Грязь.

Пейринг: Сакуса/читатель

Предупреждения: таймскип!; алкогольное опьянение(читатель); dirty talk; секс в душе; стимуляция водой; доминантный партнер; петтинг. \

Мокро, пошло и грязно;) Красота...

*:.｡. .｡.:*･゜ﾟ･*💦*:.｡. .｡.:*･゜ﾟ･*

— Ты можешь встать прямо? Я не собираюсь держать тебя вечность. 

Холодный голос мешается с шумом бегущей воды и вклинивается в сознание острой иглой. 

Ты морщишься от резкого звука и пытаешься разлепить тяжелые веки, которые так и норовят закрыться. Яркий свет ванной режет глаза, но ты прикладываешь усилие и всё-таки смотришь на мужчину перед собой. Вальяжно скользишь по красивому лицу, искаженному недовольством, крепкой груди, обтянутой тонкой тканью черной рубашки, и сильным рукам, буквально держащим тебя на весу. Продолжить дальше свое путешествие по чужому телу не получается - ты чувствуешь, как тошнотворный ком подступает к горлу, стоит тебе только наклонить голову вниз, поэтому и возвращаешься к разглядыванию мужского лица. 

Киёми терпеливо ждет, пока ты насмотришься на него, продолжая удерживать твоё обмякшее тело в своих руках. 

Весь этот цирк начинает откровенно раздражать: начиная от тупейшей вечеринки в честь закрытия волейбольного сезона, на которую вы потащились вместе, заканчивая тем, что ты наклюкалась до состояния животного, подстегиваемая дразнящими словами Мии по типу "спорим, что я выпью больше?".

По итогу, конечно же, вы оба напились до безобразия. И если неугомонного сеттера забрал его близнец, то тебя пришлось забирать оттуда именно Киёми. 

— Оми-оми, — пьяный лепет скатывается с твоего языка несдержанно, а губы растягиваются в широкой улыбке, — Ты такой красивый~й...

— Боже.. — мужчина тяжело вздыхает и нетерпеливо встряхивает тебя, чтобы хоть немного привести в чувство, — Перестань нести чушь и встань нормально.

— Но я не хочу-у-у… — ты только сильнее цепляешься за широкие плечи Сакусы и слепо тянешься вслед за его губами, — Я хочу целоваться-я-я…

— Я не собираюсь целовать тебя, — сухо отрезает Киёми и насильно ставит тебя на ноги.

Как только прохладная плитка пола касается твоих ступней — ты жалобно хнычешь и пытаешься вернуться в объятия Киёми, но мужчина не позволяет тебе и с места двинуться, крепко удерживая за плечи. Затуманенное сознание отвечает на каждое движение с опозданием, да и вообще, функционирует… мягко говоря… плохо. 

Наверное, несколько последних шотов на пару с Атсуму были лишними.

— Стой, — звучит в приказном тоне, и ты прерываешь свои попытки вновь заползти на руки Сакусы. Надуваешь губы, словно маленький обиженный ребёнок, прекрасно понимая, что на твоего парня это не подействует ни капельки, но сидящая внутри пьяная вредность твердит, что тебе просто необходимо так сделать, — Лицо попроще.

— Лицо попроще, — дразнишься, не чувствуя сейчас никакой грани. В голове всё ещё мелькают яркие огни закрытой вечеринки и звучит звонкий голос Мии, уверенно утверждающий, что его никто не сможет перепить.

Ага. Не на ту нарвался, мальчик.

— Ещё одно слово, — предупреждающе тянет Сакуса, — И ты будешь отмываться сама.

Тебе не удается даже уловить сути сказанного, как мужские руки резко поворачивают тебя. Ты замираешь и расфокусировано смотришь на слепяще-белую поверхность ванной, парочку цветастых бутылочек не её краю и длинный серебристый кран с примыкающим шлангом душа. Киёми за твоей спиной приглушенно ворчит, стоит тебе накрениться в сторону, но за плечи придерживает, не давая свалиться вниз. 

— И кто тебя только просил так напиваться, — ворчание мешается с тихим звуком расстегиваемой молнии, и ты чувствуешь, как гладкая ткань платья, надетого тобой на небольшое празднество, скользит по рукам, скатываясь вниз, — Ладно Мия... но ты. Он же полнейший болван, болтающий первое, что в голову взбредет. А ты, как самая умная, конечно же, без раздумий повелась на его слова, — он нарочито выделяет тот факт, что ты без задней мысли согласилась посоревноваться с его сокомандником в количестве выпитого, и нетерпеливо дергает край платья, вынуждая тебя выпутать из него руки. Легкая ткань остается болтаться на поясе бесформенной тряпкой. 

— Я почти выиграла, — следом за платьем расстегивается и бюстгальтер, который, если честно, ты бы никогда не смогла расстегнуть в таком состоянии, — Ещё один шот - и победа была бы за мной.

— Еще один шот - и ты бы свалилась прямо в ресторане, — Киёми двигается ближе и прижимается широкой грудью к твоей голой спине, помогая тебе стянуть верхнюю часть белья, — Скажи спасибо, что я не высадил твою пьяную задницу из машины, когда тебя вывернуло в салоне, — мужские ладони спускаются ниже и окончательно стягивают с тебя платье, прихватывая заодно и остатки белья.

Ты, абсолютно нагая и всё еще до безобразия пьяная, поворачиваешься обратно лицом к Сакусе, едва не путаясь в вещах под ногами. По-лисьи улыбаешься и наваливаешься на него, словно на высокую стену, прижимаясь уже своей грудью к его.

— Спасибо…

Киёми, не впечатленный твоей выходкой, спокойно наблюдает за тем, как улыбка на твоей лице плавно перетекает в глупую гримасу, а потом и вовсе выливается в громкий смех. Тебе до приятного весело: в крови больше алкоголя, чем тех же эритроцитов; голова заполнена ватой, а тело так и просит приластиться к знакомым рукам мужчины перед тобой. 

К большим и сильным рукам… Таким умелым и…

— Не дыши на меня, — Сакуса кривит тонкие губы в недовольстве и отступает на шаг, всем своим видом показывая, что ему сейчас не до твоих игр. Спасибо, уже наигрался, когда снимал тебя со стола в ресторане, а потом и вез домой под прекрасные звуки твоего опорожняющегося желудка. Еще и отмывать твою тушку… Боже. 

— Ты сегодня такой злюка, Оми-чан, — ты вновь надуваешь губы на детский манер и чуть ли не притопываешь пяткой по полу, — С Атсуму было интереснее…

Между бровей Киёми образуется глубокая морщинка, а руки, придерживающие тебя за плечи – так, на всякий случай; не хватало ему, чтобы ты еще голову себе расшибла, - сжимаются чуть сильнее. 

— Я бы посмотрел на то, как Мия вез бы тебя домой, а потом отмывал от рвоты, — слова – острые, как лезвие, и холодные, как лед, отдают внутри неприятным скулежом, — Залазь в ванную, я не хочу торчать здесь еще час. 

Тебя в очередной раз разворачивают и подталкивают в спину, отчетливо давая понять, что остатки и без того незаметной нежности исчезли окончательно. Теперь её место заняла легкая грубость и неприкрытое нетерпение. И кто тебя за язык тянул?..

Покрытие ванной – скользкое и неприятно холодное, а собственные ноги – дрожащие и неустойчивые. 

Ты заползаешь в глубину ванной только с третьей попытки и тут же усаживаешься на колени, понимая, что устоять в полный рост не получится – нет рядом ни поверхности, за которую можно был бы держаться, ни сильных рук, самостоятельно удерживающих тебя. 

От бортиков веет холодом, а глаза еще больше режет от окружающей белизны, поэтому ты, особо не задумываясь, прикрываешь тяжелые веки, слушая, как Киёми принимается шуршать одеждой, быстро закидывая твои вещи в корзину и, предположительно, закатывая рукова своей рубашки. Или он её снял?.. Может, взглянуть одним глазком, что он там делает?..

— Блять! 

Ты дергаешься почти истерично, испугавшись неожиданного контакта с водой. С ледяной, мать твою, водой. 

Кожу ожигает от резкой смены температур, мокрые волосы липнут к лицу, вода затекает в нос и рот, а все внутренности переворачиваются. Киёми держит лейку душа прямо над тобой и терпеливо ждет, пока твоя пьяная спесь смоется вместе с ледяными каплями. 

— Всё, всё! — ты интуитивно выставляешь руки вперед и мотаешь головой, — Хватит!

Струйки воды отодвигаются в сторону, а ты судорожно убираешь с лица прилипшие волосы и остатки влаги, мешающие открыть глаза. 

— Охладилась? — в голосе Сакусы скользит неприкрытая насмешка. Всё такая же острая и холодная, но уже более игривая, - словно ему и вправду весело от твоего беззащитного вида. 

Иногда он бывает неоправданно жесток. 

— Да, — выдавливаешь ты и накрываешь ладонями свои плечи, растирая кожу. Вообще, это было вполне заслуженно, если брать в расчет то, как ты выкобенивалась перед ним, но от этого не менее.. неприятно. 

— Дальше сама, — Киёми переключает воду на кран и выставляет перед тобой душевой шлаг, намереваясь поскорее скрыться в вашей общей спальне, пока ты будешь оттирать от себя остатки вечеринки.

Определенно, в нем сейчас копится огромная усталость после долгого вечера в компании подвыпившей команды и нарастающее раздражение после твоего представления, но тебе до ужаса не хочется оставлять всё вот так. Не до конца протрезвевший разум верещит, что ты поступила откровенно подло, раззадоривая Киёми словами о другом мужчине. Тем более, если помнить, насколько он бывает ревнив. 

— Оми~и, — ты тянешься вперед, опираясь грудью о бортик ванной, и строишь самое жалобное выражение на лице, которое только можно придумать, — Ну не злись, — обхватываешь ладошкой протянутую руку с шлангом и ведешь выше по оголённому мужскому предплечью, — Я не хотела, правда, — цепляешься за подкатанные рукава рубашки и приподнимаешься, чтобы хоть немного приблизиться к любимым губам, но высокий раст твоего мужчины не позволяет тебе преодолеть даже половину пути, оставляя тебя на уровни его груди. 

Сакуса окидывает тебя оценивающим взглядом: мажет по раскрасневшемуся от холода лицу, блестящим глазам и приоткрытым губам, пробегается глазами по груди, плотно прижатой к краю ванной, и оттопыренной заднице. Твоё тело знакомо ему до каждой – даже самой маленькой – родинки. Как и его – тебе. 

Вы встречаетесь слишком долго, чтобы можно было скрывать хоть что-то. Будь то какая-то мелочь или нечто весомое. Вы знаете друг друга наизусть – уже успели изучить настолько хорошо, что можно даже не говорить, потому что всё понятно и без слов. 

И сейчас он тоже понимает. Каждое твоё движение, каждый взгляд, каждый вздох. Абсолютно всё в тебе дышит нескрываемым трепетом и желанием. 

И кто он такой, чтобы тебе отказывать?

— Не хотела? — на пробу произносит Киёми; раскатывает каждый звук по языку, пробует на вкус твоё поражение и укрепляет свою безмолвную победу – он оказался прав. Впрочем, как и всегда, — Да, я заметил, как ты не хотела. 

У тебя коленки разъезжаются в разные стороны – не только от скользкого дна ванной, но и от насмешливого взгляда темных глаз. 

Сакуса смотрит самодовольно – издевательски-гордо – и склоняется над тобой. Дергает уголки губ в усмешке и выдыхает в самые губы:

— Тогда чего ты хочешь, сука?

По телу прокатывает крупная волна дрожи: то ли от съедающего холода, то ли от голоса Киёми – проникающего в сознание бархатной мягкость. 

Говорящего такие грязные вещи так чисто. 

— Хочу.. — ты завороженно смотришь на тонкие губы мужчины, неосознанно вспоминая, насколько они бывают хороши. Особенно на твоих губах, — Хочу поцеловать тебя, Киёми…

Свободная рука Сакусы тянется к тебе и опускается на шею, сильно сдавливая. Не настолько, чтобы можно было начать задыхаться, но вполне ощутимо – так, что каждый вдох теперь дается с трудом. 

— Неправильный ответ.

Киёми отстраняется так же быстро, как и придвинулся. Откладывает душевой шланг в раковину и выпрямляется в полный рост, переводя на тебя вопросительный взгляд. Мол, ещё варианты?

И ты понимаешь всё и сразу. Без слов. На подсознательном уровне улавливаешь, что тебе нужно делать.