек, выпил чаю с мягкими французскими булками. Я особо ничем не занимался. На самом деле, я даже вышел погулять вокруг дома. Я верил в успех. Верил, что все будет хорошо, да.
Но чувствовал себя так себе. Было состояние ряда «такое подозрение, что сейчас начнется приступ». К счастью, он не начинался, и я жил абсолютно спокойно. Настолько спокойно, что в понедельник поехал в вуз.
Это было не самое верное решение. Я увидел знакомый лифт, около которого в прошлый раз начался приступ, и мужественно зашел в него.
М, и почувствовал ускорение сердцебиения.
Я вышел из лифта, сел на диванчик рядом с ним на четвертом этаже, и отвлек сидящего рядом незнакомого парня от переписывания чего-то очень важного.
– Привет, меня зовут Антон, у меня приступ пароксизмальной тахикардии, и, если я потеряю сознание, будет круто, если ты вызовешь мне скорую, сообщив им о моем диагнозе.
Парень среагировал весьма предсказуемо:
– Эм, чувак, ну ты держись.
Дальше я рассказал ему еще что-то очень интересное, он почти не отвлекался на переписывание, приступ купировался, и я пошел на пару.
Так себе начало, подумал я, но хорошо, что удалось прекратить приступ. Я дошел до аудитории, в которой проходила пара, встал рядом с дверью поговорить с другом. Через минуту общения я сообщил ему, что у меня второй приступ за день.
...его я тоже купировал. Написал маме в ВК, что все не очень, после чего решил героически пойти на занятие.
...и отсидел там минут семь. После чего взял под руку подругу и пошел в столовую. Купируя приступы. К тому моменту, как мы сели за столик в кафе, а подруга вызвала скорую, прошло приступов семь.
Однако мы с мамой решили, что вызывать скорую было неэффективно. По какой-то не запомнившейся (но тогда казавшейся очень логичной) причине, мы поехали домой. Скорую отменили, а по пути к дому заехали в поликлинику.
М, и один момент: любое резкое движение давало +1 к приступам. То есть российские дороги заставили меня пережить еще около десяти штук.
В поликлинику мы приехали для того, чтобы сделать ЭКГ и поставить Холтер (ЭКГ в миниатюре, подключающееся к тебе и снимающее кардиограмму 24/7).
Я поднимаюсь к кабинету, чувствую приступ. Захожу в кабинет, приступ магическим образом проходит, но не то что бы я из-за этого переживаю. Пожилой мужчина проводит меня в маленькую комнату, где ставят мониторы. Он забивает мои данные компьютер настолько медленно, что даже Блитц из Зоополиса был бы в шоке.
– Извините, у меня прямо сейчас приступ тахикардии. Пульс очень высокий. Мне срочно нужно снять ЭКГ, это поможет, если мне будет грозить операция. Не могли бы вы...
А когда я зашел в комнату, в основной кабинет зашла пожилая женщина и начала раздеваться, м, по пояс.
– Кабинет сейчас занят, давайте я поставлю Холтер.
– Но холтер ставится на день, расшифровка занимает время и производится только у вас, а мне нужно ЭКГ.
– ЭКГ нужно ждать, там женщина.
– Но у меня приступ!
– Она уже разделась, не выгонять же ее!
Я немного ору про себя, но ставлю Холтер. Мужчина достает из кармана батарейки, вставляет в прибор, крепит его на мне.
– Батарейки точно заряжены? У нас был один случай, когда через день после использования Холтера он отключился, и пришлось менять батарейки самим, когда заметили.
– Да, конечно, и вы же ставите всего на день, а не на три.
Ну ладно. Через пятнадцать минут после входа в кабинет миссия выполнена. Едем домой. Теперь я уже даже не так сильно расстраиваюсь, когда у меня приступы — они же записываются прибором, и будут полезны впоследствии.
...дома мне не стало лучше. Приступы продолжались, даже когда я просто лежал. Поэтому мама собрала мои вещи и вызвала скорую.
...разумеется, она сказала, что у меня приступ тахикардии. Подробно описала симптомы. Сказала, что мне нужно в больницу и поскорее.
Но когда приехала скорая помощь, оказалось, что мне выслали бригаду детских педиатров. И они даже примерно не представляют, что такое тахикардия.
...
К счастью, у нас дома был телефон!
К счастью, по нему можно было позвонить и спросить, что делать. Какой укол поставить. Как со мной поступить.
И после того, как консультации были проведены и все иные проблемы улажены, меня посадили в машину скорой помощи и повезли в больницу.
Да-да, в ту самую, где нет кардиологического отделения. Диспетчеры скорых в ту неделю были неумолимы.
Продолжение следует. Если есть комментарии по первой части — пишите @tonyprots. Если есть желание ускорить написание второй части — пишите об этом в комментариях к донатам :)